Буря мечей. Книга I - Джордж Мартин

— Сколько Фреев! — воскликнул Джейме. — Сир Данвел, сир Эйенис, сир Хостин. — Он знал в лицо всех сыновей лорда Уолдера — его тетка, как-никак, была замужем за одним из них. — Примите мои соболезнования.

— По поводу чего, сир? — спросил сир Данвел Фрей.

— По поводу вашего племянника сира Клеоса. Он был с нами, пока разбойники не нашпиговали его стрелами. Утсивок со своей шайкой взяли его имущество, а его самого бросили на съедение волкам.

— Милорды! — Бриенна вышла вперед. — Я видела ваши знамена. Выслушайте меня ради присяги, которую принесли!

— Это еще кто? — осведомился сир Эйенис Фрей.

— Ланништерова нянька.

— Я Бриенна Тарт, дочь лорда Сельвина Вечерняя Звезда, присягнувшая дому Старков, как и вы.

Сир Эйенис плюнул ей под ноги.

— Вот чего стоит твоя присяга! Мы поверили слову Робба Старка, а он отплатил нам вероломством.

Это что-то новое. Джейме оглянулся посмотреть, как воспримет это обвинение Бриенна, но женщина, упрямая как мул, гнула свое:

— Я не знаю, о каком вероломстве вы говорите. Леди Кейтилин приказала мне доставить Ланнистера к его брату в Королевскую Гавань.

— Когда мы нашли их, она пыталась его утопить, — вставил Утсивок.

Она покраснела.

— В гневе я забылась, но это не значит, что я могла бы убить его. Если он умрет, Ланнистеры предадут мечу дочерей моей леди.

— Какое нам до этого дело? — бесстрастно заметил сир Эйенис.

— Мы можем вернуть его в Риверран в обмен на выкуп, — возразил его брат.

— У Бобрового Утеса золота больше, — сказал другой.

— Убить его, и делу конец! — заявил третий. — Его голова за голову Неда Старка.

Шагвелл-Дурак в сером и розовом наряде прискакал к лестнице и запел:

— Однажды лев плясал с медведем, ля-ля, ля-ля...

— Молчи, дурак, — одернул его Хоут. — Этот Ланнистер медведю не достанется. Он мой.

— Если он умрет, то не достанется никому, — промолвил Русе Болтон, так тихо, что всем пришлось замолчать, чтобы расслышать его. — И не забывайте, милорд: вы станете хозяином Харренхолла не раньше, чем я выступлю на север.

Лихорадка путала мысли Джейме, делая его бесстрашным.

— Неужели это лорд Дредфорт? Насколько я слышал, мой отец так крепко вам всыпал, что вы бежали от него, поджав хвост. Когда же вы остановились?

Молчание Болтона было стократ страшнее, чем шепелявая брань Хоута. Его глаза, бледные, как утренний туман, скрывали больше, чем говорили. Джейме не любил светлых северных глаз. Они напоминали ему о том дне в Королевской Гавани, когда Нед Старк застал его на Железном Троне. В конце концов лорд Дредфорт поджал губы и произнес:

— Я вижу, вы потеряли руку.

— Я ее не терял. Вот она, у меня на шее.

Русе Болтон сошел вниз, оборвал бечевку на шее Джейме и швырнул руку Хоуту.

— Уберите. Подобное зрелище оскорбляет взор.

— Я пошлю ее его лорду-отцу. Пушть выкладывает што тышяч жолотых драконов, не то мы вернем ему Шареубийшу по кускам. Мы будем купатьшя в жолоте, а потом швежем шира Джейме Карштарку и вожмем жаодно и девичу! — Бравые Ребята встретили его слова громким хохотом.

— Прекрасная мысль, — сказал Болтон тем же тоном, каким мог сказать своему сотрапезнику «прекрасное вино», — только лорд Карстарк не отдаст вам свою дочь. Король Робб лишил его головы за измену и смертоубийство. Что до лорда Тайвина, он сейчас в Королевской Гавани и останется там до нового года, чтобы отпраздновать свадьбу своего внука с дочерью Хайгардена.

— Вы хотели сказать «Винтерфелла», — поправила Бриенна. — Король Джоффри помолвлен с Сансой Старк.

— Уже нет. Все изменила битва на Черноводной. Лев соединился там с розой, чтобы разбить войско Станниса Баратеона и сжечь его флот.

«Я предупреждал тебя, Утсивок, — подумал Джейме, — и тебя тоже, козел. Когда ставишь против Ланнистеров, рискуешь не только кошельком».

— Что слышно о моей сестре? — спросил он.

— Она в добром здравии, как и ваш... племянник. — Болтон чуть-чуть помедлил перед этим словом, как бы говоря: знаю, какой он тебе племянник. — Ваш брат тоже жив, хотя и получил рану в бою. — Он поманил к себе сурового северянина в кожаном нагруднике. — Проводи сира Джейме к Квиберну. И развяжи эту женщину. — Тот перерезал веревку на запястьях Бриенны, и Болтон сказал: — Прошу извинить нас, миледи. В столь бурные времена трудно отличить друзей от врагов.

Бриенна потерла израненные веревкой руки.

— Милорд, эти люди хотели меня изнасиловать.

— Вот как? — Лорд Болтон устремил светлые глаза на Варго Хоута. — Я недоволен вами — и по этой причине, и из-за руки сира Джейме.

На каждого из Скоморохов во дворе приходилось пятеро северян и столько же латников дома Фреев. Козел, быть может, и не блистал умом, но считать немного умел и потому промолчал.

— Они забрали мой меч и доспехи... — продолжала Бриенна.

— Здесь вам доспехи не нужны, миледи. В Харренхолле вы под моей защитой. Амабель, отведи леди Бриенне подобающие покои, а ты, Уолтон, позаботься о сире Джейме. — Болтон, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал вверх по ступеням, покачивая своим плащом с меховой оторочкой. Джейме едва успел переглянуться с Бриенной, прежде чем их разлучили.

В комнатах мейстера под вороньей вышкой седой, с отеческими манерами человек по имени Квиберн так и ахнул, срезав повязку с культи Джейме.

— Неужто так худо? Я умру?

Квиберн нажал на рану пальцем и сморщил нос, когда выступил гной

— Нет. Но еще несколько дней, и... — Он отрезал у Джейме рукав. — Загнивание распространилось. Видите, как мягко? Придется все это удалить, а надежнее всего было бы совсем отнять руку.

— Тогда умрете вы, — заверил Джейме. — Почистите культю и зашейте ее. Рискнем.

— Я мог бы отнять вам руку по локоть, а остальное оставить, — нахмурился Квиберн, — но. .

— Если отрежете хоть кусочек, рубите уж сразу и другую руку, иначе я вас удушу.

Квиберн посмотрел ему в глаза, и то, что он увидел там, заставило его умолкнуть.

— Хорошо. Я срежу только загнившие ткани. Попытаюсь остановить гниение кипящим вином, а также припарками из крапивы, горчичного семени и хлебной плесени. Может быть, этого будет достаточно. Вам решать. Выпьете макового молока и...

— Нет. — Джейме не мог позволить, чтобы его усыпили. Проснешься и увидишь, что тебе оттяпали руку по плечо.

— Но это же больно, — опешил Квиберн.

— Значит, буду кричать.

— Очень больно.

— Я буду кричать громко.

— Ну а вина вы хотя бы выпьете?

— Спросите еще, молится ли когда-нибудь верховный септон.

— Я не уверен, что он это делает. Сейчас принесу вина. Ложитесь — руку придется привязать.