"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Острогин Макс

15 апреля 1902 года. Виндзорский замок

– Ваше величество, – министр иностранных дел Великобритании пятый маркиз Лансдаун коротко поклонился, – информирую вас, что посол при дворе короля Кристиана успешно выполнил ваше поручение.

– Роберт, напомните мне имена тех джентльменов, что оповестили мир о сумасшествии Николая, – обратился король к своему премьер-министру. – Сколько бы мой несчастный племянник ни опровергал эти… слухи, но даже его собственный дед настолько боится русского медведя, что пошел против воли собственной дочери. Итак, Борнхольм наш?

– Да, сир. Аренда на сорок девять лет с возможным продлением таковой, в случае если за десять лет до окончания срока аренды Россия или иные балтийские державы все еще будут угрожать Дании.

– Иные державы?

– Признаться, решающим аргументом были запущенные нами слухи о том, что на Борнхольм точит зубы Вильгельм. У Глюксбургов с Гогенцоллернами даже более старые счеты, чем у Франции. Поэтому столь удобная для нас оговорка стала инициативой датского парламента, сир.

– Вот как… Ну что ж, логично. И Борнхольм, действительно, тяготеет скорее к Пруссии, чем к России. Поэтому не стесняйтесь обустраивать остров самым серьезным образом, маркиз Солсбери. Думаю, первый лорд адмиралтейства будет рад поддержать вас в этой благородной миссии.

– Корабли с королевскими инженерами и строительными материалами уже в пути, сир, – поклонился Солсбери. – И адмиралтейство проявляет огромную заинтересованность в этом проекте. Но финансы…

– Если вам, маркиз, нужна поддержка оппозиции по вопросу выделения экстренных сумм, я готов провести несколько встреч и убедить этих джентльменов в крайней выгодности совершенной нами сделки для всей Британии. Мы желали бы видеть на Борнхольме балтийский Гибралтар, не меньше. Ведь и через тридцать девять лет кто-то обязательно будет угрожать этому столь удачно расположенному острову. Если не Россия, которую мы намерены все же призвать к… более скромному поведению, то Германия или даже Швеция.

– Я как раз хотел поговорить с вами о Швеции, сир, – склонил голову маркиз Лансдаун. – Сама по себе аренда Борнхольма уже вызывает определенное беспокойство в шведских политических кругах, особенно в сочетании с аннексией нами Шпицбергена…

– При чем тут Шпицберген? – удивился король. – Он есть, точнее, был до сегодняшнего дня терра нуллис – земля незанятая. У шведов, как, впрочем, и у русских, было достаточно времени, чтобы заявить и подкрепить свои права на этот архипелаг. Если же они не в состоянии освоить эти земли, им не следует мешать сделать это тому, кто может и готов использовать острова на благо цивилизации. К тому же шведы, как мне кажется, будут не прочь вернуть другие, ранее принадлежавшие им земли.

– Петербург, сир?

– Думаю, Петербург вполне может стать международным сеттльментом наподобие Шанхая. Вряд ли Швеция сможет в одиночку контролировать миллионный город, населенный многочисленными туземцами, даже если их поголовье уменьшится в два-три раза. Балтийские ворота в Евразию – слишком большая ответственность для королевства, испытывающего немалые проблемы с единством территорий. А вот Финляндия, Выборг, Нарва – почему бы и нет? Я не тешу себя надеждой, что шведы поддержат наши военные усилия, хотя это было бы крайне желательным, но снять с наших плеч бремя управления освобожденными от варварства территориями они, полагаю, не откажутся. И это будет вполне приемлемая компенсация за несколько обледенелых скал.

– Ваша аргументация вполне резонна, сир, – согласился маркиз. – Однако следовало бы донести ее и до шведских правящих кругов. А ваш посол в Стокгольме…

– Хорошо, я приму этого джентльмена сегодня же вечером, с тем чтобы уже завтра он отправился к месту службы. Но вы уверены в его способностях?

– В настоящее время нам нужны не способности, а просто присутствие. Но я, разумеется, обдумаю ваши слова, сир. Возможно, послу Гошену следует проявить свои несомненные таланты чуть севернее…

– Хорошо. Итак, мы получили Борнхольм для базирования наших сил. Что дальше? Мы идем к Либаве? Кстати, как развиваются наши операции на других театрах? Мы уже вошли в Черное море? Бендер-Аббас копенгагирован?[296] Японцы уже высадились во Владивостоке?

– Граф Селбурн и генерал Сеймур уже ждут вас в приемной, сэр. Мне бы не хотелось отнимать у них хлеб, – потупился маркиз Солсбери.

Его величество король Англии Эдуард VII подумал, что вряд ли совместный доклад флота и армии будет радужным, иначе премьер-министр не преминул бы заработать пару очков престижа. Что ж, когда приходится реагировать на действия готовящих вторжение врагов в такой спешке, ошибки и накладки неизбежны.

– Благодарю вас за добрые вести, джентльмены. Но теперь я вынужден уделить внимание моим морякам и солдатам… И все же что-то меня гложет… Вот прямо сейчас, когда мы занимаем Борнхольм и Шпицберген, не совершают ли аналогичную операцию полномочные представители русского престола?

– Не извольте беспокоиться, ваше величество! Мы контролируем ситуацию! Любое подобное действие русских превратится для них в последний парад!

В это же время. Бонин. Остров Иводзима

Весь серо-голубой, адмиральский катер ткнулся в кранец у борта посаженного на грунт японского пароходика. Даже блестящие в обыкновенное время медяшки, гордость и отрада боцмана, были выкрашены в сливающийся с волнами цвет.

Адмирал Макаров первым поднялся по сброшенному штормтрапу: парадного адмиральского на старом трампе не было и в помине. Не очень-то и надо. Он потряс головой: огни газорезок и грохот сносимых кувалдами и такой-то матерью надстроек ошеломляли.

– Господин адмирал, инженерная команда Первого батальона морской пехоты заканчивает оборудование временного пирса! – отрапортовал одетый в черную форменку офицер с тонкими, мягкими чертами лица и пронзительным, умным взглядом голубых глаз под козырьком флотской фуражки. – Окончание работ ожидается через семнадцать часов!

Макаров оглянулся. Еще один стоящий вплотную и уткнувшийся в берег пароходик, поменьше, уже щеголял почти полностью гладкой палубой, укрытой лежневым бревенчатым настилом. Единственной выдающейся деталью оставались шлюпбалки левого борта. Дюжина морских пехотинцев крутила вороты, поднимая прямо с воды длинное бревно, доставленное с транспорта одним из снующих туда-сюда моторных катеров. На берегу маминский трактор с бесконечной звенчатой лентой вместо колес сгребал здоровенным отвалом грунт и камни, выводя пологую насыпь на уровень палубы. Еще один такой же трактор стоял в сторонке, и инженеры в промасленных рабочих рубахах ковырялись в моторе.

– Не буду вас торопить, Михаил Петрович…

– Все понимаем, Степан Осипович, работаем изо всех сил. Через семнадцать часов можно будет пушки сгружать.

– Добро. Шестидюймовки сейчас в Коминато и Копепе разгружают, на плотиках, а вот крупный калибр получится сгрузить только здесь, да-с. Только скажите, где лейтенант Берлинг?

– На берегу, господин адмирал. Два часа назад они закончили с мачтой, но не знаю, удалось ли наладить аппараты.

– Хорошо, Михаил Петрович, не смею вас больше задерживать.

Адмирал в сопровождении двух штабных и четырех возникших неведомо откуда морских пехотинцев перешел по солидному, укрепленному скобами настилу на пароходик поменьше, а затем, воспользовавшись срубленным из жердей трапом, спустился к подножию насыпи.

Радиорубка располагалась в наскоро срубленной и обшитой досками хижине. Начальник связи временной базы лейтенант Берлинг выскочил из прикрытого парусиной дверного проема, когда адмиралу оставалось пройти не больше полусотни саженей.

– Господин адмирал, – улыбка офицера была почти детской, – получена радиограмма! Я связался с «Пересветом», но мне сказали, что вы отбыли…

– К вам-то я и отбыл, Роберт Иванович. Ну-с, что у нас там?