Остросюжетный детектив. Выпуск 1 - Джеймс Хэдли Чейз

они оказались точно такими, как вы и обещали.

– Мой бездельник-повар может прекрасно готовить, когда захочет, – сказал Иган, наливая в стакан виски. – Я рад, что вам понравилось. Миссис Хармас уже легла?

– Да, она устала.

Я взглянул на Хофмана; он на меня не смотрел.

– Добрый вечер, – сказал я ему. – Мы вроде бы уже когда-то встречались?

Он обратил на меня угрюмый взгляд:

– Возможно.

– Я хочу поболтать с этим парнем, – тихонько сказал я Питу и, взяв свой стакан, направился к камину. – Ничего, если я к вам подсяду?

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом угольно-черных глаз:

– Располагайтесь.

Я подвинул себе стул и сел.

– Неплохой у вас удар, – сказал я и дотронулся до синяка на своей физиономии.

Он проследил взглядом за моей рукой:

– Я умею стукнуть, когда это необходимо.

– Говорят, вы работаете в кино, – продолжал я. – Сам я занят в страховом бизнесе, но, полагаю, вам это известно.

Он ничего не ответил.

– Вам в конце концов удалось поймать Денни?

– Денни меня не интересует, – отрезал он.

– Это вы взломали его контору? Мне показалось, что вы как раз вышли из этого здания, когда мы с вами столкнулись в китайском ресторане на Четвертой улице.

Целых пять секунд он молча смотрел на меня, а потом, по-видимому, принял решение, поскольку расслабился и ухмыльнулся.

– Неплохо соображаете, а? – сказал он, понизив голос, чтобы не услышал Иган. – Ладно, наверное, мы сможем друг другу помочь. Может, поднимемся ко мне и поговорим?

– О чем?

– О том о сем. – Он встал. – Так идете? Я кивнул, допил виски и встал. Он вышел первым. Я последовал за ним, по пути пожелав доброй ночи Питу, наблюдавшему за нами с явным интересом.

Мы поднялись по лестнице и подошли к номеру на втором этаже; Хофман отпер дверь. Его номер был поменьше нашего, и там было зябко. Закрыв дверь, он кивнул мне на единственное кресло и уселся на край кровати.

– Прошу прощения за тот удар, – сказал он, глядя на мое лицо. По виду его, однако, нельзя было сказать, что он чувствует себя виноватым. – Вы меня в некотором роде прижали, а на меня давить опасно.

Я взял себе сигарету, предложил ему пачку и закурил.

– Что у вас за роль в этом деле? – спросил я.

– Выполняю заказ, – сказал он и достал бумажник.

Вынув оттуда замызганную визитку, он протянул ее мне, и я прочел: “Бернард Хофман, лицензированный следователь. Уилтшир-роуд 55, Лос-Анджелес”.

– Просто одиночка, – прокомментировал он, слегка ухмыляясь. – Мелкая сошка по сравнению с вашей конторой, однако порой удается ухватить доллар-другой.

– Дайте взглянуть на вашу лицензию, – попросил я, удивленный тем, что он оказался частным сыщиком.

Лицензия оказалась в порядке, срок действия не закончился. Вернув ее владельцу, я спросил:

– На кого вы работаете?

– На Микки-Мауса, – усмехнулся он. – Не важно, на кого я работаю. Может, дадите мне сказать? Насколько я понимаю, мы с вами занимаемся одним и тем же делом. Ваша компания продала один из тех полисов, что лежат у Денни в ящике?

Я кивнул. Значит, он побывал в конторе Денни.

– И вам этот полис не нравится?

– Не то что бы так. У нас ничего нет, но мы пытаемся что-нибудь обнаружить. Пока что никаких результатов. А вы как связаны с этими полисами?

– Я не вправе отвечать на вопросы, – покачал он головой. – Приходится держать рот на замке. Но если вы дадите мне кое-какую информацию, я буду сообщать вам все, что обнаружу. Как вам такое предложение?

Я изучающе посмотрел на него; мне он не нравился. Было в этом типе что-то темное. В Лос-Анджелесе крутится слишком много частных сыщиков, которые используют добытую информацию для шантажа своих клиентов, и мне показалось, что Хофман той самой породы. Не то, чтобы я был уверен в этом, но мне не понравились ни насмешка в его глазах, ни плотно сжатые губы.

– Что вы хотите знать?

– Правда, что эта девчонка Джеллерт застраховала свою жизнь на миллион баксов? Я кивнул.

– Кто тот агент, что продал ей эту страховку?

– Какое это имеет отношение к делу? Он отвел глаза, посмотрел на свою сигарету, потом опять на меня:

– Если вы будете задавать вопросы, мы ни к чему не придем. Кто этот парень?

– Их было десять человек. Она купила десять страховок, и я не могу назвать вам имена всех агентов.

– Какую компанию вы представляете?

– “Нэшнл фиделити”.

– А ваша девушка?

– “Дженерал лайабилити”.

– Хорошо, какие агенты оформляли эту сделку для ваших компаний?

– Алан Гудьер и Джек Макфадден. Он глубоко затянулся и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.

– Кто был первым? Гудьер?

– Гудьер продал ей первый полис, если вы об этом спрашиваете.

Задумавшись, он начал грызть ноготь большого пальца.

– Я видел эти полисы, – немного погодя сказал он. – Они совершенно одинаковые. Наверное, когда этой девице удалось заполучить один полис, с остальными проблем не было. Я прав?

– Более или менее. Не знаю, в скольких компаниях ей отказали, но наша – крупнейшая в страховом деле, и на других это, естественно, могло повлиять.

Он кивнул и опять задумался.

– Каким образом девчонка вроде Сьюзен Джеллерт может позволить себе выплачивать взносы по миллионной страховке?

– Мы предоставили ей особые скидки, поскольку страховка нужна только для рекламы. Если с ней что и случится, она не сможет заявить претензию.

– Примерно так я и думал. У меня было мало времени, чтобы изучить эти полисы. Те причины смерти, что там перечислены, они уменьшают сумму взноса, да?

Я подтвердил.

– А вам не пришло в голову, что это мошенничество?

– Вам так кажется?

Он снисходительно улыбнулся:

– Откуда мне знать? Вы, страховщики, ребята сообразительные, вам и карты в руки. Вы когда-нибудь продавали подобный полис?

– Нет, но это ничего не значит.

– Почему вы решили, что Конны в этом замешаны?

– Разве?

Он потер широкий нос и сказал:

– Очень может быть. За этим Конном нужен глаз да глаз. Вы его видели?

– Собираюсь съездить к нему завтра.

– Так вот, смотрите за ним. Готов поклясться, что в прошлом у него что-то есть, но он умен, и я ничего не смог из него вытянуть. Я уже три раза подсматривал за ним в бинокль, но с тем же успехом мог бы сидеть дома.

– А как насчет Коррин?

– Никак. За всем этим стоит Конн.

– За чем “этим”?

И опять он снисходительно на меня взглянул:

– Может, если вы подольше пороетесь, то и поймете. Я получил указание помалкивать. Зачем этот отпечаток пальца на полисах? Чья это идея, ее или Гудьера?

– Ее.

– Я так