Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич

Кто же такие хольды? К. Маурер установил, что основой прав хольда (die Grundlage des Standes) являлось наличие у них одаля135. Действительно, в «Законах Гулатинга» понятия haulldr и oöalborinn maör иногда заменяют одно другое. В перечне возмещений за ранение (наряду с вольноотпущенником, бондом, лендрманом, конюшим, ярлом и конунгом) на месте, где в других случаях фигурируют хольды, назван oöalborinn maör, получающий возмещение, соответствующее платежу, который в остальных случаях был положен хольду136. В разделе судебника, посвященном установлению порядка уплаты вергельда, идет речь о вергель-де человека, который был рожден с правом на одаль (oöalborinn)137; однако. далее, в титулах, определяющих отдельные платежи в счет этого же вергельда, убитый назван уже haulldr138. Это — единственный случай, когда в шкале возмещений судебника фигурирует человек, рожденный с правом на одаль, но значение его тем не менее велико: уже считалось возможным приурочить вергельд известного размера к человеку, права которого определялись обладанием одалем или, точнее, принадлежностью к семье одальманов. Не свидетельствует ли взаимозаменяемость терминов «хольд» и «ôôalborinn maôr» о том, что у составителей судебника не возникало сомнения в идентичности хольда и одальмана? Нужно согласиться с Маурером также и в том, что поскольку одальманами были не только те лица, которые реально обладали земельным владением — одалем, но и все другие, имевшие лишь право на одаль, то к хольдам следует относить всех тех, кто по своему происхождению обладал этим правом139.

Анализ характерных черт и особенностей землевладения в Норвегии в раннее Средневековье140 помогает понять эволюцию одаля в связи с изменениями социального строя и, в частности, с обособлением слоя хольдов. Разложение архаичной системы землевладения, основанной на одале, происходило одновременно с социальным упадком широкой массы бондов и выделением привилегированных одальманов — хольдов из среды свободных.

Очевидно, социальная дифференциация не сразу приобрела столь резко выраженный характер, какой она имела в столетия, когда областные судебники подверглись новой редакции. Вспомним, что в сохранившихся отрывках судебников Боргартинга и Эйдсиватинга противопоставления хольдов бондам еще нет, наоборот, понятия «бонд» и «хольд» употребляются как покрывающие одно другое. В Восточной Норвегии, где «хольд» и «бонд» были двумя обозначениями для одной категории населения, не существовало, насколько можно судить по отрывкам судебников, и иных форм земельной собственности, кроме одаля. Всякое земельное владение являлось одалем, и любой свободный бонд был хольдом'4'. Но и в судебниках Фростатинга и Гулатинга хольды упоминаются лишь при перечислении возмещений и по немногим другим поводам, а в остальных титулах деление на хольдов и бондов не проводится, и речь идет просто о свободном человеке (maôr, реже fijáis maôr). Точно так же и в разделах судебников об одале, который впоследствии сделался принадлежностью одних только хольдов, имеется в виду еще обычный свободный соплеменник — член большой семьи ôôals maôr, или ôôalborinn maôr142. Мы убедились выше в том, что в судебнике Фростатинга, рисующем в целом картину расслоения свободных на категории хольдов и бондов, социальная природа хольда может быть истолкована как «повышенная» свобода бонда: недаром в суде вместо хольдов при их отсутствии и даже наряду с ними, если их было недостаточное количество, могли выступать в качестве свидетелей и соприсяжников «лучше бонды», iто-видимому, и сами хольды были в Трёндалаге чем-то вроде таких «лучших бондов», составляя, однако, в силу обладания одалем, более привилегированный социальный разряд с повышенными возмещениями и некоторыми другими правами. В «Законах Гулатинга» привилегированное положение хольдов по сравнению с бондами выражено еще резче: градации вергельдов здесь более сильны, чем в Трёндалаге, а достижение прав хольда, т.е. приобретение семьей права одаля на свое земельное владение, требует гораздо более длительного обладания землей.

Можно ли, однако, исходя из намеченного таким образом процесса генезиса слоя хольдов, считать вместе с К. Маурером, что он сводился к возвышению одальманов над остальными свободными людьми? Маурер и другие авторы как будто не без основания говорят о последовательной аристократизации хольдов, но необходимо уточнить, каков был характер этой аристократизации. Возвышаясь над бондами, т.е. над основной массой населения, хольды вместе с тем являлись главными носителями правовых норм, причем, насколько можно судить на основании сравнения «Законов Фростатинга» с «Законами Гулатинга», это положение они приобрели не на каком-то позднем этапе своего развития, а, по-видимому, занимали с относительно раннего времени, ибо оно отчетливее выражено в судебнике, отражающем более раннее состояние общества. Еще знаменательнее другое отмеченное выше явление — то, что, согласно «Законам Гулатинга», исландцы по прибытии в Норвегию приобретали право хольдов, в отличие от других иноземцев, которые могли претендовать лишь на права бондов. Не следует ли объяснять особое положение исландцев в Норвегии тем, что в конце IX и начале X в., когда происходило заселение Исландии из Норвегии, в последней свободный человек еще пользовался теми правами, которыми впоследствии стали обладать одни только хольды, и традиция закрепила за исландцами — потомками норвежских эмигрантов эти права? Независимость исландцев от норвежского конунга и знатных господ, сохраняемая ими вплоть до 60-х годов XIII в., давала им права претендовать на вергельд привилегированных свободных людей, а не рядовых бондов. Однако они могли пользоваться этими правами лишь в течение трех лет пребывания в Норвегии, после чего было необходимо выяснить их статус, сообразно которому и определяли в дальнейшем степень их правоспособности. Таким образом, приравнивание исландцев к холь-дам в судебниках XII и XIII вв. свидетельствует, возможно, о том, что статус хольдов в этот период соответствовал положению свободного человека в IX и X вв., когда резкого членения на хольдов и бондов еще не было.

Если рассматривать положение хольдов изолированно, вне социальной структуры как целого, то они не предстанут перед нами в качестве родовой аристократии; я скорее уподобил бы их полноправным свободным соплеменникам, знакомым по другим варварским Правдам. Лишь в сравнении с бондами выявляется их привилегированное положение. Следовательно, хольды возвысились прежде всего относительно общего уровня, на котором находилось свободное население Норвегии в тот период, когда произошло расчленение его на две категории. Иными словами, главную причину привилегированности хольдов я склонен усматривать не в наделении их какими-либо новыми правами или привилегиями, а в понижении социального статуса бондов, вследствие чего хольды, удержав положение прежних полноправных свободных одальманов, оказались привилегированными по сравнению с пришедшей в упадок массой свободного населения.

Безусловно признавая большую сложность социальных процессов в период раннего Средневековья, позволительно усомниться в правильности мнения К. Маурера о том, что главным их направлением было постепенное возвышение