Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен

— Пойдем со мной, королева, и ты получишь назад то, что мы у тебя взяли. Промедли — и ты никогда больше не будешь держать в руках свой камень альвов.

Руки Эмерелль вцепились в поручни галереи. Давненько не было такого, чтобы кто-то решался шантажировать ее. И еще никогда в жизни она не склонялась перед подобными попытками!

Одинокая вахта

Шабак выругался. Слишком далеко, чтобы хорошенько рассмотреть. Всего один раз в жизни кобольду выпадает шанс увидеть праздник огней, и именно в эту ночь его послали дежурить!

Он взобрался высоко на зубцы башни в гавани, наблюдая за спектаклем над городом. Чудесно! Если бы он не был так далеко!

Недовольно опустил руку в мисочку с жареными колибри. Нежные птичьи косточки приятно хрустели на зубах. Ему накрыли воистину праздничный стол. Но это не утешение, когда можешь наблюдать за самым великолепным праздником в своей жизни только издалека.

Он снова согнулся над миской, когда заметил две большие тени на море. Шабак замер. На кораблях не горел свет. Они были огромны! Это не мог быть флот короля Оргрима. Даже тролли не строили настолько больших судов. Хольд замер и зажмурился. Он думал, что все орлиные корабли будут стоять пришвартованные на рейде. Откуда же эти два?

Он схватился за горн, висевший на серебряной цепочке на одном из зубов башни. Подать тревогу? И завтра его имя будет у всех на устах. Шабак, который помешал празднику. Шабак, сорвавший церемонию коронации!

Если бы он мог разглядеть лучше!

Над городом взорвался огненный шар, яркий, словно солнце. Свет от него упал далеко в море. На доли удара сердца Шабак отчетливо увидел черные очертания кораблей. И увидел большого черноспинного орла, сидевшего на одном из шестов для приземления.

Итак, король Тученырь все же прибыл. Облегченно вздохнув, кобольд снова принялся за еду.

Вероятно, эти два орлиных корабля строили на какой-нибудь верфи где-то далеко на севере.

Всего лишь согнуть один палец

Анна-Мария глубоко вздохнула, когда «Божественный гнев» проплыл меж двух больших крепостных башен. Здесь, в этом месте, все могло закончиться и закончиться очень плохо. Но Господь был на их стороне. Поражение невозможно!

Все на флоте знали это. Тем более после чуда, случившегося на флагманском корабле. Анна-Мария сжала губы. Если бы она была там, на борту… Глупо думать об этом. Тьюред избрал для нее иной путь. Сегодня имя Люка было у всех на устах. Он излечил Оноре. И не только примарха. Должно быть, сам Тьюред посетил ее брата-Льва. Все, кто находился на борту флагманского корабля, излечились. Говорили даже, что у одного из моряков появился настоящий глаз! Может быть, ее рука тоже бы…

Анна-Мария отогнала эти мысли прочь. Завтра ее имя будет у всех на устах! Это ее судьба. Если бы она тоже излечилась, то ее, вероятно, терзали бы сомнения. Но так цель отчетливо сияла перед глазами!

Она надавила на длинный изогнутый румпель. Мощный корабль отозвался немедленно. Двойной корпус слегка качнулся вправо, и бесшумно вошел глубже в гавань. Здесь собралось так много кораблей. Повсюду на реях висели фонарики.

Веселые гуляки махали руками. Хорошо, что у «Божественного гнева» настолько высокие борта, что палубу можно видеть только с верхушек мачт других кораблей.

Анна-Мария быстро оглянулась. «Гордость» тоже прошел между башен. Девушка-рыцарь огляделась в поисках корабля, который описывал ей Оноре. Он должен был быть перегружен роскошной резьбой, и на палубе — праздничный стол, на мачте — знамя с золотым конем на зеленом фоне.

Наконец-то она обнаружила судно. Оно находилось возле украшенного цветочными гирляндами причала. Анна-Мария провела рукой по лбу. Затем внесла очередные поправки в курс.

Лев, сотканный из серебряного света, устремился в небо над городом. В этот миг что-то кольнуло ее. Серебряный лев… то же, что и она.

Богохульное колдовство! Она не должна позволять себе слабость и считать это красивым! Вспомнила о кровавой свадьбе, о Рамоне. Да, он был несовершенен. Урчание его внутренностей иногда играло с ним злые шутки. Но никто из Серебряных Львов не умел готовить так, как он. И никто другой не целовал ее.

Рамон никогда не смотрел на нее сочувствующим взглядом. Никогда на его лице не мелькала мысль о том, что она — всего лишь жалкая калека. И ему она позволила поцеловать себя в ночь перед той свадьбой. У него были такие нежные теплые губы. Одно безумное мгновение она размышляла над тем, не пополнят ли они следующим утром ряды пар, которые получат благословение. Но тут же откинула эту мысль. Их любовь должна созреть, свободная от бремени брака.

Анна-Мария судорожно сглотнула. Эльфийская стрела оборвала все ее мечты.

Никто с тех пор не целовал Анну-Марию. Единственным, кто понимал ее, был Оноре. Так часто они сидели вместе и говорили о Тьюреде. О цели, которую имеет каждая жизнь.

Анна-Мария внесла последние поправки в курс. Она направлялась прямо к кораблю эльфийской королевы. Он находился на расстоянии немногим больше сотни шагов. Она соединила румпель и сделала шаг вперед. Из одного из деревянных ящиков, стоявших на палубе, торчала рукоять пистолета с поворотным затвором.

Молодая женщина-рыцарь опустилась на колени. Здоровая рука обхватила рукоять. Она посмотрела на носовую часть. Мертвый орел наверняка помог безопасно войти в гавань. Рано утром птица появилась в небе над флотом. Еще одно богохульное создание.

Но он упал, когда его атаковали вороны флота. Они выклевали ему глаза, а потом долго терзали ослепшего, пока тот не свалился в море.

По приказу Оноре труп выловили. При помощи канатов и подпорок его пристроили на самый первый шест «Божественного гнева». Сокольничий помогал скрыть обман. Мертвая птица выглядела совершенно естественно. По крайней мере если не присматриваться слишком внимательно, чтобы увидеть окровавленные пустые глазницы.

Цветы из света расцвели в ночном небе над городом Других. Эльфы пришли в день праздника, чтобы отнять у людей счастье, подумала Анна-Мария. Теперь люди пришли на праздник Других. И проклятые тысячекратно отплатят за свои кровавые злодеяния!

— Голубой фонарь! — крикнул смотрящий на корме.

В следующий миг загорелся маленький голубой огонек.

Корабль эльфийской королевы находился теперь всего лишь в пятнадцати шагах. Анна-Мария видела высокую стройную женщину во главе праздничного стола, на голове у которой была серебряная корона.

Указательный палец Серебряной Львицы лег на прохладный курок пистолета с поворотным затвором. Оружие было заряжено. Его ствол указывал прямо на большую лампу с семью фитилями, стоявшую в чаше с самым лучшим маслом для ламп. Двадцать запалов лежало в чаше, толстых и тонких. Некоторые прогорят быстро, другие — несколько медленнее. Но все они сгорят одновременно.