Рождённая летать - Аксюта

С того момента, как Лейв ступил на открытую равнину, он постоянно ожидал, что его кто-то остановит, окликнет, вернёт назад. Да хотя бы поинтересуется, кто он такой и что здесь делает. Но нет, всем здесь было не до него. Вокруг сновали чем-то озабоченные крылатые, группками жались друг к другу растерянные ойры (откуда их здесь столько?!), с решительным видом пробегали отряды Стражей. А потом он увидел и откуда и куда… Прямо посреди долины стояло легендарное чудо древних ойров — портал. Между прочим, считалось, что эти знания давно и надёжно утрачены, а те несколько экспедиций, что были посланы порыться в развалинах ойрских городов, вернулись ни с чем.

А главное, у одного из столбов стояла Шерил с видом «умру, но не сдамся». Идиотка. Разве же можно браться за подзарядку бинарного артефакта в одиночку?! И эти, которые столпились на некотором отдалении от девушки, почему они стоят и ничего не предпринимают?! Хотя грубо вырывать её из деформированных магических потоков, тем более потоков такой силы, нельзя. Он даже последствия такого действия просчитывать не взялся бы. На принятие решения Лейву потребовалось не больше нескольких секунд. Решительно растолкав бесполезно столпившихся, он направился ко второму, не занятому ещё столбу. И вот тут его заметили. И узнали! Но сделать ничего не успели. Его спина коснулась резного дерева, а левый сапог утонул в болотной грязи. Отличный сапог, между прочим, его было даже немного жаль.

Он отвлёкся от мелочного, перевёл взгляд на Шерил, улыбнулся и даже подмигнул ей, поймав ответный удивлённый и благодарный взгляд. А потом Лейв обернулся в сторону болот и прикипел взглядом к открывающейся картине. Эпической по своему размаху. Бескрайнее зелёное пространство, отлично просматриваемое с небольшого возвышения, низкое серое небо над ним, в небе множество мелких юрких корабликов и ещё большее количество крылатых Стражей ведут воздушный поединок — отгоняют металлических хищников от длинной тропы, по которой идут, растянувшись длинной змеёй, ойры. Медленно и тяжело, даже отсюда видно. Над ними кружат трое айев и поначалу Лейв не понял, что они там делают, только когда процессия немного приблизилась, стало заметно, что крылатые время от времени сбрасывают бечёвки самым слабым, сошедшим с тропы и падающим в трясину, тем помогая им вернуться на относительно ровную поверхность.

А потом разглядел идущую впереди кошку. Шаманку. Она медленно и тяжело ступала, продвигаясь вперёд и словно бы плечами раздвигала неподатливый и густой воздух. В лапах зажат посох, на морде такая же решимость пополам с упрямством, какую он только что читал на лице у Шерил. А когда она подошла ещё ближе, стало возможным разглядеть и две тонкие лапки, высовывающиеся из-за правого плеча ойры, намертво вцепившиеся в навершие посоха и мордочку, удивительно серьёзную для такого мелкого существа.

Дошли до острова посреди болот, добрались до круга шаманов, но внутрь прохода на пошли, ойра остановилась, повернулась к нему спиной (тут стало возможным разглядеть, что детёныш не просто так цепляется, а сидит в своеобразном заплечном мешке), расставила пошире ноги, словно бы собираясь врасти в землю памятником самой себе и уставилась на болота. И только тут до Лейва дошло, что именно она делает и откуда вдруг посреди болота могла взяться твёрдая тропа. Конечно же её проложила и поддерживает шаманка.

Сколько это продолжалось? Кто знает? На часы никто не смотрел, а их личное время тянулось так медленно, словно тоже увязло в болотной трясине. Но вот последний из вереницы ойров ступил на твёрдую землю (большая часть остальных уже успела перебраться проходом в горы и лежала ничком на земле кто где упал, тяжело дыша и глядя в небо бессмысленным взглядом), тонкие лапки котёнка первыми отцепились от посоха, она широко зевнула, показав ярко-красную пасть с белыми игольно-острыми зубками, протёрла кулаками большие и ясные глаза и нырнула с головой в мамин заплечный мешок, свернувшись там клубком. Отдыхать. Затем отмерла её мать: тяжело повела натруженными плечами, сунула длинную палку в ременные петли и тяжело побрела в проход. Следом за нею, как по команде ссыпались с неба айи, оставив в покое летучие корабли (кому они там теперь нужны и интересны?), последними в проход завернули шаманы, и двое самых молодых из них, отпихнули от потров и Лейва и Шерил, одновременно обхватили их и так же синхронно выдернули из земли.

Всё. Дыра в пространстве исчезла, как и не было её, и только слабый запах сырости постепенно растворялся в воздухе.

Он здорово опасался, что экспериментировать придётся с чучелом-артефактом денежного ящера. Напрасно. У айев оказалось достаточно здравого смысла, чтобы не отдавать сразу ценный прибор в его кривые ручки. Вместо этого его отвели в сокровищницу, где хранился «золотой» запас одного из горных городов. Нет, горы драконьей чешуи, вперемешку с золотыми цепями и канделябрами, как ему представилось при слове «сокровищница», там не было. Зато имелось несколько длинных столов, на которых группами и поодиночке были выложены монеты-чешуйки — материалы, предоставленные ему для работы.

Начал Алишер с самого для себя простого и логичного — с Опознавательного Канона, который некоторые эстеты иногда называют Исследовательским. Повторил. И ещё раз, и ещё, с каждой попыткой немного меняя тональность. Отклик шёл. Но каждая чешуйка отзывалась немного по-своему и отдельно от своих товарок. Плюнул на непонятное, попробовал войти в резонанс, но только чуть поколебал поле, окружающее их. Словно только струну тронул, вместо того, чтобы взять в руки инструмент и начать играть.

Кстати об этом. Давненько он не пел и не играл. Наверное, уже дня два прошло с тех пор, как он в последний раз брал в руки гитару. Алишер с некоторой неприязнью оглядел денежные кучки, немного поворошил их, разрушая созданный кем-то непонятный порядок. В конце концов, никто же не думал, что он расправится с проблемой в пару жалких часов? Он менестрель, певец в первую очередь и маг во вторую, но уж никак не исследователь. Прочные перламутровые чешуйки отозвались еле заметной вибрацией под пальцами и опять надолго приковали внимание мага. Этот тот самый резонанс, которого он никак не мог добиться? А почему только с некоторыми и только с этими, а не с иными? Вот эта и эта поют в один голос.

Через некоторое время, сколько его там было Алишер, увлекшись, не заметил, он вытребовал себе одного из хранителей сокровищницы и попросил, чтобы его проводили в основное хранилище. Потребовал, не объясняя причины. Потому как от азарта и предвкушения открытия не мог связно изложить свои мысли. Хранитель посмотрел на него с жалостью, но к основным городским «золотым» запасам допустил, пусть и выделив в сопровождение пару охранников.