Хроники Амбера. Том I - Роджер Желязны

— Ну и что? Контакт был установлен, а значит, Мартин был достаточно уязвим, чтобы его могли ударить. Враг, возможно, еще оказался в состоянии блокировать его разум и держал Мартина, пока тот истекал кровью. Мальчик совсем не имел практики в обращении с Козырями…

— Может быть, да, а может быть, и нет, — сказал я. — Ллевелла или Мойра, пожалуй, смогут рассказать нам, как много он знал. Но я вот о чем: контакт мог быть прерван еще до наступления смерти. Если Мартин унаследовал твои способности к регенерации, он, возможно, и выжил.

— Возможно? Мне нужны не догадки, а ответы!

Я в уме принялся подводить итоги. Я был уверен, что знаю кое-что, чего не знает Рэндом, однако источник моей информации далеко не самый лучший. Кроме того, промолчать пока что об этом стоило еще и потому, что у меня не было возможности обсудить все с Бенедиктом. С другой стороны, Мартин был сыном Рэндома, а я действительно хотел отвлечь внимание Рэндома от Бранда.

— Знаешь, я кое-что вспомнил на этот счет, — сказал я Рэндому.

— Что?

— Сразу после того, как доставили раненого Бранда и мы все вместе перешли в гостиную… Не помнишь ли ты, когда именно наш разговор перекинулся на Мартина?

— Помню. Ничего нового не всплыло.

— Я мог бы добавить кое-что, но не хотел говорить при всех. Потому что хотел обсудить этот вопрос с тем, кто имеет к нему непосредственное отношение.

— С кем же?

— С Бенедиктом.

— С Бенедиктом? Какое он-то имел отношение к Мартину?

— Не знаю. Именно поэтому я и не хотел пока говорить об этом. Хотел все уточнить сам. Тем более что мой источник информации его раздражает.

— Продолжай.

— Это Дара. Бенедикт просто из себя выходит, стоит мне упомянуть ее имя, однако же множество вещей, которые она сообщила мне, на деле оказались правдой — путешествие Джулиана и Джерарда по черной дороге, их ранение, как они жили в Авалоне… Бенедикт подтвердил, что все именно так и было.

— А что она говорила о Мартине?

Ну вот! Как тут выкрутиться, не упомянув Бранда?.. Дара тогда сказала, что Бранд довольно часто, в течение целого ряда лет, навещал Бенедикта в Авалоне. Разница во времени между Амбером и Авалоном такова, что весьма похоже — и это только сейчас пришло мне в голову, — что их дружба совпала с тем периодом, когда Бранд так активно собирал сведения о Мартине. А я-то все недоумевал, зачем его туда влечет, тем более что они с Бенедиктом никогда особенно не дружили.

— Только то, что у Бенедикта часто бывал в гостях человек по имени Мартин, который, как ей показалось, тоже был из Амбера, — солгал я.

— Когда это было?

— Некоторое время тому назад. Не помню точно.

— Почему же ты мне раньше этого не говорил?

— Ну, во-первых, это такая малость… а во-вторых, ты ведь никогда особенно Мартином и не интересовался, верно?

Рэндом покосился на грифона, который пристроился справа от меня, нахохлившись и свесив башку, потом кивнул.

— А теперь вот интересуюсь, — сказал он. — Все меняется. Если он еще жив, я бы хотел непременно узнать его поближе. Если же нет…

— Хорошо, — кивнул я. — Для того чтобы убедиться в том или в другом, нам нужно прежде всего как-то попасть домой. По-моему, мы уже увидели все, что нам полагалось увидеть, и я бы предпочел на этом осмотр местности закончить и попробовать отыскать дорогу в Амбер.

— Я уже думал об этом, — сказал Рэндом, — и мне пришло в голову, что мы, наверное, могли бы воспользоваться Образом. Просто дойти до середины и переместиться…

— Хочешь попробовать пройти по темным участкам?

— А почему бы и нет? Ганелон ведь уже попробовал, и с ним ничего не случилось.

— Минуточку, — вмешался Ганелон. — Я же не говорил, что это было так уж легко, и я совершенно уверен, что вы не сможете заставить лошадей даже спуститься туда.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Помнишь место, где мы пересекли черную дорогу, когда бежали из Авалона?

— Еще бы.

— Ну так вот, ощущения, которые я испытал, доставая карту и кинжал, были весьма схожи с тем «удовольствием». Отчасти именно поэтому я и бежал с такой скоростью. Нет, я бы предпочел еще раз попытаться воспользоваться Козырями прямо отсюда. Мне кажется, что Амбер где-то здесь, недалеко.

Я кивнул:

— Хорошо. В конце концов, особого труда новая попытка не составит. Но сперва давайте соберем лошадей.

Мы собрали их, зная теперь длину цепи, на которой сидел грифон. Он был способен пройти не более тридцати метров от входа в пещеру, а потому при виде лошадей сразу же начал жалобно блеять, что отнюдь не способствовало успокоению наших четвероногих спутников. Впрочем, у меня тут же родилась одна весьма любопытная идея, которую я пока что решил оставить при себе.

Когда все было улажено, Рэндом достал свою колоду, а я — свою.

— Давай попробуем вызвать Бенедикта, — предложил он.

— Хорошо. Сразу и начнем.

Я заметил, что карты снова стали холодными на ощупь. Хороший знак. Я вытащил из колоды Козырь Бенедикта и приготовился. Рэндом, стоя рядом со мной, проделал то же самое.

Бенедикт откликнулся почти мгновенно.

— По какому случаю? — спросил он, быстро осмотрев нашу живописную группу и только потом встретившись взглядом со мной.

— Ты нас в Амбер не перетащишь? — спросил я.

— Вместе с лошадьми?

— Всех.

— Ладно, давайте.

Он протянул руку, и я коснулся ее. Все мы придвинулись друг к другу как можно теснее. И через несколько секунд уже стояли рядом с Бенедиктом на каменистой вершине холма; пронзительный холодный ветер срывал с нас одежду, над головой светило полуденное солнце Амбера, а по небу плыли густые облака. На Бенедикте был плотный кожаный дублет в обтяжку, длинные узкие штаны из телячьей кожи и рубашка бледно-желтого цвета. Оранжевый плащ скрывал обрубок правой руки. Он сурово выставил вперед свой мощный подбородок и глядел на меня сверху вниз.

— Интересное местечко вы только что покинули, — произнес он. — Я там мельком кое-что заметил в отдалении.

Я кивнул в подтверждение его слов.

— А отсюда тоже интересный вид открывается? — спросил я, заметив у него на ремне подзорную трубу, и тут же понял, что стоим мы на том самом широком выступе скалы, с которого Эрик командовал сражением в день моего возвращения и его смерти.

Я чуть придвинулся к краю, чтобы лучше разглядеть темневшую внизу, в долине Гарната, извивающуюся полосу, уходившую далеко за горизонт.

— Да, — сказал Бенедикт. — Черная дорога, похоже, утвердилась в своих границах по всей длине. Хотя кое-где она продолжает расширяться. Похоже на то, что она стремится повторить… узор… некоего образа… А теперь расскажите мне, откуда вы держите путь?

— Прошлую ночь я провел в Небесном Городе, — начал я, — а сегодня утром мы почему-то сбились с пути прямо на тропе, ведущей к вершине Колвира.

— Да, это надо уметь, — ядовито заметил Бенедикт. — Значит, вы заблудились на собственной горе? Всегда нужно идти только на восток, разве вы этого не знаете? Ведь именно с востока, как известно, начинает свой путь солнце.

Я почувствовал, как от стыда горят мои щеки.

— У нас случилось несчастье, — сказал я, не глядя на него. — Мы потеряли лошадь.

— Какое же несчастье с вами случилось?

— Серьезное — для лошади.

— Бенедикт, — сказал вдруг Рэндом, поднимая глаза от зажатой в руке той самой пронзенной карты, — что ты можешь рассказать мне о моем сыне Мартине?

Бенедикт некоторое время изучающе смотрел на него и молчал.

— Откуда сей внезапный интерес? — спросил он наконец.

— Дело в том, что у меня есть основания считать его погибшим, — сказал Рэндом. — Если это действительно так, я хочу отомстить за него. Если же нет — что ж, прекрасно, но мысль о том, что такое могло бы с ним случиться, причинила мне некоторое огорче-ние. Так что, если он все еще жив, я бы непременно хотел с ним встретиться и поговорить.

— Что заставляет тебя думать, что Мартин мог погибнуть?

Рэндом глянул на меня. Я кивнул.

— Начинай с завтрака, — посоветовал я.

— Пока он будет рассказывать, я попробую приготовить нам что-нибудь на обед, — сказал Ганелон, роясь в одной из сумок.

— Единорог указал нам путь… — начал Рэндом.

Глава 3

Мы сидели молча. Рэндом уже закончил свой рассказ, а Бенедикт все смотрел куда-то в небеса, простиравшиеся над Гарнатом. Лицо его казалось совершенно бесстрастным. Я давным-давно научился уважать его молчание.

Через некоторое время он резко повернулся, чтобы посмотреть Рэндому прямо в лицо.

— Я давно подозревал что-либо подобное, — заявил он, — памятуя то, что отец и Дворкин предали забвению много лет тому назад. Мне всегда казалось, что существует некий первичный Образ – Про-Образ, — который они то ли нашли, то ли создали сами, сделав его основой могущества Амбера, его фундаментом. Я знал, что он находится где-то недалеко от Королевства, однако так никогда и не отыскал его. — Бенедикт снова отвернулся и стал смотреть на Гарнат; на щеках у него катались желваки. — И что, судя по вашим словам, там то же самое?