Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала - Генри Олди

Украшением площади было странное каменное сооружение, чем-то похожее на Стоунхендж. Но в отличие от английского аналога эти камни были не такие массивные, зато полностью замыкали круг. И вот из этого круга, из проемов, образованных голубоватыми камнями, группами и поодиночке выходили маги. Один из них — высокий, тощий старик подошел прямо ко мне, громко чихнул, достал откуда-то из-под мантии небольшую палочку со светящимся шариком на конце и взмахнул ею. Тут же около него возникло что-то вроде торгового прилавка. Широкий деревянный стол, заставленный фигурками вроде как из глины. Наверняка не совсем простыми фигурками, разве станет маг простыми глиняными свистульками торговать? Э-э-э, да это ж солдатики! Натуральные солдатики, только не оловянные, а из глины. Что там у китайцев было? Терракотовая армия? Очень похоже. Прикинувшись покупателем, я подошел к прилавку поближе и даже протянул руку, чтобы взять весьма натурально вылепленного лучника высотой с две сигаретных пачки. Но не успел я его коснуться, как… У меня на глазах фигурки на столе стали шевелиться, словно спортсмены-легкоатлеты разминались перед стартом. А тот самый лучник, которого я хотел рассмотреть поближе, зло глянул на меня и натянул лук.

— Шли бы вы дальше, юноша, — проскрипел старик, щелкнув лучника пальцем по миниатюрной каске. — Этот товар явно не для вас. Я вижу, вы студент, а здесь необходимо посвящение в боевую магию третьего уровня. У вас оно есть?

— Мало ли что у меня есть, — пробурчал я, но от стола отошел. Очень нужны мне были его солдатики, тут вон вокруг сколько разной всячины…

В отличие от остальных площадей города, безлюдных в это время суток, на площади вовсю шел торг. Но какой-то странный, тихий торг. Покупатели молча стояли напротив продавцов и смотрели им в глаза. Да, магам и колдунам слова обычно не нужны. Хотя и не знаю, кому и зачем мог понадобиться такой товар? Большинство прилавков было завалено всякой гадостью: связками летучих мышей и высушенных змей, черепами и костями животных (и не только животных, если вспомнить того скелета, что стоял в нашем школьном кабинете биологии), какими-то отвратительными на вид кореньями, грибами и цветами с удивительным, странным запахом. А также чучелами чудищ, сталкиваться с которыми у меня желания не было решительно никакого. Хотя насчет чучел я поторопился. Это были не совсем чучела. У меня на глазах сгорбленный старик с огромной бородавкой на носу, рекламируя свой товар, полил валявшееся на столе чучело паукообразной твари из склянки с черной жидкостью. Жидкость запузырилась, паук тут же ожил, зашипел и начал дрыгать длинными суставчатыми лапами. Фу, какая гадость!

Отойдя от греха подальше от опасного прилавка, чуть было не налетел на крупного мужчину в трико и красном колпаке, полностью закрывающем лицо. Лишь глаза его тускло сверкнули в узкой прорези странного головного убора. Мужчина сурово на меня глянул, буркнул что-то недружелюбное и начал выкладывать на прилавок из большой корзины свой товар. Ну и товарец, скажу я вам: связка веревок, заканчивающихся эшафотным узлом и петлей, ржавые кандалы, длинные пряди волос и… Тут меня чуть не вывернуло. Палач — а это был, без сомнения, городской палач — спокойно выкладывал на стол отрубленные руки, вырванные языки и еще что-то из человеческих потрохов. Все ясно, отрубленная рука вора — лучший амулет для представителя этой древней профессии. А уж какой силой обладает веревка повешенного, если правильно ее заговорить, не мне вам объяснять…

— Что, парень, хочешь приобрести? — хрипло спросил палач, становясь за прилавок и демонстрируя мне чью-то отрубленную ладонь. — Бери, не пожалеешь. Это рука Кусаки, а тот первый щипач был на всю округу, пока ко мне не попал, ха-ха-ха…

По-видимому, палач признал во мне начинающего вора. Я, как лошадь, замотал головой и попятился, словно палач собирался меня догонять. Но тот быстро потерял ко мне интерес, потому что к нему подошел какой-то щуплый малый в сером плаце и почти без торга купил ту самую руку. Палач пересчитал монеты и благожелательно улыбнулся покупателю, прибавив что-то вроде «До скорой встречи, клиент».

Я перевел дух и тут же снова вздрогнул — внезапно у меня за спиной раздался гомон, какой-то шум, заиграла музыка. Странная какая-то музыка, несуразная. Я обернулся и чуть не остолбенел от удивления. Из «Стоунхенджа» на площадь выходил… дракон. Да, многого я здесь уже повидал, но драконов по-прежнему считал выдумкой. Но это был самый настоящий дракон со всеми драконьими атрибутами: зубастой пастью, крыльями, когтистыми лапами, гребенчатым хвостом. Только какой-то маленький, размером чуть больше пони. Дракона вел на веревке мальчик лет семи-восьми, а впереди ковылял очень бедно одетый старик с шарманкой. Вот из этой шарманки и раздавался странный мотив.

Старик остановился в центре площади, не переставая крутить ручку шарманки, установил ее на складной треноге, скомандовал дракону: «Сидеть», повесил ему на шею табличку с какой-то надписью, кинул свою шляпу на брусчатку и не лишенным приятности голосом запел. Пел он старинную балладу о доблестном рыцаре О. Вайланге, ушедшем в поход в Святые Земли, чтобы завоевать сердце прекрасной дамы Эмилии. В честь этой самой Эмилии совершил он немало подвигов, в одну харю одолел кучу злющих гоблинов, троллей и циклопов, изничтожил добрую дюжину великанов и одолел ужасного дракона. После каждой победы он посылал любимой алую розу. И весть о каждой новой победе доблестного рыцаря О. Вайланга заставляла трепетать сердце прекрасной леди Эмилии. Когда, наконец, доблестный рыцарь О. Вайланг, победив кого только можно, повернул боевого коня в сторону родного города, где ждала его дама сердца, огромная орда речных гоблинов окружила его и потребовала отречься от любви. Но рыцарь гордо отказался предать светлый идеал любимой и пал в неравной битве. Безутешная Эмилия похоронила своего возлюбленного, после чего до самой смерти не смотрела на мужчин, носила только черное и умерла, собственно, на могильной плите павшего героя, прижимая к груди букет алых сушеных роз, каждая из которых напоминала ей об одном из подвигов любимого.

Песенка была жалостливая, но, на мой взгляд, не логичная. Во-первых, с какой стати гоблинам заставлять рыцаря от кого-то там отрекаться? Вряд ли они подозревали даже о существовании какой-то там Эмилии. И на хрен им не уперлась эта самая Эмилия! Скорее всего просто бродячие гоблины решили поживиться кошельком, конем да латами странствующего рыцаря, вот и пустили ему кровь. Во-вторых, если рыцарь погиб в Святых Землях, как прекрасная леди Эмилия могла его похоронить? Кто тело доставил?