"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Поляков Влад

Ник отступает от меня. Проводит ладонью по лицу.

Качает головой.

– Дура. Какая же ты дура.

А потом разворачивается и выходит за дверь.

Замок щелкает.

Все.

Глава 45

– Вы подвергались сексуальному насилию за время пребывания на Пандоре?

– Да.

– Сколько раз?

– Два.

Доктор Шиц с серьезным видом делает заметки в своем планшете.

– Два года, – уточняю.

Женщина вскидывает на меня глаза, поправляет очки на своем носу, чтобы скрыть удивление.

– Хм, – хмыкает, что-то снова записывая. Она сидит за столом, я – на кушетке. Сначала лежала, но наш сеанс длится так долго, что у меня затекла спина. – Вы сопротивлялись?

– Первую пару раз.

– А потом? – Внимательный взгляд из-под очков.

– А потом я представляла себя бабочкой или шелестящей на ветру травой, – отвечаю на полном серьезе, и глаза доктора округляются.

Женщина снова что-то записывает, на этот раз неприкрыто хмурясь.

– Как вы себя чувствовали в этот момент? – следует затем вопрос.

Она что, издевается?

– Бабочкой лучше, чем травой, – огрызаюсь.

Но мозгоправов ничем не пронять.

– Почему? – тут же заинтересовывается и даже подается в мою сторону.

Меня допрашивают третий день. Каждый раз – разные психотерапевты.

Вчера был тактичный мужчина в возрасте. Он тоже что-то все время записывал, но разговаривали мы в основном на отвлеченные темы. Доктор больше интересовался моим нынешним восприятием мира и реакциями на те или иные раздражители.

Сегодняшний мозгоправ, женщина по фамилии Шиц, избрала другую тактику – прямо в лоб. И могу сказать, что вчерашний специалист по оценке моей адекватности мне понравился больше.

Поворачиваюсь к ней.

– Потому, что бабочка может улететь, а у травы – корни, – отвечаю.

Шиц несколько секунд обдумывает мои слова, покачивая головой.

– Но бабочку можно прихлопнуть, – высказывает аргумент в противовес. Напоминает детсадовскую игру.

Пожимаю плечом.

– Ей будет все равно, когда ее размажут. Зато, пока жива, она свободна.

Доктор хмыкает и согласно кивает.

– И тем не менее бабочку можно поймать и заточить в банку или в контейнер, – возражает снова.

Усмехаюсь.

– Она все равно будет летать по банке и останется свободнее травы, – настаиваю на своем.

Доктор Шиц вздыхает и смотрит неодобрительно.

– Эмбер, вы очень упрямы. Вам говорили?

А еще я дура. Да, мне говорили.

…Дура. Какая же ты дура…

Интересно, как долго его голос будет звучать в моей голове?

Эти дни я ни разу не видела Ника, даже мельком. Ни в его квартире, ни в отделении.

Вчера, когда вернулась в щедро одолженное мне жилье после дня выматывающих мое терпение испытаний, то сразу обнаружила не до конца закрытую дверцу шкафа, а потом – исчезновение из ванной хвойного шампуня. Ник приходил и постарался сделать это в такое время, чтобы не застать в квартире меня.

Чувство неправильности происходящего не покидает. Но в то же время не знаю, как правильно – больно и так и этак.

– Эмбер, вы меня слышите? – Доктор Шиц снова привлекает к себе мое внимание. – Вы со мной?

А куда я денусь?

Вздыхаю.

– Я вас слушаю.

Наша беседа началась уже под вечер. Сейчас, должно быть, уже совсем поздно. А до этого была медицинская скан-камера и первая процедура по удалению шрамов на животе и спине. С «убогой» обещали справиться за несколько сеансов, а вот с прошлогодними отметинами на спине придется повозиться – старые шрамы удалять сложнее.

– Как вы себя чувствовали, когда прекращали быть бабочкой или травой?

Полагаю, если скажу, что после этого снова превращалась в «птицу» Гагару, то психотерапевт поймет меня буквально и точно сдаст в дурку.

– Нормально, – отвечаю нейтрально. – И сейчас нормально, – заверяю. Демонстративно смотрю на дверь. – Может быть, достаточно на сегодня?

– Вы устали?

– Да.

Воспринимаю этот вопрос как добрый знак и что меня скоро отпустят. Упираюсь ладонями в край койки, намереваясь спрыгнуть на пол. Но не тут-то было.

– Вам себя жаль?

– Что? – Убираю руки обратно на колени и не понимая смотрю на врача.

– Вам себя жаль? – повторяет та терпеливо. – Было жаль? Жаль сейчас? Что вы чувствуете, оглядываясь назад?

Я чувствую злость, досаду и беспомощность. А из-за беспомощности – новую злость.

Но в одном я уверена…

– Нет. – Качаю головой. – Мне себя не жаль.

Кажется, мой ответ врачу не нравится. Впрочем, как и все предыдущие.

Она делает еще какие-то заметки в своем планшете, после чего поднимает голову и вежливо улыбается.

– Пожалуй, я выяснила все, что хотела. Вы можете идти. До встречи.

Спрыгиваю с койки, даже не пытаясь скрыть, что мечтаю поскорее убраться отсюда.

– Прощайте, – отвечаю.

Надеюсь, мы больше никогда не встретимся.

Этого уже не произношу. Думаю, она догадалась.

В квартире пусто и тихо.

Вхожу; включаю свет.

На этот раз в мое отсутствие тут никого не было и все лежит точно на своих местах. Чувствую некое разочарование.

А чего ты хотела, дура? Чтобы он ждал тебя и дальше продолжил за тобой бегать?

Была бы ты этому рада?

Точно нет.

Выхожу из ванной, завернувшись в теплый махровый халат.

Завтра мне наконец позволят увидеть список заключенных Птицефермы – сегодня Старик получил документы. Поэтому хочу как следует выспаться, чтобы приехать в отделение пораньше. Иначе, когда до меня доберутся мозгоправы, вырваться уже не смогу.

Прохожу мимо кухонной зоны и замечаю, что коммуникатор, снятый с запястья перед походом в душ и оставленный на барной стойке, светится. Аппарат старый, вибрация слабая, ощутимая только тогда, когда прибор надет на руку, и совершенно неслышная уже на расстоянии пары шагов.

С тех пор как напарник вручил мне комм, я не принимала ни одного звонка – только сообщения. Ким, исправно информирующей меня о времени приема у оценщиков моей психики, проще общаться со мной письменно.

Подхожу, беру коммуникатор со стойки. Номер не определен – не из списка контактов. Однако, как я поняла, программеры и не давали гарантий, что восстановили их все.

Принимаю вызов.

– Я слушаю. Кто это?

Это не Ник. Его номер сохранен в памяти аппарата. Кому я могла понадобиться на ночь глядя?

– Привет, детка! – весело раздается из динамика.

– Дэйв? – выдыхаю пораженно.

Разве такое возможно? Сейчас он должен бежать как можно дальше и заметать за собой следы. А этот безумец берет и звонит мне!

В ответ на мой удивленный возглас слышится хриплый смех.

– Детка, не обижай меня. Неужели так много мужчин зовет тебя деткой?

Нет, к счастью, нет – только один.

Подхватываю рукой длинные полы халата, чтобы не запутаться в них, и забираюсь с ногами на стоящий неподалеку диван.

– Ты в курсе, что мой комм могут прослушивать? – спрашиваю серьезно.

Опять смеется.

– Пусть попытаются. Канал зашифрован. А сам я нахожусь там, куда лапы твоего начальства не дотянутся. – На заднем плане слышно завывание ветра. – Тут, кстати, тепло и море потрясное. Как давно ты была на море? Тут здорово!

Была ли я у моря хоть раз – вот в чем вопрос. Не помню. Если и была, то оно впечатлило меня не так сильно, если воспоминания о нем не смогли преодолеть блокаду слайтекса.

Не разделяю веселья собеседника.

Откидываю голову на спинку, прикрываю глаза.

– Дэйв, у нас отличные программеры.

В ответ – самодовольный смешок.

– А я плачу лучшему. Поверь, детка, настоящие спецы в этой сфере никогда не работают на правительство.

Парадоксально, но сейчас мне очень хочется ему верить. Так на чьей я стороне?

Нет, так не пойдет. Я же жду, когда мозгоправы признают меня адекватной, а Старик вернет меня на службу. Мне нельзя общаться с беглыми преступниками.