Моя Нирвана - Инна Инфинити
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я все равно продолжаю целовать Эмили. Пожалуй, даже еще настойчивее. Наверное, чтобы выбросить Лизу из головы.
Мы начинаем встречаться. Это вряд ли можно назвать отношениями в классическом понимании. Я не хожу на встречи с ее друзьями, не еду с Эмили в Шотландию к ее семье на длинные праздники и не прихожу к ней, когда ее навещают тетя с дядей. Также я не предлагаю ей познакомиться с моей семьей, когда родители, Ира и Леша снова приезжают ко мне в гости.
Мы живем по отдельности, но два-три раза в неделю проводим время вместе. Или она у меня остается, или я у нее. У Эмили примерно такая же небольшая съемная квартирка, как и у меня.
Мы не особо много говорим о личном. Я не знаю, как она жила до Лондона и сам не рассказываю, как жил в России. Мы обсуждаем ее учебу, мою работу, какие-то текущие важные новости Англии и мира, смотрим по вечерам фильмы и не строим никаких планов на совместное будущее.
Спустя больше полугода таких отношений, Эмили не выдерживает.
— У меня к тебе несколько вопросов, Майк, — мы сидим на моей кухне и едим пасту болоньезе, которую Эмили приготовила.
— Каких? — нанизываю спагетти на вилку.
— Расскажи о своей семье?
Я на секунду замираю.
— В смысле? Что именно?
— Что угодно. Просто мне интересно узнать о твоей семье.
Я оставляю вилку на тарелке, тянусь к салфетке, вытираю губы. Делаю все медленно, почему-то оттягивая момент рассказа.
— Я усыновленный ребенок, — говорю громко и четко.
Лицо Эмили вытягивается в удивлении. Несколько секунд она хлопает глазами, а я понимаю, что впервые с того момента, как узнал правду, вот так просто взял и сказал ее вслух постороннему человеку, как будто быть усыновленным — это что-то само собой разумеющееся.
— Усыновленный? — переспрашивает.
— Да. Меня усыновили, когда мне было три года.
— А почему? — осторожно уточняет.
— Моя настоящая мама погибла, отца у меня не было, и подруга моей родной матери усыновила меня. У меня родители, одна младшая сестра и один младший брат. Папа адвокат, а у мамы строительный бизнес. Сестра учится в университете на факультете политологии, а брат еще в школе.
— И ты всегда знал, что тебя усыновили?
— Нет, я узнал об этом несколько лет назад.
— То есть, ты думал, что они твои настоящие родители? — продолжает допрос.
— Да.
— И у тебя даже подозрений не возникало?
— Нет. Меня любили и растили, как родного ребенка.
По ее лицу видно, что она все еще удивлена.
— Ладно, — продолжает. — Следующий вопрос. Почему ты решил переехать из Москвы в Лондон?
— У меня случились крупные проблемы, из-за которых я потерял свое любимое дело. Мне больше нечем было заниматься в Москве, а мой друг владел рестораном в Лондоне. Ну и он предложил мне стать управляющим. Я согласился и переехал.
Эмили удовлетворенно кивает головой.
— Еще один вопрос. — Смотрит ровно мне в глаза. — Как ее зовут?
— Кого? — не сразу понимаю я.
— Девушку, которая стоит между нами.
Теперь моя очередь удивляться.
— Да брось, Майк, — слегка смеется. — Я же не тупая и прекрасно чувствую, что есть другая девушка, из-за которой ты не можешь сблизиться со мной.
Я медлю пару десятков секунд. Весь вид Эмили говорит о том, что она ждет от меня ответа.
— Ее зовут Елизавета, — отвечаю. — Элизабет по-английски.
— Надо же, как наша королева.
Я хмыкаю.
— Как вы с ней познакомились? — снова пристально смотрит.
— Я всегда знал ее.
— В смысле? — не понимает.
— Я знаю ее всю свою жизнь. Я не помню себя без нее.
Эмили с пониманием кивает.
— Почему вы расстались?
Мне уже не нравится отвечать на ее вопросы. Они слишком личные и они слишком бередят раны.
— Слушай, давай есть?
Я снова берусь за вилку и начинаю нанизывать спагетти.
— У меня осталось всего два вопроса! — она накрывает мою ладонь своей, останавливая попытку намотать пасту. — И я обещаю, что отстану от тебя!
Я нетерпеливо смотрю на нее.
— Так почему вы расстались?
— Из-за определенных обстоятельств.
— Каких?
— Это и есть второй вопрос?
— Нет, это уточнение первого.
— Важных, — отвечаю резко. — Были очень важные обстоятельства, из-за которых мы расстались.
— Хорошо, — быстро кивает. — И теперь последний вопрос, Майк. Какая из всех твоих татуировок посвящена ей?
Я замираю. Эмили слегка склоняет голову на бок и пытливо смотрит в ожидании. По моему растерянному виду она понимает, что на ее вопрос есть ответ.
— Нирвана, — тихо срывается с губ.
Эмили печально улыбается.
— Ты называл ее своей нирваной, верно?
— Да.
Девушка еще смотрит на меня несколько секунд, а затем возвращается к своей тарелке с пастой. Я делаю то же самое, но аппетит уже пропал.
Прошло уже больше полутора лет с тех пор, как я уехал из России. Все эти полтора года я не видел Лизу и не общался с ней. От семьи я знаю, что она завершает учебу в магистратуре и летом возвращается домой. Будет работать у папы. Про ее личную жизнь мне никто ничего не рассказывает, а сам я перестал заходить и к ней, и к тому парню. Она так и не выложила с ним ни одной фотографии на тот момент, когда я последний раз открывал ее соцсети.
Иногда Лиза снится мне. Тогда я просыпаюсь среди ночи, достаю из тумбочки ее дневник и снова читаю, хотя уже знаю его наизусть. Периодически меня начинает ломать по Лизе. Хочется все бросить и поехать к ней. Хотя бы просто увидеть одним глазком.
