Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7 - Роберт Хайнлайн

По лицу первого офицера промелькнула едва заметная улыбка.

— Слушаюсь, сэр.

Глава 21

Капитан «Асгарда»

Тело Сэма опустили в лифте на поверхность планеты и похоронили там, где он погиб. По распоряжению Макса в похоронах принимали участие только он сам, Уолтер и Джиордан; юноша предупредил Элли, чтобы не приходила. Их окружал почетный караул, вооруженный до зубов и не спускавший глаз с дальних холмов. Заупокойную молитву Макс прочел еле слышным голосом, но читать громче у него не было сил.

Механики быстро изготовили памятник — остроконечная пирамида из нержавеющей стали. Прежде чем установить ее на свежую могилу, капитан долго думал, какую надпись выжечь на памятнике. «Он так любил жизнь»? — нет, Сэму это не понравится, решил он, вспомнив его циничное презрение ко всякой сентиментальности. «Он никогда не спорил с судьбой»? — и это противоречило характеру Сэма, — если Сэму не нравились карты, выпавшие на его долю, он просто подсовывал вместо них новую подтасованную колоду. Нет, вот такая надпись на памятнике больше соответствует характеру Сэма; Макс наклонился над памятником и прочитал:

ПАМЯТИ

СЕРЖАНТА СЭМА АНДЕРСОНА

СЛУЖИВШЕГО

В ИМПЕРСКОМ КОРПУСЕ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ

ОН СЪЕДАЛ ВСЕ, ЧТО СТАВИЛИ ПЕРЕД НИМ

Уолтер впервые увидел памятник.

— Значит, вот кем он был. Вообще-то я догадывался об этом, сэр.

— Да. Он так и не открыл мне свое настоящее имя. Ричардс или Робертс. Я не уверен.

— Вот как. — Первый офицер задумался. — А вы знаете, сэр, мы можем восстановить его в корпусе посмертно. Его опознают по отпечаткам пальцев.

— Думаю, Сэм был бы рад этому.

— Как только вернемся, я лично займусь этим.

— Если вернемся.

— Извините, капитан, — когда вернемся.

После окончания церемонии похорон Макс поднялся прямо в рубку управления. Он уже побывал там накануне вечером и успел оправиться после первого потрясения — в «беспокойной дыре» его считали капитаном и обращались с должным уважением. Когда Келли поздоровался с ним: «Доброе утро, капитан», Макс постарался ответить почти небрежно:

— Доброе утро, шеф. Привет, Лунди.

— Принести кофе, сэр?

— С удовольствием. Относительно взлета корабля и орбиты ожидания — все готово?

— Еще нет, сэр.

— Тогда не стоит трудиться. Я решил лететь прямо домой. Расчеты сделаем в пути. Где пленки?

— Я захватил их еще утром.

Имелись в виду пленки, спрятанные в каюте Макса. Саймсу удалось уничтожить первый комплект сразу после смерти капитана Блейна; запасной комплект остался единственным, где были зафиксированы координаты и пеленги того места, где появился «Асгард» сразу после прорыва.

— О'кей. За работу. Ковак сядет за компьютер.

Специалисты приходили в рубку управления задолго до начала вахты, как это было принято у Келли.

— Как прикажете, сэр. Но я был бы рад сам помочь капитану.

— Ковак справится. Вы поможете Ногучи и Лунди при просмотре пленок.

— Слушаюсь, сэр.

Данные начали поступать к капитану. Ночью Макс дважды просыпался, покрытый холодным потом, опасаясь, что утратил свою уникальную память. Но когда пошли данные, Макс убедился, что программирует без малейших усилий, в его сознании будто открывались соответствующие страницы, и он читал их. Нужно было быстро вылететь в космос, чтобы избавиться от тяготения планеты и оставить позади местное «солнце»; в этом случае поправки, вводимые в курс, станут относительно простыми. Затем корабль будет долго лететь по прямой к тому месту, где они появились в этой вселенной. Расчеты не должны быть точными, потому что с первой попытки не следовало пытаться осуществить переход; они исследуют окружающее пространство, сделают много фотоснимков пеленгации и произведут на их основе вычисления, чтобы как следует изучить галактику, в которой еще не бывал человек.

Взлет был рассчитан, записан на пленку для автопилота, и пленка введена в консоль задолго до полудня. Раньше жизнь в корабле протекала по местному времени, где в одном часе было около пятидесяти пяти минут, но теперь она будет проходить по гринвичскому, то есть по тому времени, которое было основным в рубке управления; таким образом обед запоздает, а некоторые «звери» как всегда переведут стрелки своих часов не так, как следует, и во всем обвинят капитана.

В рубке управления сверили часы с машинным отделением, включили ленту автопилота, и теперь оставалось только нажать на кнопку за несколько секунд до расчетного времени, чтобы автопилот дал команду и корабль начал взлет.

Зазвонил телефон, Смит поднял трубку и посмотрел на Макса.

— Это вас, капитан.

— Капитан, — голос интенданта звучал тревожно, — извините, что я беспокою вас в рубке.

— Ничего страшного. Что случилось?

— Миссис Монтефиоре хочет, чтобы ее высадили на Афродите.

— Кто-нибудь еще не желает оставаться на корабле?

— Нет, сэр.

— Но всем объявили, что желающие должны были обратиться к вам еще вчера.

— Я объяснил ей это, сэр. Ее ответ показался мне не совсем логичным.

— Если говорить откровенно, я был бы счастлив высадить ее там и таким образом избавиться от нее. Но мы, в конце концов, несем ответственность за нее. Передайте миссис Монтефиоре, что я отказался удовлетворить ее просьбу.

— Слушаюсь, сэр. Вы позволите мне сформулировать ваш отказ в несколько иной форме?

— Да, конечно. Позаботьтесь только, чтобы она мне не мешала.

Макс положил трубку и увидел, что рядом с ним стоит Келли.

— Вот-вот наступит расчетное время, сэр. Может быть, вы возьмете на себя управление и проверите готовность к взлету?

— Нет, шеф. Командуйте взлетом. Это ваша вахта.

— Слушаюсь, капитан.

Келли сел у консоли, Макс опустился в кресло капитана, чувствуя себя как-то неловко. Жаль, что я не курю трубку, промелькнуло в голове Макса. Ему казалось, что капитану следует сидеть спокойно и непринужденно, курить трубку и следить, как его подчиненные осуществляют маневры.

Макс почувствовал, что его тело вдавилось в подушку кресла: «Асгард» снова оказался в коконе собственной силы тяжести, и теперь ускорение не будет влиять на тех, кто находится внутри него. Через несколько мгновений корабль взлетел, но заметить это можно было лишь при взгляде в иллюминатор — голубое небо постепенно уступило место черному космическому пространству, усеянному звездами.

Юноша встал, заметил, что все еще держит в руке воображаемую трубку, и поспешно разжал пальцы.