Ричард Блейд, герой - Джеффри Лорд

Чего и следовало ожидать. Меч нура, с лезвием толщиной в палец, напомнил Блейду древнеперсидское оружие — не те изогнутые и сравнительно легкие сабли, которыми иранцы сражались с фалангами македонян и римскими легионами, а гораздо более старые клинки, прямые, широкие, тяжелые и неуклюжие Это было оружие легендарных богатырей «Шахнаме» — Заля и Рустама, Сухраба и Сиявуша; мечи, рассчитанные на чудовищную силу сражавшихся. Вес и размеры клинков определяли и скудный набор фехтовальных приемов — в основном, рубящие удары. Таким мечом нельзя было действовать, как шпагой, и все разнообразие колющих выпадов оставалось недоступным для бойца.

Существовала и еще одна причина. По сравнению с цивилизацией Земли, катразский социум являлся более примитивным и однообразным — во всех своих проявлениях, не исключая и воинского дела. Тут не знали ничего подобного фехтовальному искусству Европы и Востока, которое культивировалось веками, не додумались до огнестрельного оружия, не умели собирать арбалеты, молоть порох, выращивать коней для тяжелой панцирной кавалерии. Во всяком случае, сахралтам, превосходным строителям и корабельщикам, все эти премудрости оставались неизвестными. Может быть, их просто не интересовала война?

Ловко орудуя клинком, Блейд размышлял, как понадежней реализовать имевшийся у него профит в скорости и технике. Преимущество это было весьма относительным — гигантский соперник обладал такой мощью, что один его удар, даже самый неуклюжий, мог превратить разведчика в лепешку. Мало иметь преимущество, надо еще ухитриться использовать его. Утомить противника, потом если не напугать, то ошеломить его… или обмануть… Но как?

В голове Блейда начал складываться план довольно самоубийственного свойства. Надо заставить нура атаковать, хотя такая тактика и связана с чудовищным риском. Пока что исполин оборонялся, небрежно отмахиваясь от танцевавшего вокруг него надоедливого карлика; но если он пойдет в атаку… Блейд ни секунды не сомневался, что не сможет, как говорят боксеры, «держать удар».

Однако он должен заставить нура наступать! Если скорость и мастерство борются против силы, то все решает выносливость. Сумеет ли этот гигант махать тяжелым клинком в течение часа? Или собьет дыхание через десять минут? Существовал только один способ выяснить это.

Стремительно крутанувшись на пятке, Блейд сместился чуть вправо, на миг повернувшись к нуру спиной. В эти считанные доли секунды он просунул клинок под мышку левой руки и, словно скорпион, наносящий удар отравленным хвостом, резко взмахнул лезвием сверху вниз. Услышав лязг и крик боли, разведчик отскочил в сторону. Гигант ревел, потрясая кулаком; его серебряный браслет был разрублен, с запястья капала кровь.

Сагетори, выпад скорпиона… Коварный прием ниндзей, в котором расстояние, скорость и амплитуда размаха клинка рассчитывались с точностью до десятой дюйма. Таким ударом нельзя поразить противника насмерть, но при удачном раскладе удавалось отсечь кисть или вскрыть вену на руке. Великана спас браслет. Хотя Блейд не считал себя великим мастером японского фехтовального искусства, он не промазал; конец клинка рассек предплечье нура и, судя по его воплю, порез был достаточно глубок Эта рана привела исполина в ярость, и теперь оставалось только надеяться, что Блейду удастся совладать с демоном, которого он выпустил на свободу.

Нур мчался на него с искаженным от бешенства лицом, размахивая сверкающей полосой смертоносной стали. На миг разведчику почудилось, что сам разъяренный Один надвигается на него, безжалостный и страшный в своем божественном гневе. Избавляясь от наваждения, он тряхнул головой, боковым ударом направил вражеский меч в сторону и поднырнул под локоть соперника. Тот обернулся — так быстро, что Блейд не поверил своим глазам; он сам выполнил бы этот маневр скорее, но лишь на десятую долю секунды. Серо-стальные глаза нура горели дьявольским пламенем, губы кривились, в уголке рта показалась слюна.

Блейд содрогнулся. Не хватало только, чтобы этот башнеподобный титан превратился в берсерка! Бешенство ускоряет реакцию, во всяком случае — на время… Он повторил тот же самый прием — отклонив меч врага в сторону, поднырнул ему под руку и оказался сзади. Сахралты на всех трех трибунах, северной, восточной и южной, вскочили на ноги и, потрясая кулаками, что-то вопили. Блейд воспринял это, как признак одобрения. В конце концов, он сражался за них!

Нур, если и не сошел с ума, был близок к этому. Круг за кругом он гонял своего увертливого соперника по площадке, рыча и размахивая мечом, словно ветряная мельница. Иногда он останавливался и, не спуская с разведчика злобного взгляда, слизывал кровь, обильно сочившуюся из пореза на левом запястье; Блейд получал секундную передышку. Наблюдая за маневрами исполина, он понял, чего тот добивается. Выйти на длину клинка и одним мощным ударом сверху вниз развалить врага напополам, от плеча до паха! И разведчик не сомневался, что рассвирепевший нур именно так и завершит поединок — при первой же его оплошности.

Он продолжал уворачиваться, легкими, но точными касаниями клинка отклоняя лезвие широкого меча в бок. Ни разу он не попытался парировать удар напрямую, ни разу не ударил сам — любой выпад, финт, обманное движение требовали времени, которого нур ему не давал. Пыль, взбитая ногами бойцов, темным слоем оседала на их лицах и потных телах, превращаясь в жидкую грязь; подбородок и щеки нура были вымазаны кровью, и его физиономия стала напоминать маску какого-то злобного демона. Сейчас оба противника тратили свою энергию и силы с равной интенсивностью: нур непрерывно атаковал, Блейд — убегал и увертывался. Весь вопрос заключался в том, кто выдохнется первым.

Через сорок минут, наполненных дикой гонкой под рев трибун, звоном железа и низким угрожающим рыком гиганта, Блейд заметил, что его противник устает. Нур уже не крутил меч над головой; движения его стали экономнее, голос — тише, на лбу выступила испарина. Солнце уже на пол-локтя поднялось над верхним краем восточной трибуны, и утренняя прохлада начала сменяться зноем. Иногда разведчик слышал, как нур переводит дух; казалось, кто-то выпускает воздух из чудовищных кузнечных мехов.

Но он и сам уже чувствовал признаки усталости. Больше тянуть было нельзя — его план победного завершения битвы строился на одном точном ударе, нанесенном в подходящий момент недрогнувшей рукой.

Нур остановился, жадно хватая воздух распяленным ртом Блейд тоже сделал несколько глубоких вдохов, радуясь передышке; его отделял от противника десяток шагов. Он перебросил меч в левую руку, согнулся и опустил голову, демонстрируя крайнюю степень утомления и безнадежной покорности судьбе. Его правая ладонь, словно стирая пот, скользнула по лбу, по щеке, по шее, пальцы нащупали массивную рифленую рукоять, торчавшую из сумки за плечом. Все в порядке; его тайное оружие было на месте.