Красная комната. Пьесы. Новеллы (сборник) - Август Стриндберг

Капитан. Позаботься о моих детях! (Речь его переходит в неразборчивое заикание.) Бла-бла-бла…

Алис. Наконец-то его язык остановился! Не будет больше ни хвастать, ни лгать, ни оскорблять!.. Курт, ты веришь в Бога! Поблагодари Его от меня! Поблагодари Его за то, что освободил меня от башни, от волка, от вампира!

Курт. Не надо так, Алис!

Алис (склонившись над Капитаном). Куда ж подевались твои силы? А? И энергия?

Капитан молча плюет ей в лицо.

Ах ты, гадюка, все еще брызжешь ядом! Ну так я вырву твой поганый язык! (Дает Капитану пощечину.) Голова с плеч, а все краснеет!.. О, Юдифь, умница моя, — я выносила под сердцем орудие мести. Ты, ты освободила всех нас!.. Сколько бы у тебя ни было голов, гидра проклятая, мы их все снесем! (Дергает его за бороду.) Подумать только, есть все-таки на свете справедливость! Порой я мечтала об этом, но никогда не верила! Курт, вымоли у Бога прощение за то, что я не признавала Его! О, справедливость существует! В таком случае я тоже хочу быть овцой! Скажи Ему это, Курт! От малой толики везения мы делаемся лучше, а от сплошных неудач превращаемся в волков!

В дверях задника появляется лейтенант.

Алис. У капитана удар, помогите нам, пожалуйста, откатить кресло!

Лейтенант. Ваша милость!..

Алис. В чем дело?

Лейтенант. Видите ли, фрекен Юдифь…

Алис. Сперва помогите! О фрекен потом поговорите!

Лейтенант выкатывает кресло направо.

Прочь эту падаль! Прочь! Двери настежь! Пусть как следует проветрится! (Распахивает двери задника, на улице развиднелось.) Уф!..

Курт. Ты бросаешь его?

Алис. Команда бросает севший на мель корабль, спасая свои жизни!.. Я не обязана обряжать в саван разложившуюся тварь! Пусть о нем позаботятся золотари или сторожа анатомического кабинета! Огород — слишком благородное место для этой тачки дерьма!.. Пойду приму ванну, смою с себя всю эту грязь, только не знаю, смогу ли когда-нибудь отмыться дочиста!

Снаружи, у балюстрады видна Юдифь, с непокрытой головой, машущая платочком в сторону моря.

Курт (в сторону задника). Кто это там? Юдифь? (Кричит.) Юдифь!

Юдифь (вбегает с криком). Он уехал!

Курт. Кто?

Юдифь. Аллан уехал!

Курт. Не попрощавшись?

Юдифь. Мы попрощались, он просил передать тебе привет, дядя!

Алис. И все!

Юдифь (бросается в объятия Курта). Он уехал!

Курт. Он вернется, детка!

Алис. Или мы поедем за ним!

Курт (делая жест в сторону правой двери). Бросить его?.. Мир…

Алис. Мир! Пафф!.. Юдифь, подойди, обними меня!

Юдифь приближается к Алис, которая целует ее в лоб.

Хочешь поехать за ним?

Юдифь. И ты еще спрашиваешь?

Алис. Но папа болен!

Юдифь. Плевать!

Алис. Вот она, Юдифь! О, я обожаю тебя, Юдифь!

Юдифь. Кстати, папа — человек не мелочный… и не любит нежностей! Все-таки что-то в нем есть!

Алис. Да, кое-что!

Юдифь. И кроме того, не думаю, что он жаждет меня видеть после того телефонного звонка!.. А зачем ему надо было сватать меня за старика? Нет, Аллан, Аллан! (Бросается в объятия Курта.) Хочу к Аллану! (Вырывается, выбегает из дома и опять принимается махать.)

Курт идет следом и тоже машет.

Алис. Надо же, и из грязи могут расти цветы!

Из правой двери выходит лейтенант.

Алис. Ну-у?

Лейтенант. Да, так фрекен Юдифь…

Алис. Неужели столь сладостно чувствовать на губах звуки ее имени, что вы забыли про умирающего?

Лейтенант. Да, но она сказала…

Алис. Она? Лучше уж говорите Юдифь!.. Но сперва — как дела там?

Лейтенант. Ах да, там!.. Все кончено!

Алис. Кончено?.. О Боже, благодарю Тебя от себя лично и от имени всего человечества за то, что Ты освободил нас от этого дьявола!.. Дайте мне вашу руку! Я хочу пойти подышать. Подышать!

Лейтенант предлагает ей руку.

(Останавливается.) Он сказал что-нибудь перед смертью?

Лейтенант. Отец фрекен Юдифи произнес несколько слов!

Алис. Что он сказал?

Лейтенант. Он сказал: «Прости им, ибо не ведают, что творят»[107].

Алис. Непостижимо!

Лейтенант. Да, отец фрекен Юдифи был хороший и благородный человек.

Алис. Курт!

Курт входит.

Алис. Все кончено!

Курт. О!..

Алис. Знаешь, какие были его последние слова? Да нет, откуда тебе знать! «Прости им, ибо не ведают, что творят»…

Курт. Можешь перевести?

Алис. Очевидно, хотел сказать, что сам он всегда поступал правильно и умер, обиженный жизнью.

Курт. Да, прочувствованная, должно быть, надгробная речь будет!

Алис. И множество венков! От унтер-офицеров!

Курт. Да уж!

Алис. Год назад он сказал приблизительно следующее: похоже, жизнь — всего лишь колоссальная насмешка над всеми нами!

Курт. Хочешь сказать, что он насмехался над нами до самой смерти?

Алис (Курту). Слышишь!

Курт. «Не ведают, что творят». Сколько раз я спрашивал тебя, ведал ли он, что творил. Ты утверждала — не ведал! Значит, прости его!

Алис. Загадки! Загадки!.. Но подумать только, в доме воцарился покой! Чудный покой смерти! Такой же чудный, как торжественное волнение при рождении ребенка! Я слышу тишину… а на полу вижу следы кресла, которое унесло его прочь… И чувствую, что теперь жизнь моя кончена и впереди — могила!.. Знаешь, удивительно, меня преследуют бесхитростные слова лейтенанта — а он бесхитростная душа, — они вдруг обрели серьезный смысл. Мой супруг, моя юношеская любовь, — смешно, да? — действительно был хороший и благородный человек — несмотря ни на что!

Курт. Несмотря ни на что! И храбрый — как он сражался за себя и за своих близких!

Алис. Сколько горя! Сколько унижений! Которые он перечеркивал — чтобы идти дальше!

Курт. Он был обделен! Это многое объясняет! Алис, иди к нему!

Алис. Нет! Не могу! Потому что, пока мы тут разговаривали, передо мной возник его юношеский образ — я увидела его, я вижу его сейчас — таким, каким он был в двадцать лет!.. Должно быть, я любила этого человека!

Курт. И ненавидела!

Алис. И ненавидела!.. Мир ему! (Идет к правой двери и замирает там, сцепив пальцы.)

Занавес.

Соната призраков

Op. З

(перевод Е. Суриц)

Старик, директор Хуммель.

Студент Аркенхольц.

Молочница (виденье).

Привратница.

Покойник, консул.

Дама в черном — дочь Покойника и Привратницы.

Полковник.

Мумия, жена Полковника.

Дочь его — дочь Старика.

Знатный господин, по имени барон Сканскорг, жених Привратницыной дочери.

Юхансон, слуга Хуммеля.

Бенгтсон, слуга Полковника.

Невеста, прежняя невеста Хуммеля, седая старуха.

Первый этаж и бельэтаж современного дома, дом виден с угла, в первом этаже круглая гостиная, в бельэтаже — балкон и флагшток. В открытом окне гостиной, когда раздвигаются шторы, видна белая мраморная статуя молодой женщины, среди пальм, в ярких солнечных лучах. В окне налево — гиацинты в горшках (голубые, белые, алые). На балконных перилах — синее шелковое одеяло и две белые подушки. Окно бельэтажа налево завешено белой простынею. Ясное летнее утро. Перед домом на переднем плане — зеленая скамейка. Направо на переднем плане — фонтан, налево — афишная тумба. Налево в глубине — открытая дверь парадного, видна белая мраморная лестница с перилами красного дерева с бронзой; по обе стороны парадного в кадках стоят лавры. Круглая гостиная выходит в переулок, ведущий как бы в глубину сцены. Налево от парадного в первом этаже — окно с зеркалом-рефлектором. Когда поднимается занавес, слышно, как звонят сразу в нескольких церквах. Двери парадного открыты; на лестнице неподвижно стоит Дама в черном. Привратница подметает крыльцо, драит дверные ручки, поливает лавры. В кресле-каталке возле афишной тумбы сидит Старик и читает газету; он седой, бородатый, в очках. Из-за угла появляется Молочница, в проволочной корзине у нее бутылки; она без пальто, в коричневых туфлях, черных чулках, белом беретике; снимает беретик и вешает на фонтан; утирает пот со лба, черпает ковшом воду, пьет несколько глотков, моет руки, поправляет прическу, глядясь в воду фонтана. Слышно, как где-то на пароходе бьют склянки да органные басы в ближней церкви то и дело нарушают тишину. После минутной паузы, когда девушка уже привела себя в порядок, слева входит Студент, невыспавшийся, небритый. Направляется прямо к фонтану.