Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха - Роберт Кочарян

готовностью отзываются на его слова и переходят к действиям: захватывают и сжигают два полицейских уазика, избив самих полицейских и похитив их табельное оружие; затем нападают на прибывшую к горящим уазикам пожарную машину. Бросаются избивать полицейского, дежурящего у входа в мэрию, – депутат от партии «Наследие» Армен Мартиросян, вставший на его защиту, получает ножевое ранение. Словом, несколько тысяч отнюдь не мирных человек буянят в центре столицы Армении, и единственный, кто еще может попытаться остановить вакханалию, – это Тер-Петросян.

Однако Тер-Петросян останавливать никого не собирался. Он не принял даже Католикоса, приехавшего к нему домой с миротворческой миссией. Перед тем как направиться туда, Католикос позвонил мне и сказал, что сильно обеспокоен происходящим, хочет встретиться с Тер-Петросяном и поговорить с ним о том, как можно успокоить ситуацию. Я обрадовался этому предложению, но усомнился, что Тер-Петросян готов к подобному разговору: «Он уже провозгласил себя президентом и требует президентский дворец! Что тут обсуждать!»

Позднее Тер-Петросян пытался найти себе оправдания, утверждая, что находился под домашним арестом. Это было неправдой, его никто не арестовывал. Да, утром, когда на Театральной площади проводилась операция по досмотру палаточного городка и произошло столкновение с полицией, охрана, ответственная за безопасность экс-президента, увезла его домой. Но насильно его там никто не удерживал, и он в любой момент мог оттуда выехать. На площади перед мэрией Тер-Петросян отсутствовал по собственному решению. Вероятнее всего, он просто побоялся попасть в непростую ситуацию: на площади уже жгли машины и строили баррикады. Поехав туда, экс-президент оказался бы перед выбором: либо найти способ успокоить людей, либо возглавить агрессивную толпу и тем самым взять на себя ответственность за массовые беспорядки и противостояние с полицией. Успокаивать людей не входило в его планы, но и возглавлять бунт он не стремился. Поэтому версия домашнего ареста стала наиболее удобной. Вроде бы «рвался к своим сторонникам… но не смог – не пустили». Давать распоряжения по телефону из дома было куда безопаснее.

Еще раз подчеркну: Тер-Петросян пользовался полной свободой и мог идти куда угодно, но – без охраны. Президент имеет право на охрану, это предусмотрено законом, но охрана – это офицеры с оружием. Должны ли они охранять того, кто нарушает закон, и таким образом способствовать преступлению и становиться его соучастниками? А экс-президент прямо нарушал закон, организовывая несанкционированные митинги и провозглашая себя избранным президентом! Поэтому ему было сказано, что офицеры не пойдут на незаконные сборища, где возможно противостояние с полицией.

Дальше события разворачивались очень быстро. Доклады, которые я регулярно получал от руководителей службы безопасности и полиции, становились все более противоречивыми. К четырем часам дня стало очевидно, что полиция явно не справляется, ситуация выходит из-под контроля и для ее разрешения потребуются радикальные меры. Я впервые подумал, что, возможно, придется вводить чрезвычайное положение, и, чтобы быть готовым к наихудшему сценарию, поручил подготовить проект соответствующего указа. По Конституции чрезвычайное положение мог ввести президент по согласованию с председателем парламента и премьер-министром. Я сразу поставил в известность Тиграна Торосяна, спикера парламента, и Сержа Саргсяна о возможном введении ЧП, если ситуацию не удастся взять под контроль, и поручил предупредить правоохранительные органы.

К вечеру площадь перед мэрией больше напоминала лагерь вооруженных повстанцев, нежели собрание мирных борцов за идею. Счет сожженных машин шел уже на десятки. Ораторы в своих воинственных выступлениях призывали народ к восстанию. Демонстранты продолжали перекрывать подъезды к площади, переворачивали уличные скамейки, возводили баррикады. Вооружались металлическими прутьями, разломав всю ограду Кировского садика и собрав арматуру с ближайших строек, выкорчевывали тротуарные плитки – запасались камнями. Окружили мэрию, били стекла в здании.

Когда внутренние войска, используя щиты и дубинки, попытались оттеснить собравшуюся толпу от мэрии, чтобы освободить заблокированный вход, они встретили яростное сопротивление. Митингующие были вооружены не только трубами и арматурой: когда разгоряченная толпа, подстрекаемая призывами своих лидеров, бросилась на оцепление, в полицейских полетели гранаты, взрывные устройства и «коктейли Молотова».

Взрывом одной из гранат был смертельно ранен капитан внутренних войск. Атакующие прорвали полицейский кордон, и все смешалось: полиция, внутренние войска, демонстранты. Зазвучали выстрелы, и в этом хаосе было уже не разобрать, кто в кого стрелял, кто нападал, кто оборонялся. Полиция отступала, неуправляемая толпа двинулась дальше по улице, продолжая бесчинствовать. Демонстранты били стекла, переворачивали, обливали бензином и поджигали припаркованные автомобили. Со случайно проезжающими мимо машинами граждан поступали точно так же – останавливали, окружали, водителя и пассажиров выволакивали на дорогу, машину переворачивали и устраивали из нее костер. Изувечили и сожгли еще несколько полицейских УАЗов, машин скорой помощи. Часть людей бросилась громить магазины: из продуктовых ящиками тащили спиртное, мародерствовали в торговых центрах – выносили шмотки, обувь– все, что попадалось под руку.

Дальше ждать было просто недопустимо. Я еще раз созвонился с Тиграном и Сержем и, получив их согласие, подписал уже готовый указ о введении чрезвычайного положения в Ереване сроком на двадцать дней. Обязанность обеспечивать режим была возложена на полицию и министерство обороны. Я сразу же выступил с обращением к народу и провел пресс-конференцию.

Беспорядки продолжались примерно до двух часов ночи…

Рано утром я побывал на площади и примыкающей к ней улице, где происходили столкновения. Картина была удручающая. Еще стояли неразобранные баррикады, везде виднелись груды камней, разбитые и искореженные автобусы, обгоревшие останки машин. Под ногами хрустели осколки выбитых окон и витрин. Валялись пустые бутылки из-под пива, вина, водки, награбленных в магазинах. Прямо перед мэрией на тротуаре лежали тела двух мужчин, один шевелился – оказалось, пьяные в стельку бомжи.

Оттуда сразу же поехал в военный госпиталь, где лежали несколько десятков раненых военнослужащих. Это были совсем молодые ребята, большинство – солдаты срочной службы, в основном с осколочными ранениями. Я провел с ними больше часа, расспрашивая о вчерашних событиях. Я хотел увидеть случившееся их глазами, услышать, что они об этом думают. Ребята говорили, что не ожидали нападения, жестокость толпы их поразила, они не понимали, как такое могло случиться.

Расследование и причины трагедии

Всего в результате массовых беспорядков в Ереване погибло десять человек, двое из которых – полицейские, а всего пострадало более ста тридцати человек. Толпа сожгла и превратила в груду искореженного металла более девяноста транспортных средств, из них сорок шесть принадлежащих полиции, двадцать семь единиц общественного транспорта и девятнадцать – личных автомобилей граждан. Двенадцать магазинов были полностью разграблены.

Уже в ходе следствия стали понятны детали: основное столкновение, в ходе которого погибли люди, произошло на том самом участке возле мэрии, где толпа бросилась на полицию и, пробив полицейский кордон, пошла вверх по улице, круша все на своем