Ничьи котята - Евгений Лотош

Внезапно он оказался в двух шагах позади места, на котором только что стоял. Кажется, он даже не перешел, а перетек. Его противники растерянно захлопали глазами.

— Вот вам образец движения, называемого «отступление в тень». Оно применяется для ухода от агрессивной прямой атаки с нескольких направлений в передней полусфере. Внимательно наблюдайте, и у вас появится хороший шанс его выучить — похоже, сегодня мне придется не раз сбегать подобным образом, — он снова усмехнулся. — А теперь — раз, два, три — начали!

Следующие минут десять Карина мало что понимала. Прямо перед ней кружилась карусель из тел. Казалось, шесть мужчин танцуют какой-то невероятно красивый, но и невероятно сложный танец. Тела, изгибающиеся в немыслимых позах; удары, наносимые с такой скоростью, что руки размазываются в воздухе; босые ноги, скользящие по деревянным доскам, словно водомерки по поверхности луж после дождя… Изредка тела взмывали в воздух и с грохотом обрушивались на пол. Казалось, встать после такого падения невозможно, но упавший немедленно вскакивал и вновь бросался в схватку.

Изредка тишину зала разрывали выкрики мастера Караби. В основном он произносил странное слово «куравас». Каждый раз бой внезапно прекращался (а противники кланялись друг другу), а потом начинался снова. Еще девочка запомнила слово «киси» — каждый раз после него не только прекращался бой, но один из учеников уходил насовсем. После третьего раза, когда Дзинтон остался один против двоих — орка и человека, она повернулась назад к мальчишке по имени Хлюп, и шепотом осведомилась:

— Слушай, а что значит «киси»?

— Ну ты темная! — покровительственно хмыкнул тот. — «Киси» означает «убит»… ну, что-то такое. Значит, кто-то получил смертельный удар, типа того, и считается убитым.

— А «куравас»?

— Значит, засчитывается очковый удар… ну, за который очки дают. Слушай, а как ты с мастером Дзинтоном ходишь, а таких простых вещей не знаешь? — шепотом осведомился мальчишка. — Ты что, не училась совсем?

Карина мотнула головой и отвернулась смотреть бой дальше. Впрочем, он закончился быстро — уже минуту спустя мастер Караби выкрикнул что-то похожее на «кисинака», и оба оставшихся противника, тяжело дыша, поклонились Дзинтону и вернулись на свои места. Трое «убитых» раньше присоединились к ним.

Дзинтон поклонился всем пятерым. Казалось, он совсем не запыхался.

— Полагаю, вы и сами поняли свои основные ошибки, — проговорил он. — Но может ли кто-то из вас сказать, какая главная?

Пятеро нерешительно переглянулись.

— Мы не умеем драться сообща, мастер? — предположил один из троллей.

— Хорошая догадка, — кивнул Дзинтон. — И во многом справедливая. Вы действительно не умеете драться сообща, и даже если не мешаете друг другу, то и не помогаете. А никакой мастер Пути не сможет в одиночку отбиться от пятерых бойцов, действующих как одна команда. Но неслаженность — лишь одна из причин, и она не главная. Еще варианты?

Ученики снова переглянулись, но больше ни один не рискнул высказаться.

— Тогда я скажу сам. Главная ваша ошибка в том, что вы деретесь ради победы.

— Но разве можно драться ради чего-то еще? — удивленно осведомился орк.

— Можно. Драка — лишь один из многих способов взаимодействия с миром, которым учит нас Путь безмятежного духа. Один из способов, и зачастую необходимый. Но победа в драке мало что дает. Она не решает проблему, явившуюся причиной драки. Даже смерть врага всего лишь приведет к тому, что его место займет новый, стремящийся отомстить. Нет, главное, к чему зовет Путь, не победа над противником, а единение с окружающим миром. Вы должны стремиться не уничтожить врага, но органично включить его ярость, его агрессию в окружающий вас мир — и обрести с этим миром гармонию. И тогда, вполне возможно, победа вам и не потребуется, потому что враг перестанет быть противником и превратится в друга. В единении и кроется настоящая победа. Надеюсь, вы еще задумаетесь над моими словами, мои товарищи в Пути.

Дзинтон глубоко поклонился, скрестив руки на плечах. В ответ ученики тоже склонились, коснувшись лбами упертых в пол ладоней. Вокруг Карины зашумели, поднимаясь на ноги, ученики.

— Зашибись! — воскликнул Хлюп, подпрыгивая на месте от избытка чувств. — Вот так драка! Я точно когда-нибудь научусь драться так же классно, и тогда Семка еще пожалеет, что…

— Дурак, — пихнул его в плечо орчонок. — Ты же слышал, что сказал мастер Дзинтон — нельзя драться ради того, чтобы победить. Твой Семка — дебил, а ты все время на его подначки покупаешься. Сколько я тебе говорил — пусть себе гогочет, болван, тебе-то что? Тебя как зовут? — без перехода обратился он к Карине. — Я Мушка, а он — Симбас, но его все Хлюпом зовут, потому что постоянно простужается, и из носа все время течет.

— Я не простужаюсь, у меня аллергия, — огрызнулся мальчик. — Но ты тоже можешь звать меня Хлюпом, я уже привык. А ты кто?

— Я Карина, — несмело произнесла девочка. — Рада знакомству.

Внутренне она напряглась. Память о детдоме, с годами подернувшаяся серой дымкой забвения, вдруг ожила в ее голове. Мальчишки, как правило, означали неприятности.

— Взаимно, — кивнул орчонок. — Слушай, а кто он тебе, мастер Дзинтон? Я видел, вы вместе с ним пришли. Он твой брат?

— Он мой папа, — гордо сказала Карина. — Приемный, — быстро добавила она, отчего-то смутившись.

— Круто! — выдохнул Хлюп. — Вот бы мне такого отца! А ты к нам станешь ходить заниматься? Тебе, наверное, сразу желтую ленту дадут. Можем вместе работать!

— Просто так никому ничего не дают, — поправил его рассудительный орчонок. — Но она, может, и догонит. Подумаешь, желтая лента! Период тренировок — и получил. Только я, наверное, уже на синюю сдам через период-другой.

Растерявшуюся Карину спас Дзинтон, закончивший разговор с Караби. Он кивнул девочке и быстрым шагом направился к двери кабинета мастера. Она неуверенно махнула рукой мальчишкам и бросилась за ним.

Когда она вбежала в кабинет, папа уже оказался переодетым в прежнюю одежду. Девочка недоуменно заморгала. Когда он успел?

— Как тебе бой, Каричка? — весело спросил он. — Понравилось?

— Очень! — искренне сказала девочка. — Он как… как танец.

— Правильно, — пробасил из-за спины Караби. — Танец и бой — близнецы-братья. И красоту им придает одно и то же: уверенное владение своим телом. Ну что, подружка, хочешь научиться так же?

— Да! — кивнула Карина. — Хочу… наверное. А долго учиться?

— Ну, лет через тридцать, я думаю, бело-зеленую ленту ты заработаешь, — подмигнул ей Дзинтон. — А там — все от тебя зависит. Еще лет двадцать-тридцать сверх того, и у тебя появятся все шансы меня переплюнуть.