Поднебесная - Гай Гэвриел Кей

– Что это там такое?! – рявкнул он.

– По-моему, волк, – ответил предводитель каньлиньских воинов, поднимая голову.

– Он только что проник сквозь мою стену! – крикнул Таздэк.

Воин пожал плечами:

– Они бегают туда и обратно. Мы его подстрелим, если увидим. За них назначена премия этой весной?

Иногда ее и впрямь назначали. Это зависело от того, сколько их. Но Тадзэк только что прибыл сюда. У него не хватало людей, еды, воды и вина, и он понятия не имел, что случилось с Седьмой и Девятой армиями.

– Нет, – кисло ответил он. Возможно, премия и назначена, откуда ему знать? Но ему хотелось сказать кому-нибудь «нет». – И все равно, застрелите его.

Воин кивнул и отвернулся. Все пятеро двинулись прочь, запасные кони шли на веревке вслед за большим богю с голой грудью.

Тадзэк некоторое время смотрел им вслед, с тревогой. Что-то его продолжало беспокоить, какая-то мысль на границе сознания. Потом он вспомнил о водке и быстро сбежал по лестнице. Он так и не поймал эту случайную мысль.

Когда на следующее утро показалась группа всадников богю, он приказал своим людям стрелять, как только варвары подойдут на расстояние полета стрелы. У него было слишком мало людей, и командир дуй не хотел, чтобы кочевники оказались слишком близко и заметили это.

Очевидно, они гнались за теми похитителями коней. Ну, он уже принял решение пропустить тех двоих. Командир катайской армии не показывает своей неуверенности или сомнения варварам, как и собственным людям. Так повышения не получишь, а твои солдаты потеряют доверие к тебе. Им позволено тебя ненавидеть, но они никогда не должны сомневаться в твоей компетентности.

Тадзэк смотрел, как богю отъехали за пределы досягаемости для стрел и остановились там, споря друг с другом. Он увидел, что у них собаки-волкодавы. Командир не знал, о чем они спорят, да ему было и наплевать. Он просто наблюдал за ними – со спокойным удовлетворением человека, хорошо выполнившего порученную ему работу, – пока богю не развернулись и не ускакали прочь.

Появилось два лебедя, они летели к Стене. Тадзэк разрешил своим людям развлечься стрельбой по ним. Одного они сбили.

Второй описал круг, поднялся выше и улетел назад, в степь.

Они снова в Катае. Каньлиньские воины, молчаливые, учтивые, с наступлением темноты доставляют их в гостиницу. Ли-Мэй видит горящие факелы и фонари, слышит музыку. Слуги с поклонами отводят ее в комнату со стенами и кроватью, она купается в нагретой жаровнями купальне, в горячей воде, и ей помогают служанки. И она плачет, пока они моют ей голову.

У нее дрожат руки. Девушки сочувственно цокают языком при виде ее ногтей и пальцев, а одна из них долго работает щеткой и пилочкой, стараясь сделать все, что в ее силах. В это время Ли-Мэй тоже плачет.

Она по-доброму поддразнивают ее, стараясь заставить улыбнуться. Говорят, что не смогут накрасить ей брови и щеки, если она будет продолжать плакать. Ли-Мэй трясет головой, и они оставляют ее лицо не накрашенным на эту первую ночь. Когда девушки уходят, она слышит ветер за стенами, и сознание того что он сегодня ночью так и останется за стенами, а она в это время будет спать под крышей, греет ее, подобно обещанию или теплому вину.

Ли-Мэй спускается вниз, не накрашенная, но в чистой одежде и сандалиях, и сидит вместе с каньлиньскими воинами в павильоне для трапез. Они разговаривают вежливо и учтиво. Один обращается к ней по имени.

Они знают, кто она!

На какое-то мгновение Ли-Мэй охватывает ужас, но потом она понимает, что если бы воины в черном намеревались ее разоблачить, открыть ее истинную личность, они бы сделали это у Стены.

– Вы отвезете меня на гору Каменный Барабан? – спрашивает она.

Их предводитель, старший по возрасту, кивает.

– Все обоих, – отвечает он. И добавляет: – Моя госпожа.

– Откуда вы знаете, кто я?

Почти незаметное колебание.

– Нам сказали, – говорит он.

– Вы знаете, кто со мной? Кто он такой?

Кивок.

– Его тоже хотят видеть на Горе.

Ли-Мэй осознает, что перед ней стоит чашка. Она делает глоток, осторожно. Она уже давно не пила рисового вина.

– Почему? – спрашивает она.

Каньлиньские воины переглядываются. Женщина очень красивая, думает Ли-Мэй. У нее в волосах серебряные шпильки, вечерние.

Старший воин отвечает:

– Вам расскажут, когда вы приедете. Ответят на ваши вопросы. Но вам известно, что когда-то ваш брат был среди нас.

Значит, это Тай, думает Ли-Мэй. Это снова Тай, даже так далеко. Один брат отправил ее в ссылку, другой возвращает ее домой.

– Он нам сказал, когда покинул гору Каменный Барабан, что некоторые из вас… некоторые не…

– Некоторые были недовольны, это так, – подтверждает предводитель воинов. И улыбается.

– Не каждый приехавший на Гору становится воином каньлиня, – говорит женщина. Она пьет свое вино, наполняет три чашки и жестом предлагает Ли-Мэй, но та качает головой.

– Где Мешаг? – спрашивает она.

Он снаружи, разумеется. Деревянные стены, деревянная крыша, комната, полная людей. Катайцев. Она понимает, что богю останется ночевать под открытым небом, хотя земля ему уже не знакома. Ей приходит в голову одна мысль.

– Вы не должны убивать волка, – говорит она.

– Мы это знаем, – отвечает предводитель воинов. – Именно из-за волков с ним хотят поговорить на Горе.

Она смотрит на него, у нее зреет мысль.

– Это волк принес вам сообщение о нашем приезде, да? Вы не высматривали нас со Стены?

Это кажется невероятным, даже тогда, когда она это произносит. Но он кивает, а потом отмечает:

– Вы очень похожи на брата.

Ли-Мэй снова начинает плакать.

– Вы его знали?

– Я учил Шэнь Тая некоторое время. И я горевал, когда он нас покинул. Вот почему я попросил позволения быть одним из тех, кого послали за его сестрой.

Шэн Ли-Мэй не из тех женщин, которые плачут. Они ждут, терпеливо, даже с юмором. Она вытирает глаза рукавом и говорит, глядя на старшего:

– Что случилось? Армии покинули гарнизоны, Стену. Почему?

Они опять переглядываются. Старший говорит:

– Думаю, будет лучше, если вам расскажут об этом на Горе.

– Есть о чем рассказать?

Он кивает.

Ли-Мэй больше не задает вопросов. Просто ужинает с ними, и там есть певица (не очень искусная, но они в таких дальних краях), а потом уходит в свою комнату и спит на кровати. И ей снятся волки.

Еще три ночи в дороге. Мешаг остается с ними. Она не была уверена, что он согласится. Богю держится особняком, каждую ночь спит на улице. Она ни разу не видит волка, хотя заметила, как он пробежал в ворота у Стены.

На второй день она впервые видит гору Каменный Барабан, поднимающуюся над плато в великолепном одиночестве. Ее зеленые склоны подобны нефриту в лучах солнца. Это одна из пяти Священных гор.