Житие мое - Ирина Сыромятникова

— Я не знаю их имен! Они… вели себя чудовищно!! Мне пришлось обещать, что я прочитаю для них книгу, иначе меня убили бы.

— Вы можете это сделать? — уточнил Ларкес.

— Нет. Но я должен был что-то сказать!

Старик все-таки заплакал.

— Тихо. Тихо. Теперь все будет хорошо. Они оставили после себя что-нибудь? Говорили о каких-нибудь событиях, людях?

— Да! — Хемалис понизил голос, глаза его округлились. — Оно там, за гардеробом. Только не трогайте его!!

Половина окна была плотно загорожена старинным платяным шкафом (я сначала подумал, что это от солнца). Теперь мне стала понятна настоящая причина — на подоконнике стояло большое пыльное чучело птицы.

Оставить в доме белого мертвое животное! Это не люди, это — нежити. Уничтожив их, я выполню священный долг боевого мага, может, мне даже орден дадут.

— Почему бы вам не выкинуть эту штуку?

— Они сказали, что если я уберу его, мне не жить.

Ну, точно, говорящая разновидность гоулов — открытие для исследователей потустороннего! Добуду шкуры и книгу напишу, еще и прославлюсь.

— Обещаю, что через неделю вы сможете выкинуть эту гадость и вообще — переехать в район поспокойней. Вы ведь этого хотите?

Он всхлипнул и кивнул.

— Потерпите еще немного.

Пока я раскланивался с воспрянувшим духом белым, Ларкес задумчиво-отрешенно молчал, но, когда мы вышли, не удержался и дернул мордой:

— И как вы намерены искать человека без имени, побывавшего здесь год назад?

— Есть один способ. Ты знаешь какое-нибудь приличное заведение с местной кухней?

То, что было мне необходимо, подавали только в оч-чень аутентичных ресторанах. Блюдо состояло, главным образом, из бобов, к которым я с детства питал предубеждение, впрочем, все ингредиенты были перетерты до неузнаваемости. Второй проблемой было то, что коричневую маслянистую пасту требовалось зачерпывать кусочком хлеба, а у меня не было привычки совать руки в еду. В третьих… Мне его просто не советовали: сразу по приезде Дэнис предупредил, что северянину подобное не понравится.

— Собираетесь это есть? — осторожно поинтересовался Ларкес. — Знаете, северянам подобное…

Я даже зашипел на него от досады. Сколько можно повторять?! И потом, не мог же я ему рассказать, зачем на самом деле мне все это надо.

Шорох хотел знать, каково на вкус это блюдо теперь, по пришествие стольких лет. Что нового внесли в рецепт поколения? Я эту штуку в рот брать не хотел и поставил вопрос ребром: где мне найти того человека, что поставил чучело на окно? Шорох покочевряжился и обещал помочь. Я мужественно взял клочок порванной руками пресной лепешки и зачерпнул смесь…

В итоге, все оказалось не так уж страшно. Да, немного островато, но не настолько, чтобы нельзя было съесть — краухардский хрен позлее будет. Обилие лука, чеснока и пряных травок начисто отбивало бобовый привкус, а резаные овощи на закуску позволяли есть жирное и не давиться (пользоваться темно-красным соусом, поданным вместе с солью, я благоразумно не стал). Когда последний мазок пасты был извлечен со дна миски, в моей голове стала проявляться знакомая серая картинка — Шорох предлагал нам объехать Чумной квартал с севера.

— А дальше что? — Ларкес внимательно наблюдал за мной и что-то такое в уме анализировал.

Я блаженно откинулся на спинку низкого диванчика (по столичной традиции обедать нужно было именно так).

— Сейчас мы допьем чай, а потом посмотрим на тех ребят, что избили деда. Теперь я знаю, где их найти.

Ларкес комментировать не стал, но по тому, как застыло его лицо, было ясно — мысли носятся в голове, как ошалелые (интересно будет спросить, какие выводы он сделал из увиденного). И вообще, надо бы вести себя с ним поосторожней: младший или не младший, но Ларкес — представитель властей и способен воспользоваться своим положением, а я тут задумал геноцид… Впрочем, еще неизвестно кто — кого: когда мы прибыли в подсказанное Шорохом место, нас ожидал не один-единственный злодей, а целая толпа возбужденных горожан.

Праздник у них, что ли, какой-то или я чего-то не догоняю? Но Шорох божился, что искомая личность где-то там, хотя разглядеть что-либо в такой сутолоке было невозможно.

— Слезай, — скомандовал я Ларкесу.

— Я с вами, — уперся он.

— Что, решил в белые переписаться?

— Вы — некромант, если с вами что-нибудь случится, с меня шкуру спустят.

Логично!

Мы подъехали, изображая из себя заинтересованных туристов.

Это был митинг, устроенный на краю Чумного квартала сами понимаете, для кого. Обычных горожан вокруг видно не было, полиции — тоже. Да, это вам не Редстон, за что здесь люди жалование получают — ума не приложу! Постамент безымянной конной статуи был превращен в трибуну, куда по очереди залезали выступающие из актива и говорили чушь. А что я, собственно, ждал от Искусников?

— Представители НЗАМИПС должны заняться своими прямыми обязанностями! Какой смысл в существовании этой структуры, если нежити пожирают наших детей?! Надо потребовать от них навести в Арангене порядок!

Если существовал какой-то верный способ отвратить черных от дела, так это сказать им, что они кому-то что-то ДОЛЖНЫ.

Я фыркнул.

— Приколись, да?

Ларкес не ответил, зато один из слушателей решил себя проявить:

— А вы не согласны? — напористо начал он.

— Черные — не сантехники, — отрубил я, — нужны — вызвал, не нужны — прогнал. Раньше надо было бойцов прикармливать, они бы и не разбежались!

Мужик забормотал что-то, обращаясь к Ларкесу, тот очень убедительно сделал «ш-што» и дискуссия завяла. Люди вокруг зашевелились, но мне было плевать: если они нападут, у меня появится повод закончить собрание досрочно и пощупать вплотную нужного мне активиста. Безоружный человек боевому магу не противник!

— Правительство все устроило специально! — вмешалась потасканная барышня.

— Так вы протестовали, когда упраздняли «надзор», — не понял я, — или все-таки решили сэкономить?

Ларкес ущипнул меня за поясницу:

— Поедем, ну их.

— Погоди, послушаем. Вдруг что интересное скажут! — не согласился я.

И потом, мне что, второй раз Шороха заклинать?

На импровизированную трибуну влез прилично одетый белый, раздались жидкие хлопки. Полиции по-прежнему не было.

— Господа! Все мы видим, в каком отчаянном положении находятся вынужденные переселенцы. Власти должны…

Я почти сразу перестал слушать речь. Что они находят в этой фигне? Вон, глазки горят, кулачки сжаты. Лучше бы скинулись и наняли черного мага. И не надо мне про деньги — нищим краухардцам хватает и этим хватило бы. Но люди не ищут легких путей, им проще забраться в дерьмо и сидеть там, призывая власти к ответу. А как еще называть попытку поселиться в Хо-Карге?