Обречены на подвиг. Книга первая - Валерий Григорьев

На разборе экзамена подполковник особо отметил хорошие знания капитана, который получил «заслуженную» пятерку, твердые – Виктора, и совсем никудышные – мои.

– Почему, выбор пал именно на меня? Возможно кто-то «подмазал» подполковнику, а возможно в академии ВВС «аллергия» на ПВОшников? Но ничего, чему быть, тому не миновать, – философски подумал я.

Расстроенный Виктор пошел учить математику, к которой он совсем не готовился, а я побрел к тыловикам собирать свою полевую сумку.

Мои шустрые соседи-тыловики к этому времени сдали уже второй экзамен. Полковник «честно» отрабатывал свои десять «штук»: в отличие от нас, летчиков, у них все экзамены шли только на пятерки и четверки. Один из тыловиков, майор-азербайджанец, выходец из прапорщиков, который военное училище закончил экстерном, решил даже проблему с иностранным языком. Оказывается, в школе его родного аула не было преподавателя такой дисциплины, в его аттестате зрелости в этой графе вообще стоял прочерк. В дипломе за училище, оценки которого он также «купил», значилось, что он учил немецкий. На самом же деле ему одинаково «легко» было сдавать английский, немецкий или французский. Целую неделю он причитал:

– Вах, вах, вах! Как я буду сдавать этот паршивый язык? Я даже буквы не знаю как писать! Но и эту проблему успешно решил, преподавательница оказалась сговорчивой, и за банку черной икры согласилась поставить четверку.

С невеселым настроением я вернулся в часть. Объяснять каждому, почему не удалось поступить, не было ни желания, ни смысла. Командир полка, видимо, понимая мое состояние, отправил меня в отпуск, и через три дня я уже грелся на берегу Черного моря.

Через два месяца, когда вернулся в часть, да и потом, я вспоминал об этой своей попытке как о несущественном эпизоде в моей жизни.

Кстати, у истории с поступлением было продолжение. Мне рассказал его Алексей Снимщиков, к тому времени уже старший инспектор-летчик Закавказского военного округа и полковник.

Если бы я не поспешил с отпуском, то мог бы стать слушателем академии. Скороспелый капитан, которого тянули за уши, оказывается, имел какие-то противопоказания по здоровью. Благодаря нашему парадоксальному законодательству, летать с таким диагнозом он имел право, а вот поступать на очное отделение академии – нет. Но на заочном обучении ограничений по здоровью не было. Решили перекинуть «мальчика» с очного отделения на заочное. Что и было благополучно сделано. В результате на заочном лишним стал орденоносец-комэска: ведь сын министра путей сообщений Грузии переплюнул бы даже сына начальника кафедры. Несостоявшегося Героя быстренько завалили на оставшемся экзамене по Уставам, и на его месте оказался «Пьер Ришар» советских ВВС.

Естественно, на очном отделении получился недобор, вспомнил «принципиальный» подполковник про «бездаря»-майора и стал его срочно искать. Но тот уже был во власти теплых волн Черного моря и упоительного курортного романа.

Так неудачно обернулась для меня попытка вырваться из Насосненского гарнизона. Большой психологической травмы я не получил и продолжал летать с утроенной энергией.

Летные дела эскадрильи полностью легли на мои плечи. Закончив с первым набором лейтенантов, мы начали обучать второй набор, уже менее талантливых и способных. Но и с этим набором все обошлось благополучно.

А наши «первые ласточки» в первой эскадрилье постепенно стали получать сначала второй, а затем и первый класс. Комэска первой Виктор Михайлович Животов, однако, не разделял моего подхода – демократичного отношения к пилотам, веры в их способности и знания, поощрения их инициативы. Он их откровенно зажимал, и они нередко по старой памяти, особенно приняв на грудь, жаловались мне на несправедливое к ним отношение.

Разлука будет без печали?..

Командую эскадрильей

Все чаще и чаще мне приходилось оставаться за командира эскадрильи. Коля Колпаков обленился до такой степени, что не налетывал необходимой нормы для подтверждения класса и зачета «год за два». Но, тем не менее, был – вот парадокс – в почете и уважении. По итогам первого года переучивания молодежи он и командир звена Миша Абдуллин получили по ордену. Мой рекордный налет из-за недавнего развода (аморалка!) и больших «симпатий» ко мне со стороны замполита Семика командованием полка остался незамеченным.

В конце 1984 года пришла карта замены на Дальний Восток на следующий год. Насосную должны были покинуть первый заместитель командира полка и командир эскадрильи. Первый зам, подполковник Шостак, перезревший для должности командира полка, быстренько нашел себе полковничью должность в штурманском отделе Закавказского военного округа. Из трех комэсок на его место в предвидении замены согласился только Колпачок. Ну а меня, как потенциального заменщика, представили на должность командира эскадрильи. Назначение Колпакова – а он назначался приказом главкома ВВС – состоялось в течение трех недель. Мое же, несмотря на то, что приказ подписывал лишь командующий округом, «благодаря содействию» Семика растянулось на несколько месяцев. И только после вмешательства командира полка я был официально утвержден в должности комэска.

Фактически я командовал эскадрильей с октября.

Мой замполит Валера Сабо

Замполитом у меня был Валера Сабо, у которого год назад умерла в возрасте тридцати лет жена.

Наташа была одной из красивейших женщин гарнизона, необычайно привлекательной, доброй и какой-то домашней. Сам Валера обладал внешностью Алена Делона. Высокий, спортивного телосложения, он был просто хорош и не мог не привлекать внимания женщин, но по всему было видно, что они с Наташей обожают друг друга. От большой любви и от природной красоты у них родились две замечательные девочки, которыми любовался весь гарнизон. И звали их, как полагается, в честь любящих родителей – Наталья и Валерия.

И надо же было случиться, что Виктор Животов, сдавая задним ходом на «Жигулях» от подъезда своего дома, не убедившись, что сзади никого нет, наехал на играющую за машиной маленькую Наташку. Девочка получила серьезный перелом, но врачи вовремя вмешались, и травма для нее обошлась без последствий.

Для мамы Наташи все обернулось гораздо трагичнее. Где-то дремавшие в организме раковые клетки после пережитого стресса проснулись, начали размножаться с невероятной быстротой и через несколько месяцев съели молодую красивую женщину.

Валера после смерти жены ходил черный, ни с кем не общался. Полгода не подходил к самолету. Но потом командир стал требовать его восстановления, и он начал летать.