Пробужденный любовник - Дж. Уорд

Но вернемся к случаю Бэллы. Я бы хотела четче показать, как эмоционально и психологически повлияло на нее заточение у мистера О. Кое-какие последствия упоминались, но их могло бы быть больше. Конечно, в конце книги она получает удовлетворение (весьма сомнительное) от убийства своего похитителя, но я могла бы рассказать больше о том, как она переживала заточение, чтобы читатель понимал, где она была, и как она справлялась с этим.

Романтическая часть? Бэлла была идеальной парой для Зейдиста, я просто не могу представить кого-то другого, кто смог бы достучаться до него (а он единственный, достаточно сильный для того, чтобы добиться ее уважения — в смысле, эй! Ривендж — ее брат).

Они просто замечательная пара… Помню, как они впервые встретились в «Вечном любовнике». Зед в спортзале колотил грушу, а Бэлла наткнулась на тренировку. Она сразу же испытывает влечение к нему, наблюдая за ним сзади, и даже когда он оборачивается, и она видит его изуродованное лицо и ощущает на себе его грубое отношение к людям, притяжение не пропадает.

Зарождение их взаимного интереса происходит в конце книги. На вечеринке, которую Рейдж устраивает для Мэри, Бэлла из любопытства прикасается к волосам Фьюри. Зед наблюдает за сценой из тени и подходит к ней:

«Волна жара нахлынула на нее, когда она представила себе, как он смотрел бы на нее, сливая их тела воедино, находясь всего в нескольких дюймах от нее. Эти мысли так увлекли ее, что она подняла руку: хотел пробежать пальцами по этому шраму, спустившись к самому рту. Что бы узнать, каково это — прикасаться к нему.

Зейдист дернулся в сторону, избегая контакта. Его глаза сверкнули, словно ее поведение потрясло его. Но и это выражение быстро стерлось с его лица.

Холодным ровным голосом он произнес:

— Осторожнее с этим, женщина. Я кусаюсь.

— Ты когда-нибудь назовешь меня по имени?».

Подошедший Фьюри разделяет их. Отводя Бэллу в сторону, он говорит слова, которые полностью соответствуют натуре Зеда до появления в его жизни Бэллы:

«Мой близнец не сломлен. Он разрушен. Ты видишь разницу? Сломанное можно починить. Разрушенное? Только похоронить».

Тем же вечером Бэлла оказывается в спальне Зеда. Этот визит заканчивается не так, как она надеется — не в постели. Вместо этого она узнает кое-что новое о том грубом войне, к которому ее так влечет. Это происходит сразу после того, как он почти берет его — он скатывается с нее и падает на плиточный пол:

«Боже, его тело было в ужасной форме. Не месте живота находилась дыра. На бедрах выступали кости. По-видимому, он и правда питался только от людей, подумала она. И почти ничего не ел.

Она сосредоточилась на ремнях, вытатуированных на шее и запястьях. И на шрамах.

Разрушенный. Не сломленный.

Несмотря на то, что ей было стыдно признаваться себе в этом, темная сторона его натуры составляла большую часть его привлекательности. Он был полной противоположностью той жизни, которую она знала. Это делало его опасным. Возбуждающим. Сексуальным. Но то были ее фантазии. Это — была реальность.

Он страдал. И в этом не было ничего сексуального и возбуждающего».

Как я уже говорила раньше, похищение Бэллы стало одной из причин, по которой они смогли быть вместе, потому что это помогло Зеду открыться ей в эмоциональном плане — это не могло бы случиться иначе. Но, думаю, Бэлла в любом случае смогла бы завоевать его, ведь она являет собой потрясающую комбинацию силы и сострадания. Хотя при все при этом она остается реалисткой и понимает, что отношения их подошли концу, когда в финале романа Зед отталкивает ее. Их расставание, наравне с другими важными вещами, заставляют Зеда коренным образом изменить свою жизнь.

Должна сказать, что завершать «Пробужденного любовника» эпилогом было здорово. Зед снова вернулся в тот зал, где его впервые увидела Бэлла, но когда она приходит и приносит маленькую Наллу ее папочке, сцена приобретает новый смысл — мы видим, как далеко они продвинулись. А когда Зед с Наллой на руках поворачивается и подмигивает ученику?

*вздох*

Но вот еще в чем дело: я уже сказала, что для меня действие не заканчивается с завершением романов. Вот почему появился «Отец мой». Проблемы, возникшие у Зеда с дочерью, были логичны и очень ценны — они помогли показать развитие героя, его становление в качестве мужчины, отца и хеллрена.

Кстати о семье… Фьюри. Невозможно говорить и Зеде и не упомянуть Фьюри. Он покорил меня еще в той сцене, в которой возвращался из зала, избив Зеда по его требованию в «Вечном любовнике». Пустые глаза Фьюри, выходящего из подземного туннеля особняка, заворожили меня, и я умирала от желания узнать, чем все закончится для него — в кого влюбиться он. А потом в «Пробужденном любовники» ради своего близнеца он заходит еще дальше. Думаю, сцена, где он уродует свое лицо, отлично показывает глубину мук, эмоциональных и психологических, которые он испытывает. Всю его жизнь поглотило похищение, а затем рабство брата, и даже освобождение не избавило их от страданий. Когда Фьюри бреет голову и уродует свое лицо кинжалом, чтобы занять место близнеца и сразиться с лессером, похитившим Бэллу, он становится физическим воплощение Зейдиста.

Фьюри, пожалуй, даже излишне героичен, он не уравновешивает своего анти-героя — Зеда, но перевешивает его из-за пагубного самопожертвования.

И последнее… Ривендж… о, Рив. Он стал одной из самых больших радостей во время работы над книгой. Он был так чертовски сексуален и так безумно «отрицателен», что я уже тогда сгорала от желания написать о нем книгу.

Но Рив имел значение и по другой причине.

В «Пробужденном любовнике» я в первый раз попыталась намеренно скрыть реальную личность одного из персонажей. Преподобный, владелец клуба и наркодилер, и Ривендж, аристократ, деспотичный брат Бэллы, были одним и тем же человеком, но я не хотела, чтобы читателю стало известно об этом до самого конца — до того момента, как Зед и Бэлла приехали в дом ее матери. Ловкость рук и никакого мошенничества — я все время старалась показывать Рива глазами других людей, но если в книге и проскальзывала его личная точка зрения, я тщательно старалась избежать малейших намеков, которые могли бы привести читателя к мысли о связи между Ривом и Преподобным. Чертовски ловко, как сказал бы Бутч. В эпизодах с Преподобным я буквально вчитывалась в каждое слово, чтобы убедиться, что не осталось никаких зацепок, и что он выглядит совершенно правдоподобным в обеих ролях.