Роботы не умирают (сборник) - Марат Каби

Когда Рон открыл глаза, он все еще чувствовал боль в голове. От сильного удара ныли кости, и хотелось выпить. Внезапно когтистая лапа ухватила его за плечо и бесцеремонно поволокла по каменному полу. Его затошнило от запаха протухшей крови и помоев, он пытался вывернуться, кричал что-то, но все было тщетно. Погонщик бросил его в угол. Рон захотел вжаться в стену, исчезнуть, раствориться в этих холодных серых камнях. Он вдруг осознал, что умер, а это значит, что он попадет в Ад. Ужас пронзил его, сжал горло. Он пытался что-то проговорить, но изо рта вырывалось только жалкое мычание.

– Н-н-не…Н-не-н-на…

Второй погонщик подошел к Рону и встал над ним, изучающе осматривая его крепкое тело. В руке у погонщика вместо привычной плети удобно лежала бита.

– Это твоя боль, ты ее хозяин, – проговорил бес, нанося Рону первый удар по голове.

В руке второго погонщика тоже возникла бита. Он обрушил удар на и без того оглушенного болью Рона.

– Все возвращается… Ты сам создал свой ад.

Погонщики избивали Рона, будто не слыша его нечеловеческих криков. Особенность адских мук в том, что человеческий элемент оказывается лишен блаженного дара забытья. Кровь текла по полу, собираясь в лужи, а Рон кричал, моля о пощаде, чувствуя, как дробятся кости в его теле, как кровь заливает внутренние органы, как раскалывается челюсть и новые трещины появляются в черепе. Боль обжигала, скручивала, сводила с ума. А он оставался в сознании, чтобы до дна испить страдания, которые сам же себе уготовил.

– Ну, что? Ты насытился? – погонщик толкнул окровавленным копытом недвижимое тело Рона.

Слабый, еле слышимый стон – единственный ответ, который способен дать избитый.

– Тогда, добро пожаловать в Ад! – выкрикнул погонщик.

Грубо схватив Рона за волосы, он протащил его к открытой печи. Пламя, вырвавшееся из нее, на секунду обрело вид дикого волка, обнажившего зубы в страшном оскале. Второй погонщик подхватил ноги Рона, и они легко забросили его обмякшее тело в пламя, закрыв стеклянную дверь. Через секунду ладони Рона забарабанили по стеклу, он кричал что-то, пытаясь отворить дверь. Языки пламени охватили его тело, а лицо, прижатое к стеклянной двери, исказилось в уродливой гримасе мучения…

Следом за Роном, к печам подтащили тела Джо и Марка. Погонщик бесцеремонно ухватил Джо за ногу и волочил его за собой, как тряпичную куклу. Голова парня то и дело ударялась об очередной острый выступ на каменном полу. Он не двигался, будто бы не верил в то, что сможет уйти от своей участи и избежать мучений. Марк пытался сопротивляться, он извивался, кричал, пытаясь отбиться от своих погонщиков. Сразу два беса схватили его и запихнули в раскрытую печь. Сквозь прозрачную дверь было видно, как Марк бьется в пламени, сгорая заживо.

Вдоль каменной стены, напротив печей стояли бесконечной вереницей прикованные жертвы в ожидании своей участи. В первом ряду – тощий старик. Его лицо было изуродовано шрамами и кровоподтеками, нос свернут на сторону, глаз выбит. Старик трясся от страха, готовясь шагнуть в свой личный Ад. Это был серийный убийца и маньяк, фантом шестидесятидвухлетнего Мака Кавендиша. Говорили, он получал особенное удовольствие, расчленяя людей, пока те еще были живы, чувствовали боль, но не могли от нее защититься.

– Все возвращается… – с ужасом шептал себе под нос старик, и из его единственного глаза текли слезы.

Отвратительное существо, напоминающее жабу, шагнуло к грешникам. Его бесформенное тело, покрытое зеленоватой кожей с множеством гнойных ран, вызывало отвращение. Оно приблизило гноящуюся морду с маленькими красными глазками к дрожащему лицу Кавендиша.

– Место в аду хватит на всех! – выдохнуло существо.

Кавендиш рухнул на колени и затрясся в отчаянных рыданиях. В отростке, напоминающем руку, существо сжимало огромный нож. Оно безжалостно кромсало тело фантома Кавендиша, так же, как когда-то он кромсал тела своих жертв. Казалось, душераздирающий крик заставит стены рухнуть, так много мучений было заключено в нем. Но вдруг, на одно единственное мгновение все стихло. На фантом Кавендиша, прорезав кромешный мрак, опустился светлый луч. Он на мгновение осветил маньяка, осушил его слезы, исцелил раны. Кавендиш замер, ощутив покой. Но через мгновение луч исчез, и раны Кавендиша снова вернулись вместе с былой болью, лицо снова оказалось изуродованным болью и истязаниями.

Он не знал и не мог представить, что в это самое время на Земле, среди могильных крестов на тюремном кладбище медленно ступал Священник в темной рясе. Он остановился у покосившегося креста с именем Кавендиша на нем.

– Покойся с миром, Мак Кавендиш, – произнес Священник и начал читать молитву за упокой души грешника. Перекрестив надгробие, он направлялся к новому кресту, заново начиная молитву…

В кромешной тьме чистилища, куда перед сожжением попадали все фантомы, редкие лучи прорезали освещали измученные тела грешников. Молитвы не могли дать им прощения, но приносили краткие минуты покоя…

Когда Рон потерял меру боли, которую мог испытать, пламя в печи вдруг превратилось в огненный тоннель, куда он провалился, беспомощно барахтаясь, пытаясь зацепиться рукой или ногой хоть за какую-то опору. Крича от ужаса и боли, он летел прямо в горящую пропасть. Там, на дне, внешность уродливого беса окончательно завладела Роном. Он превратился в мерзкое существо с размытыми чертами лица, сероватой кожей и тщедушным скрюченным телом то ли человека, то ли зверя.

Он испуганно оглядывался, понимая, что вокруг него только такие же уродливые бесы. Они окружили новичка и с рычанием начали царапать его, стараясь повалить на землю. Рон попытался увернуться, когтистой лапой мазнул кого-то по глазам, увернулся, и тут же получил укус в плечо. Существа визжали и рычали, кусались, царапались, толкались… Рон с силой рванулся из чьих-то когтей и чуть было не сорвался в бездну с бурлящей лавой. Он в ужасе перебирал ногами, стараясь удержаться на краю. Вдруг огненное море, слово живое существо, выбросил вверх мощную когтистую лапу, едва не схватив Рона. Испугавшись, он из последних сил вцепился когтями в каменный выступ и выбрался на безопасную площадку.

Рон в своем новом обличие был не способен выразить страдание. Единственное, что оставалось в его силах, это протяжно завыть, запрокинув уродливую морду. Его стенания разносились над бескрайними черными топями, и их подхватывали такие же существа, сидящие в их смрадной грязи.

То, что когда-то было Роном, заметило, что из тоннеля в самую гущу дерущихся бесов свалилось существо, чьи черты пока еще напоминали лицо Марка. В новом воплощении Рон почувствовал сжигающую ненависть к этому уродливому созданию. Он бросился к новоиспеченному бесу и вцепился острыми зубами ему в бок, намертво сжав челюсти. Но тут же кто-то вцепился и ему в холку, кто-то царапал морду, пытаясь задеть глаза…