Свет в окошке. Земные пути. Колодезь - Святослав Владимирович Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты странный человек, прохожий! — воскликнул кузнец. — Как можно любить бога? Можно любить дождь, но нельзя молнию, потому что она не для нас. Боги тоже не для нас, их следует бояться, но любить их не за что. И бороться с ними тоже нельзя — ты ведь не станешь сражаться с молнией или водопадом. Но если ты герой, не знающий страха, то можешь идти на битву, я дам тебе самое лучшее копьё и щит из кожи гиппопотама.
— Я справлюсь так! — крикнул Ист, поднимаясь с пяток.
На следующее утро Ист появился возле наглухо заложенной ограды селения, которое его обитателями именовалось городом. Судя по всему, жители не слишком поверили словам подозрительного прохожего, за частоколом гудели тамтамы, несло дымом костров, люди готовились к еженедельному жертвоприношению. Ист усмехнулся. Даже если в зарослях прячется зверь, не имеющий никакого отношения к врагу, поклонение Гунгурду в этих краях резко пойдёт на спад.
Иста заметили, над частоколом появились кучерявые головы, словно насаженные на острые колья.
— Сегодня я увижу невиданное чудище! — закричал Ист, вздымая призрак копья, — и убью его!
Чернокожие молчали, лишь тамтам продолжал жертвенную песнь. Ист развернулся и пошёл к зарослям, начинавшимся сразу за неширокими полями, засаженными просом и кустиками маниока. Лес сомкнулся за его спиной, барабанный рокот сразу притих, словно город боялся оповещать джунгли о своём присутствии. Дорога шла под уклон, вскоре под ногами зачавкало: ротановые пальмы и раскидистые альбиции с шипастыми ветвями постепенно уступали место деревьям, окружённым уже не ветвями, а тугими побегами воздушных корней. Воздух стал душен, липкая влага оседала на лице, жирные пиявки падали с лаковых листьев, источавших горький молочайный сок. Мелкие полупрозрачные крабы ползали по стеблям лиан, напоминая издали небывалых пауков. Мутный запах гнили пропитывал каждую пядь этого леса.
Ист не любил влажные джунгли со всей страстью северянина, привыкшего к простору корабельных рощ. К тому же сейчас Ист чувствовал, что поблизости действительно есть кто-то, излучающий мрачное чувство опасности. Конечно, никакой хищник не сумеет причинить ему вреда, но то, что скрывалось в гнилом тропическом болоте, не было просто хищником. Присутствие чужой магической силы было невозможно спутать ни с чем, а это значит, что в самом сердце тропического болота притаился человек. Или — бог, что ещё хуже. Все странные существа и невиданные чудища сразу и несомненно делились на тех, что сами родились в лесу, и тех, что были обязаны своим появлением недоброй воле. От этого пахло человеческим волшебством, и Ист приготовился к серьёзной драке, тем более что катаблефа, судя по всему, уже обнаружила непрошеного гостя и приближалась, очевидно надеясь на лёгкую поживу.
«А ведь это придётся убивать, — подумал Ист, — хотя оно, скорей всего, было когда-то человеком. Интересно, зачем Гунгурду понадобилось это чудище? Ведь оно в несколько лет обезлюдит все здешние деревни. Хотя, возможно, его создал и запустил сюда кто-то другой, а Гунгурд лишь пользуется тем ужасом, что внушает чудовище. В любом случае это придётся убивать… лишь бы оно не было разумным, лишь бы оно не умело разговаривать. Совершенно не умею убивать того, кто только что беседовал со мной…»
Затем Ист замер на полушаге, и недодуманная мысль оборвалась. Перед Истом, загораживая дорогу, стоял Гунгурд. Вечный парчовый халат укутывал его грузную фигуру. Белозубая улыбка сияла в густой бороде, привычные ко всякому оружию руки прочно сжимали ассегай, точь-в-точь как те, что хранились в чёрном капище, хотя, возможно, оружие было не просто похоже на боевую святыню, а на самом деле один из священных ассегаев в нужную минуту появился в деснице бога-воителя.
— Приветствую тебя, юный бог! — прогудел Гунгурд. — Не думал я, что мы встретимся так скоро. Вспомни, ведь я собирался распять тебя на камне, возле которого мы впервые встретились, а теперь мне придётся всего лишь проткнуть в тебе дырку. Ты уж прости старика за назойливость, но куда ты полез? Забыл, должно быть, что мир уже поделён между богами. Ну так я тебе напомню, хотя это знание тебе больше не понадобится. Знай, дитя, что боги могут враждовать и сражаться без всякого вреда и ущерба для себя. Пока рушатся города и льётся человеческая кровь, мы можем сидеть рядом и пить из одной чаши. Но самому соваться во владения соседа нельзя. А ты уже второй раз пойман на этом. Впрочем, первый раз ты считался ничтожным лесным божком, лизоблюдом старого Хувавы, и спрос с тебя был невелик. А теперь, прости, тебе придётся отвечать собственной селезёнкой. Именно её я собираюсь проткнуть в первую очередь.
Ист ничуть не обманывался, глядя на болтающего старика, разодетого в блестящие тряпки. Повелитель мечей Фирн дер Наст тоже любил почесать языком перед боем, но ещё никому не удавалось поймать его при этом врасплох.
«Интересно, — невпопад подумал Ист, — кому служит воинственный кёниг? Неужели Гунгурду? Ведь главный бог в святилище — Хаймарт, а это одно из имён Хийси. И заповедный лес древнего бога тоже рядом, и прислужникам Гунгурда не удалось спалить его до конца…»
Ассегай в длани Гунгурда опасно дрогнул, мерцающее лезвие описало круг, словно очерчивая контур Иста, — убийца выбирал, куда нанести первый удар.
Неуловимым движением Ист вынул из воздуха скрытый меч и немедленно, без замаха обрушил его на древко негритянского оружия. Такой удар, пожалуй, мог бы перерубить волшебный посох первосвященного Протта. Но хозяину старого жреца он не нанёс ни малейшего вреда. Если бы не улыбка, ставшая ещё ослепительней и дружелюбней, можно было бы подумать, что воитель и не заметил атаки Иста. Ассегай продолжал вращаться, рассекая воздух с лёгким свистящим шорохом. Широкое медное лезвие размывалось, плавилось, превращаясь в мерцающий круг, но Ист, до предела напрягший божественные и человеческие силы и всю свою магию, сумел разглядеть, что в руках у противника гудит уже не одно, а два орудия. Потом их стало три, четыре… Гунгурд смеялся и, кажется, не намеревался бить, хотя ничьё искусство не сумело бы отразить удар, направленный разом с четырёх сторон.
«Вот, значит, как он сражался одновременно дюжиной мечей…» — не торопясь подумал Ист. Затем он так же неспешно шагнул вперёд, в самый центр гудящего круга и, как и прежде, без размаха ткнул концом меча в незащищённую грудь старика. Когда-то таким приёмом он сумел покончить с непобедимым Проттом и сейчас бил наверняка, вложив
