Дм Мой или Шанс №2 - Александр Белоткач

И вот, когда настал тот час, когда я в полной мере осознал, что это навсегда, что отсюда никто и никогда не возвращался, окружающая действительность, неожиданно приобрела некие загадочные свойства. Мне стало казаться, и уверенность эта крепла день ото дня, что в любой момент я могу проснуться. Стоит только захотеть, и весь этот бред, все эти сумасшедшие картинки, растворятся, сгинут, как призрачное наваждение. Однако по какой-то неизвестной причине, я должен был оставаться здесь, и искать. Искать то, что было скрыто, и что найти можно только здесь, в этом странном и диком месте. Возможно это моя новая психика так пыталась защитить рассудок. Я давно убедил себя в бессмысленности всяческих надежд, и подобные выводы, явно не нравились моему подсознанию.

Не знаю, было ли это ощущение знакомо еще кому-то, но как мне казалось, большинство из попавших сюда, просто приспосабливались. Жили как и внизу, беспечно и бессмысленно прожигая жизнь. Только теперь уже без былой роскоши и полноты ощущений, но с той же одеревенелостью, с тем же равнодушием во взглядах, и абсолютной, подавляющей беспринципностью.

Размышляя обо всем этом, как-то вечером, я неожиданно вспомнил о своем чемоданчике. Надо сказать, я еле отвоевал такую привилегию, взять с собой сюда, в этот долбаный уровень, «знание сути». Я просто хотел доказать себе что не все еще потерянно, и впереди, там за горизонтом, слабой, маленькой звездочкой еще светит надежда, которая как известна, умирает последней. И хотя от долгого скитания за день ноги гудели, и вставать было лень, я все же пересилив себя, поднялся с жесткого лежака, и опустившись на колени, с трудом достал заброшенный далеко в угол набор. Протерев, успевший запылиться чемоданчик, я усевшись с ним на табурет, задумался.

«Сколько раз. Сколько раз! Я обещал себе, что не притронусь больше к этому злосчастному ящику. И сколько же раз нарушал данное обещание. Вновь и вновь пытаясь разгадать секрет, что не давал мне покою с тех самых пор как я впервые увидел его в комнате Романа».

И хотя до отбоя оставалось не больше получаса, я решившись, положил руку на панель идентификатора. Как всегда, раздался едва слышный щелчок, и на месте ладони появился круг с мишенью, снежинки на котором, слегка помаргивая зеленым, столпились в центре. Я знал, едва какой либо из кубиков покинет это чудо вместилище, они сразу оживут, и всегда будут указывать место, где находится один из элементов головоломки. Проверенно. Уж куда я только не прятал такой кубик. И в шкаф запирал оружейный, что как я знал, имел высшую защиту. И на другой этаж, в комнату Шерри относил, все одно, снежинки четко указывали направление.

«Да! Интересная штука! — думал я не раз, — Это каким же мощным должен быть передатчик, чтобы пробиться через столько этажей и переборок? А шерри, обитала довольно не близко, по меркам дома. В общем, одна большая загадка, от которой, даже у самых крепких сборщиков, порой ум за разум заходил».

Открыв кейс, я сдвинул чашки и какую-то мелочь на край стола, а затем, привычно вдавив защелку, вытащил закрепленные в верхней крышке плоские прямоугольники, именуемые основой. Одна сторона этих, размером с небольшую книгу пластин, была черной, а другая чисто белой. После знакомства с особо ревностными сборщиками, я узнал, что собирать можно как на черной, так и на белой основе. Однако, какая из них истинная, не знал, пожалуй, и сам Арий Светоносный. Я пробовал класть эти прямоугольники в шахматном порядке. Но чередование белого с черным, видно не было предусмотрено создателями этого конструктора, поскольку при попытке соединить края этих плоскостей, получалось, что как ни старайся, а соприкасаться краями они не желают, и отталкиваются друг от друга как магниты в обратных полюсах. Так что, варианта было только два. Среди сборщиков была даже некая секта, называющая себя черноосновниками, считающие, что собирать нужно непременно на черной основе. Но, познакомившись с некоторыми из них, я решил, что по крайней мере, пока не будет серьезных оснований, собирать нужно исключительно на белой стороне. Уж больно рожа предводителя черноосновников, напоминала мне одного из быков Леона, и меня при встрече с ним, всегда терзали смутные сомненья: «А не засланец ли это бравого предводителя черной армии?»

Так что, выложив все шесть пластин перед собою на стол, я соединил их в белый квадрат, после чего стал один за другим выкладывать на него кубики.

Иногда мне казалось, что некоторые из них, словно намагниченные, прилипают друг к другу. Но ощущение тут же пропадало, а складывающаяся картина, была столь причудлива и столь многозначительна, что не собрав и две трети мозаики, я раздраженно смешав получившуюся чепуху, в сердцах пнул ножку стола. От чего тот сдвинулся на добрых десять сантиметров, а стоявший на нем кейс, захлопнувшейся крышкой пребольно ударил меня по пальцу.

«Так, так… — думал я, — Это уже было и не раз! Не нервничать Алекс! Жизнь и так сплошная черная полоса! Хватит скулить!»

И вот, уговаривая себя таким образом, я решил вернуться к своей догадке, которая посетила меня не так давно. Заключалась она в том, что квадратное углубление на внутренней стороне верхней крышке, этого чудо чемоданчика, вполне может оказаться активационным гнездом. Поскольку над ним отчетливо виднелся значок в виде молнии, указывающий острием в середину углубления. Раньше я уже пробовал вставлять туда кубик, да и не стоит льстить себе, не я один пробовал, но увы, ничего не происходило. На основе возникали все те же бессмысленные узоры, фигуры в виде различных многоугольников, каких-то цветных пятен, и прочее необъяснимое нечто. При попытке собрать полную картину, все это вызывала, очередной пароксизм гадания на кофейной гуще, или высматривания китайских иероглифов, на коре дуба в соседней роще. В отличие от некоторых, видевших суть бытия, в нагромождении ломаных линий, цветных пятен и различных загогулин, я ничего понять не мог, да и не желал заниматься откровенной профанацией. В кругах сборщиков это называлось святым видением, или откровением дома. Но я, все время пытался отыскать ключ к совершенно логичному и однозначно трактуемому результату.

Наблюдая за происходящим там, я начинал догадываться, что вся эта возня с поиском сути, для некоторых не является смыслом жизни. Уверен, кое-кто, вовсе не желал что бы кому то из жителей дома, в итоге, удалось узнать некую, возможно опасную для них суть всего. Слишком многих там, устраивало положение дел, потому менять они, скорее всего ничего не собирались.

«Ну что ж, обойдемся и без уроков этих зажравшихся патрициев!»

Взяв первый попавшийся кубик, я не церемонясь запихнул его в углубление со значком молнии, и тут, во всем секторе погас свет. Я в раздражении хотел было обругать, так не вовремя погасивших к отбою освещение дежурных, но вырвавшиеся было проклятия, застряли в горле.