Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

что формально там не установилось монопольной власти одной партии, хотя де-факто режим Уго Чавеса и его преемника Николаса Мадуро удерживается за счет введенной в 1999 г. новой конституции, дающей президенту широкие полномочия, а также за счет подавления оппозиционных СМИ и силового воздействия на оппозицию. При этом в стране уже 20 лет не прекращаются широкомасштабные протесты против режима. В 2000-е гг. Уго Чавес национализировал ключевые (сырьевые) предприятия страны, что позволило ему провести ряд широкомасштабных популистских социальных реформ, особенно в сфере повышения грамотности среди индейцев. С 2002 по 2015 г. было экспроприировано около 1300 компаний (600 из них пришли в полный упадок) [320]. Инвестиции в страну на фоне кризиса института частной собственности практически прекратились. Высокие цены на нефть позволяли поддерживать огромные социальные расходы, но после их снижения, начиная с 2013 г., страна находится в тяжелейшем экономическом и даже гуманитарном кризисе, а инфляция в 2018 г. составила 1700000 %. Социалистическая политика Чавеса-Мадуро заключалась также во всяческой поддержке коллективных хозяйств, был введен контроль над ценами, что привело к дефициту даже самых основных продуктов питания, опустению полок в магазинах и беженству населения в соседнюю Колумбию.

Само собой, для формально католической Венесуэлы правление Чавеса неизбежно привело к определенным переменам в семейной политике, отношении к браку и отношениям государства и церкви. Конституция 1999 г. признаёт равнозначными официальный брак и стабильное сожительство. Не прекращаются попытки ввести однополые браки, поддерживаемые как Чавесом, так и его преемником Мадуро, а также Национальным собранием, однако эти попытки постоянно сталкиваются с протестом населения [109], что для левопопулистского режима Венесуэлы представляет определенную проблему. Однако благожелательное отношение к этому вопросу у лидеров Боливарианской республики неизменно. Так же как и конфликт с Католической церковью, в котором отражается в том числе отношение к браку. Так, с 2006 г. в стране действует т. н. Реформированная католическая церковь Венесуэлы, поддерживаемая самим Уго Чавесом и финансируемая за счет государственной нефтяной компании, признающая разводы и не считающая гомосексуальность грехом. Чавес личным примером показывал свои социалистические убеждения: открыто встречался с несколькими женщинами и неоднократно разводился. Тем не менее из-за того, что режим Чавеса-Мадуро не отличается стабильностью и не смог подавить оппозицию в стране, а с 2019 г. Венесуэла находится в глубоком политическом кризисе с двоевластием, «боливарианский социализм» оказался не в состоянии провести репрессии в отношении Церкви и подавить институт частной собственности полностью – благодаря непрекращающемуся кризису государство даже вынуждено отходить от прежней политики национализации ключевых секторов экономики и переходить к передаче предприятий в своеобразную аренду бизнесу.

Описывать сложный путь становления социализма во всех вышеперечисленных и иных странах не является целью данной части книги. Тем более что этих социалистических режимов в основном более не существует. В третьей, заключительной, части мы, во-первых, познакомимся с обобщающим опытом построения социализма в XX–XXI столетиях, когда социалисты разных направлений смогли прийти к власти в большом количестве стран. Во-вторых, мы разберемся с дальнейшим развитием социалистического учения, которое еще до распада СССР перестало зависеть от Москвы и пошло новым теоретическим путем – не через экономику, а через философию и культуру. Социализм как учение в XXI столетии перешагнул через опыт построения социализма в рамках общины и государства, и теперь это движение, которое претендует на построение нового мира через умы людей в условиях неизбежной политико-экономической глобализации.

Национал-социализм

Мы подошли к наиболее спорной главе этой книги, открывающей третью часть, которая наверняка вызовет возражения у некоторых читателей – с сожалением я осознаю это. Однако без этой главы и раскрытой в ней темы данная работа ни в коем случае не могла бы считаться полной. Речь в ней пойдет о немецком национал-социализме – течении, которое заметно отходит от «научного» и утопического социализма по многим вопросам, но, как я считаю, по своей сущности все же социалистическом учении. Из всех когда-либо существовавших направлений социализма это худшее из всех, поскольку непосредственно привело к гибели десятков миллионов людей во всей Европе, возвело ненависть и насилие на принципиально новый уровень.

Идейные истоки национал-социализма разнообразны, и, конечно же, не Адольф Гитлер его придумал. Некорректно считать, что национал-социализм – исключительно немецкий феномен, так как в том или ином виде схожие идеи присутствовали и в Англии, и во Франции, и даже среди европейских сионистов. Практика организованного насилия немецких национал-социалистов в отношении этнических меньшинств ранее была реализована в Турции младотурками, устроившими геноцид армян и греков, а позже – в Камбодже красными кхмерами против вьетнамцев и китайцев. Доктрина чистоты крови известна у многих народов: например, у пуштунов в соответствии с их кодексом «пуштунвали» смешение крови недопустимо. Как мы выясним далее, экономические взгляды у национал-социалистов в 1920-е гг. находились под влиянием марксистской риторики, а до 1934 г. в составе НСДАП существовало боевое крыло «революционных национал-социалистов».

Для идейных предшественников национал-социализма были характерны такие черты, как презрение к капитализму, антисемитизм (евреи идентифицировались с капиталистами) и романтизация крестьянской жизни, скептическое отношение к урбанизации. Эти идеи встречаются в работах Пауля де Лагарда (годы жизни – 1827–1891) и Юлиуса Лангбена (годы жизни – 1851–1907), однако не в том радикальном виде, который они приобретут у идеолога НСДАП Альфреда Розенберга (годы жизни – 1893–1946). Де Лагард мечтал преодолеть конфессиональную раздробленность Германии путем создания новой, германской национальной Церкви, которая заменила бы традиционное католичество и лютеранство. Евреев де Лагард считал «тяжелым несчастьем» для Европы, единственный способ преодолеть которое заключалось либо в их эмиграции, либо в полной ассимиляции. Идеи Лангбена, изложенные им в книге «Рембрандт как воспитатель», были очень похожи на русский социализм XIX в., с его восхвалением крестьянской жизни и презрением перед урбанизацией. Юлиус критиковал современную ему буржуазную Германию и парламентаризм, надеясь на появление лидера из народной массы, – невероятно, но его ожидания оказались пророческими.

Значимой фигурой в истории национал-социализма был англичанин Хьюстон Стюарт Чемберлен (годы жизни – 1855–1927), который выдвинул следующие идеи:

1. Причина падения цивилизаций – смешение крови, деструктивно влияющее на народы.

2. Носители мировой истории, источник духовного и политического величия Европы – это германцы, наследники древних арийцев.

3. Противопоставление духовного (германского) материальному (еврейству).

Гитлер лично посещал Чемберлена в 1923 г., и тот положительно отозвался о молодом политике, написав ему, что «то, что в час глубочайшей необходимости Германия способна порождать таких, как Гитлер, доказывает ее жизнеспособность» [16]. В 1927 г. Гитлер лично будет присутствовать на похоронах Чемберлена.

За всеми этими идеями антикапитализма, антихристианства и расизма стояла вера в прогресс. Вершиной человеческой общности у национал-социалистов был народ, объединенный кровью, а взаимоотношения народов рассматривались в категориях борьбы. При этом, как