Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - Константин Ковалев-Случевский

Бургундский рыцарь Гильбер де Лаиноа о своем путешествии на Русь в начале XV века (из его книги «Voyages et Ambassades», по рукописи того времени): «[У русских] монеты из кусков серебра… и из мордок белок и кун».

Нумизматам, историкам и некоторым любителям древностей хорошо известны русские монеты конца XIV — начала XV столетия. Выпуск денег был одной из главных составляющих жизни государства и его политики. Например, автор данной книги склонен выдвинуть как гипотезу важнейшую причину (не отрицая конечно же и других причин) похода хана Тохтамыша на Москву в 1382 году. И она имела финансовые свойства. Ведь тогда князь Дмитрий Донской впервые выпустил в Москве монеты (ему было дано такое разрешение из Орды). Первоначально — анонимные, с надписью «печать князя великого», с изображением воина. А затем — не с именем хана-царя (которому они, собственно, в виде дани и предназначались), а только со своим именем — «Дмитрий». Если исходить из того, что «деньги правят миром», то столь дерзкое покушение на финансовые устои средневековой Орды могло быть решающим для последующего наказания.

Деньги в виде дани получал тот, чье имя было указано на монетах. Он был хозяином. Для него они и печатались. Вариантов быть не могло. Правила были очень строги, вплоть до того, что московские монеты должны были выпускаться более легкими по отношению к деньгам Орды, в сочетании три русские к двум ордынским. И ведь, на самом деле, после сожжения Москвы в 1382-м, князь Дмитрий Донской выпускал монеты лишь только с именем Тохтамыша и с изображением петуха, а не воина…

Имя хана и арабские надписи на монетах являлись знаком лояльности к Орде (вариант арабского текста на русской монете: «Султан То(хтамыш) хан, да продлится его жизнь»). И даже удельные князья выполняли правила строго. Пример: Серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый, в битве с Мамаем сыгравший важнейшую роль, при этом долго печатал на своих монетах имя Тохтамыша (как и свое). Так в Орде могли идентифицировать тех — кто платит дань. Обозначено на монете — такой-то князь, значит, — заплатил и лоялен. А пытающихся уклониться от дани можно было быстро вычислить. Потому и Владимир Храбрый почти до самой своей кончины чеканил ордынскую «легенду» на своих монетах.

Отдельное место в средневековой монетной «русской коллекции» всегда отводится деньгам, которые начал выпускать князь Звенигородский и Галичский Юрий Дмитриевич, И хотя не всегда возможно определить — вышли те или иные из них «в народ» уже во время его удельного правления или только когда он стал великим князем Московским, все же отделить их от монет других князей довольно легко. На них отчетливо читается — в разных вариантах написания — имя «Юрий».

Необходимо отметить, что князь Звенигородский успешно вводил в «массовый денежный» оборот изображение всадника на коне, поражающего змия, которого потомки позднее сочтут за святого Георгия Победоносца. Речь идет об изображениях на монетах, причем его собственных. Не всякий бы отважился при не очень дружелюбно настроенном великом князе штамповать отдельно свои деньги. Но Юрий это делал.

Добротные и полновесные, они разошлись по Руси. Металла было достаточно, князь не так давно вернулся с войском из Волжской Булгарии. Хоть и поделился добром со старшим братом, но и себе оставил достаточно.

Другие князья не могли позволить себе такие походы или действия, даже монеты «давались» им с большим трудом (по финансовым соображениям). А он делал все быстро и с легкостью.

Всадник, побивающий змия, был в некотором роде автопортретом князя. Это как будто он на коне поражал Булгарского Змия (который предположительно развевался на знаменах волжских полков). Монеты мгновенно расходились по свету, входили в употребление. Русь жаждала торговли, больших оборотов товаров, развития. Приток капитала только этому способствовал.

Что же сделал тогда его старший брат Василий Дмитриевич, великий князь Владимирский и Московский? Он тоже выпустил свои монеты. А в феврале—апреле 1425 года будет проведена унификация денежного дела, что-то вроде реформы. В Москве появился специальный монетный двор, определен был обязательный вес денег, который мог колебаться от 0,77 до 0,7 грамма, а для монет удельных — от 0,62 до 0,65 грамма. Стали выпускаться двуименные монеты (с двумя именами князей, главным из которых было имя великого князя).

У Василия Дмитриевича на монетах Москвы также появилось изображение всадника на коне — «ездца». Ведь официально именно он — Василий — был летописями потом признан «покорителем Булгар» (хотя там не был и в помине). Как же так! Он покоритель, а на монетах — всадник, так напоминающий тезоименитого святого покровителя Юрия! Стереть его с денег уже было нельзя, уничтожить монеты также было трудно. Оставался единственный и самый беспроигрышный способ — забрать славу Юрия себе, поменяв местами имена в летописях.

Имена-то поменяли, но ассоциации со святым Георгием Победоносцем остались. И все равно, как ни крути монеты, не укрепился в сознании людском даже намек на «Василия Победоносца»!

Это намного позднее святой Георгий на коне, поражающий змия, станет символом и гербом самой Москвы. Той Москвы, в которой не будет места потомству Юрия, князя великого, а также Звенигородского и Галичского.

Таков странный и не всегда справедливый суд истории.

Был ли всадник с копьем в руках и на коне, изображенный на монетах Звенигорода, — портретом самого Юрия Дмитриевича?

Очень интересный вопрос.

Не станем отрицать того простого факта, что такого всадника можно встретить не только на монетах Юрия Дмитриевича. «Пользовались» этим символом почти все князья, которые решались на выпуск собственных денег. Да оказывается, не только на Руси, а… по всей Европе.

То есть русские в этом деле вовсе не были первооткрывателями. Скорее стали «соучастниками» какого-то древнего и очень интересного процесса утверждения своеобразной символики, которая привлекла правителей множества стран Средневековья и более поздних времен.

О чем мы тут говорим?

Мы рассуждаем о несколько таинственном изображении того самого «всадника на коне», которого можно встретить на многих монетах Средневековой Руси, включая монеты Юрия, и который так напоминал святого Георгия.

Специалисты-нумизматы, знатоки сфрагистики, историки называют этого персонажа следующим словом — «ездец».

Одним из доказательств, что это был не святой Георгий, является то, что никогда «ездец» не изображался на монетах с нимбом. По отношению к князю Юрию можно сказать, что история сохранила серебряное блюдо, которое ему принадлежало (ныне хранится в Государственном историческом музее). На нем как раз изображен именно святой Георгий Победоносец. Фактически тот же «ездец», но с отчетливо видимым изображением нимба, указывающего нам на то, что перед нами святой воин.