Остросюжетный детектив. Выпуск 1 - Джеймс Хэдли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мой бездельник-повар может прекрасно готовить, когда захочет, – сказал Иган, наливая в стакан виски. – Я рад, что вам понравилось. Миссис Хармас уже легла?
– Да, она устала.
Я взглянул на Хофмана; он на меня не смотрел.
– Добрый вечер, – сказал я ему. – Мы вроде бы уже когда-то встречались?
Он обратил на меня угрюмый взгляд:
– Возможно.
– Я хочу поболтать с этим парнем, – тихонько сказал я Питу и, взяв свой стакан, направился к камину. – Ничего, если я к вам подсяду?
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом угольно-черных глаз:
– Располагайтесь.
Я подвинул себе стул и сел.
– Неплохой у вас удар, – сказал я и дотронулся до синяка на своей физиономии.
Он проследил взглядом за моей рукой:
– Я умею стукнуть, когда это необходимо.
– Говорят, вы работаете в кино, – продолжал я. – Сам я занят в страховом бизнесе, но, полагаю, вам это известно.
Он ничего не ответил.
– Вам в конце концов удалось поймать Денни?
– Денни меня не интересует, – отрезал он.
– Это вы взломали его контору? Мне показалось, что вы как раз вышли из этого здания, когда мы с вами столкнулись в китайском ресторане на Четвертой улице.
Целых пять секунд он молча смотрел на меня, а потом, по-видимому, принял решение, поскольку расслабился и ухмыльнулся.
– Неплохо соображаете, а? – сказал он, понизив голос, чтобы не услышал Иган. – Ладно, наверное, мы сможем друг другу помочь. Может, поднимемся ко мне и поговорим?
– О чем?
– О том о сем. – Он встал. – Так идете? Я кивнул, допил виски и встал. Он вышел первым. Я последовал за ним, по пути пожелав доброй ночи Питу, наблюдавшему за нами с явным интересом.
Мы поднялись по лестнице и подошли к номеру на втором этаже; Хофман отпер дверь. Его номер был поменьше нашего, и там было зябко. Закрыв дверь, он кивнул мне на единственное кресло и уселся на край кровати.
– Прошу прощения за тот удар, – сказал он, глядя на мое лицо. По виду его, однако, нельзя было сказать, что он чувствует себя виноватым. – Вы меня в некотором роде прижали, а на меня давить опасно.
Я взял себе сигарету, предложил ему пачку и закурил.
– Что у вас за роль в этом деле? – спросил я.
– Выполняю заказ, – сказал он и достал бумажник.
Вынув оттуда замызганную визитку, он протянул ее мне, и я прочел: “Бернард Хофман, лицензированный следователь. Уилтшир-роуд 55, Лос-Анджелес”.
– Просто одиночка, – прокомментировал он, слегка ухмыляясь. – Мелкая сошка по сравнению с вашей конторой, однако порой удается ухватить доллар-другой.
– Дайте взглянуть на вашу лицензию, – попросил я, удивленный тем, что он оказался частным сыщиком.
Лицензия оказалась в порядке, срок действия не закончился. Вернув ее владельцу, я спросил:
– На кого вы работаете?
– На Микки-Мауса, – усмехнулся он. – Не важно, на кого я работаю. Может, дадите мне сказать? Насколько я понимаю, мы с вами занимаемся одним и тем же делом. Ваша компания продала один из тех полисов, что лежат у Денни в ящике?
Я кивнул. Значит, он побывал в конторе Денни.
– И вам этот полис не нравится?
– Не то что бы так. У нас ничего нет, но мы пытаемся что-нибудь обнаружить. Пока что никаких результатов. А вы как связаны с этими полисами?
– Я не вправе отвечать на вопросы, – покачал он головой. – Приходится держать рот на замке. Но если вы дадите мне кое-какую информацию, я буду сообщать вам все, что обнаружу. Как вам такое предложение?
Я изучающе посмотрел на него; мне он не нравился. Было в этом типе что-то темное. В Лос-Анджелесе крутится слишком много частных сыщиков, которые используют добытую информацию для шантажа своих клиентов, и мне показалось, что Хофман той самой породы. Не то, чтобы я был уверен в этом, но мне не понравились ни насмешка в его глазах, ни плотно сжатые губы.
– Что вы хотите знать?
– Правда, что эта девчонка Джеллерт застраховала свою жизнь на миллион баксов? Я кивнул.
– Кто тот агент, что продал ей эту страховку?
– Какое это имеет отношение к делу? Он отвел глаза, посмотрел на свою сигарету, потом опять на меня:
– Если вы будете задавать вопросы, мы ни к чему не придем. Кто этот парень?
– Их было десять человек. Она купила десять страховок, и я не могу назвать вам имена всех агентов.
– Какую компанию вы представляете?
– “Нэшнл фиделити”.
– А ваша девушка?
– “Дженерал лайабилити”.
– Хорошо, какие агенты оформляли эту сделку для ваших компаний?
– Алан Гудьер и Джек Макфадден. Он глубоко затянулся и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.
– Кто был первым? Гудьер?
– Гудьер продал ей первый полис, если вы об этом спрашиваете.
Задумавшись, он начал грызть ноготь большого пальца.
– Я видел эти полисы, – немного погодя сказал он. – Они совершенно одинаковые. Наверное, когда этой девице удалось заполучить один полис, с остальными проблем не было. Я прав?
– Более или менее. Не знаю, в скольких компаниях ей отказали, но наша – крупнейшая в страховом деле, и на других это, естественно, могло повлиять.
Он кивнул и опять задумался.
– Каким образом девчонка вроде Сьюзен Джеллерт может позволить себе выплачивать взносы по миллионной страховке?
– Мы предоставили ей особые скидки, поскольку страховка нужна только для рекламы. Если с ней что и случится, она не сможет заявить претензию.
– Примерно так я и думал. У меня было мало времени, чтобы изучить эти полисы. Те причины смерти, что там перечислены, они уменьшают сумму взноса, да?
Я подтвердил.
– А вам не пришло в голову, что это мошенничество?
– Вам так кажется?
Он снисходительно улыбнулся:
– Откуда мне знать? Вы, страховщики, ребята сообразительные, вам и карты в руки. Вы когда-нибудь продавали подобный полис?
– Нет, но это ничего не значит.
– Почему вы решили, что Конны в этом замешаны?
– Разве?
Он потер широкий нос и сказал:
– Очень может быть. За этим Конном нужен глаз да глаз. Вы его видели?
– Собираюсь съездить к нему завтра.
– Так вот, смотрите за ним. Готов поклясться, что в прошлом у него что-то есть, но он умен, и я ничего не смог из него вытянуть. Я уже три раза подсматривал за ним в бинокль, но с тем же успехом мог бы сидеть дома.
– А как насчет Коррин?
– Никак. За всем этим стоит Конн.
– За чем “этим”?
И опять он снисходительно на меня взглянул:
– Может, если вы подольше пороетесь, то и поймете. Я получил указание помалкивать. Зачем этот отпечаток пальца на полисах? Чья это идея, ее или Гудьера?
– Ее.
– Я так
