Последыш. Книги I и II - Макс Мах

решения со своей больной головы на ее здоровую. Более того, он сказал это практически открытым текстом.

— Серьезный вопрос… — посмотрела ему в глаза Варвара. — И мой ответ зависит от того, скажешь ты мне что-нибудь еще или струсишь и предпочтешь промолчать.

Вроде бы, неясно, о чем речь, но Бармин ее понял правильно. Она отфутболила право расставлять точки над «i» ему. Но раз так, то придется наконец произнести вслух то, о чем он пока только думал, да и то не без ужаса.

«Теперь только не дрейфить! — сказал себе Ингвар, глядя в глаза Варвары, глядясь в них. — И пусть случится то, чему суждено случится!»

— Варя, — сказал он вслух, — я знаю, что беру на себя большой грех, но, правду сказать, я тебя люблю. Я имею в виду, не как сестру, а как женщину.

— А ну-ка повтори! — приказала Варвара после довольно долгой паузы.

— Я люблю тебя и хочу быть с тобой! — Сказать правду оказалось непросто, но он с этим все-таки справился и даже почувствовал от этого, некое облегчение.

— С ума сойти! — отреагировала она на это каким-то хриплым, севшим на октаву голосом. — И тебя не смущает, что я твоя родная сестра?

— Меня не смущает, — с мрачной обреченностью ответил Игорь. — Я знаешь ли, язычник. А у нас, язычников, разное бывает. Даже инцест не преступление, если так звезды сошлись. Были прецеденты. В нашем роду, к слову, тоже.

— Серьезно? — с какой-то странной улыбкой спросила она. — То есть, у тебя, Инг, все серьезно. Мечтаешь слиться со мной в экстазе?

— Издеваешься, — понял Бармин. — Твое право. Извини!

Он повернулся и пошел прочь, но далеко не ушел.

— Ты куда? — окликнула его в спину сестра. — А ну стоять!

Он остановился, хотя и не любил, чтобы им командовали, и тем более, не хотел, чтобы к этому привыкала Варвара.

— Лицом повернись!

Теперь удивился уже Бармин. По идее, если уж не наорать на него, то отпустить-то точно должна была. Раз нет, значит — нет. Так, какого лешего, спрашивается?

— Можешь начинать! — кивнул он.

— Что именно? — переспросила Варвара, голос которой вдруг превратился едва ли не в хриплый шепот.

— Обливать меня презрением, — пожал Бармин плечами.

— Дурак, — ответила она. — Я влюблена в тебя с нашей первой встречи. Я из трусов готова была выпрыгнуть. Но ты мой брат. Мне было так стыдно за то, что я к тебе чувствую. Так мерзко… Я себя шлюхой считала. Но это, как наваждение, Ингер! Как чертово проклятие. Днем и ночью. Все время и при любой встрече. И я смирилась. Решила, что это мой личный крест. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы сама объяснилась, но с родным братом? Думала, ты меня презирать станешь, а может и что-нибудь похуже. А ты вдруг приходишь и сам говоришь, что любишь… Это точно случилось, или у меня крыша поехала, и все привиделось?

Бармин честно выслушал ее пространную речь, не перебив ни разу, не выразив свое отношение, не сбив с мысли. Он был заворожён ее тоном, ее голосом, ее словами… Ее лицом, взглядом ее чудных глаз.

— Если крыша и поехала, то у нас обоих, — успокоил он сестру. — У меня сейчас к тебе, Варя, только один вопрос. В рамках нашего общего бреда ты позволишь мне поцеловать тебя… Ну или еще что-нибудь…

— Поцеловать могу разрешить прямо сейчас, — сразу же ответила Варвара, неожиданно восстановившимся звучным голосом. — Мы в парке одни. Даже телохранителей нет. А что касается еще чего-нибудь, то я определенно «за», но только в спальне и при закрытых дверях. Ставни я бы тоже закрыла. Узнает кто, со стыда сгорю!

— С чего бы?

— С того бы. А замуж мне теперь придется выходить не за Олега, а за Петра. Думаю, с ним можно договориться. Мы прикрываем его, он нас. А дети через одного, один его — экстракорпорально[157], — другой твой. У нас с тобой генотип чистый, как у всех, кто получил Благословение богов. Родовая сила от кровосмешения только возрастет.

«Весьма прагматический подход», — покачал мысленно головой Бармин, но ему следовало признать, в этом мире другие люди просто не выживают.

— Не забывай, по закону они будут Глинскими.

— Нестор не вечен, — пожала она плечами. — А с Петром я всегда договорюсь. Мы же росли вместе. Я его знаю, он меня знает. Всегда можно придумать причину для перекрестного усыновления.

— А так разве делают, — удивился Бармин, который все еще плохо разбирался в системе отношений, существующей в среде высшей аристократии империи.

— Делают, но только между дружественными родами, для взаимного усиления генотипа и укрепления связей.

«Обалдеть!»

— А что такое «Благословение богов»? — решил Бармин выяснить еще один тонкий вопрос.

— Не знаю, — пожала Варвара своими роскошными плечами. — Так говорят, но точно не знает никто.

«Кто-то знает, — не согласился он, — но языком не треплет…»

3. Десятое июня 1983 года

Что ж, правду сказать, «пляжный домик» князя Глинского выглядел на «десять миллионов американских рублей». Впрочем, стоил он, наверняка, столько же, но, разумеется, учитывая разницу в покупательной способности. Где-то миллиона полтора, но уже не в долларах по курсу 2019 года, а в золотых рублях по курсу 1983. Элегантная крепость в крымско-татарском стиле с элементами французского «ар-нуво». Построена, как узнал Бармин из энциклопедии, как раз в конце XIX века, когда в моде было все французское, и когда Крым неожиданно вошел в моду, и все имперские аристократы ринулись спешно строить здесь дворцы и замки. В общем, Глинские хорошо устроились, не говоря уже о том, что под боком у императора, а это, к слову сказать, дорогого стоило. Благодаря императору, в Крыму царил род водяного перемирия. Здесь были запрещены любые формы военных действий между семьями, родами и кланами, и к тому же охрану полуострова осуществлял императорский гвардейский корпус, а с ним стал