Четвертый путь - Петр Успенский

В. Я могу наблюдать, как много энергии я растрачиваю в смутных воображениях, мечтах и тревогах, но я бессилен помешать этому.

О. Вся система — это способ работы с этим. Но сначала вы должны изучать. Путем изучения человек находит то, что должно остаться, что должно исчезнуть, что помогает и что препятствует, что он должен устранить, что он должен поощрять. Люди либо не сознают, что они могут измениться, либо, если они сознают это, они принимают это слишком легко. Они думают, что достаточно осознать, решить, и человек изменится. Но осознание само по себе не производит изменения; мы имеем в себе слишком много тенденций. Мы должны знать, как бороться с ними.

В. Я постоянно восстаю против моего прошлого. Корни тянутся далеко назад.

О. Совершенно верно. Только нет никакого прямого метода; мы должны начинать с сегодняшнего дня, мы не можем изменить вчерашний день. Пытайтесь измениться сегодня, и это поможет произвести некоторое изменение завтра. Это есть состояние каждого. Это условие, с которого мы должны начинать. Но это не является препятствием, которое нельзя преодолеть.

В. В последнее время я отношусь очень отрицательно к условиям своей жизни и я не совсем понимаю, какую позицию я должен занять.

О. Это совершенно верно, что в определенных условиях человек слишком сильно отождествляется с чем-нибудь и теряет возможность видеть различие вещей. Иногда ничего невозможно сделать, а иногда возможно бороться. Кроме того, мы имеем тенденцию восхвалять и преувеличивать. Условия могут быть не столь плохи. Имеется много различных точек зрения, и только вы можете определить, какова ситуация.

В. Затруднение в том, что я не знаю, что правильно и что неправильно в обычной жизни, и это действует, как ширма или слой побелки, поверх моих действий.

О. Мы не можем говорить о том, чего мы не знаем. Мы знаем или во всяком случае мы должны знать. Человек не может жить без определенных понятий правильного и неправильного. Но когда мы встречаем эту систему и понимаем ее основу, мы видим, что правильное связано с сознанием, а неправильное — с механичностью. Если люди немного сознательны, настолько, насколько они могут быть, так сказать, приблизительно сознательны, они имеют лучшее направление. Даже если они стоят на одном месте, но поворачиваются в разных направлениях, одно это создает различие.

В. Ошибочно ли задавать вопросы, чтобы удовлетворить любопытство?

О. Любопытство — это нормальная вещь, если оно достаточно сильно, чтобы заставить вас изучать, и если это правильный вид любопытства, так как существуют разные виды любопытства. Правильное любопытство — это очень важная интеллектуальная эмоция.

В. Откуда приходит наше любопытство к истине? И почему мы любопытны вообще?

О. Любопытство — это особая эмоция, которая существует в каждом центре. В интеллектуальном центре это связано с желанием знать. Но как вы связываете его с идеей истины? Это просто интеллектуальный процесс. Интеллектуально мы различаем, что истинно и что ложно, и это естественно, что мы любопытны относительно того, что истинно, а не относительно того, что ложно, опять-таки, только в нашем уме. Хотя мы не знаем, что есть истина, мы можем знать, что определенно не является истинным. Наш ум так устроен, что мы можем знать, что ложно, хотя во многих случаях мы не можем сказать, что истинно.

В. Какое различие между желанием знать и обычным любопытством?

О. Различие в направлении желания. Если вы хотите знать дело вашего соседа, которое не касается вас, или если вы хотите знать относительно триад, то эти два желания находятся в различных частях центров. Обычное любопытство — это просто слабость, глупость.

В. Я полагаю, что мне недостает правильного вида любопытства, так как мне трудно задавать вопросы. Либо я слишком ленив, либо я думаю, что могу сам на них ответить.

О. Если вы действительно хотите задать определенные вопросы, вы зададите их, даже если вы думаете, что вы уже знаете ответ. Если вы пытаетесь мыслить, вы будете иметь вопросы; вы должны иметь сейчас много вопросов, только вы их не формулируете. Невозможно не иметь вопросов, ибо имеются сотни вещей, которые вам хотелось бы знать. Поэтому вы должны думать об этих вещах и пробовать формулировать вопросы.

В. Что это значит — иметь единство? Я думал, что это то же самое, что и постоянное «Я», но теперь я не уверен.

О. Это может быть тем же самым; это зависит от того, с чего вы начинаете в вашем понимании. Вы можете принять решение, а затем, через два-три дня, действовать против него и оправдывать себя. Или вы можете хотеть бороться, пытаться не делать чего-то, что вы обычно делаете, и когда вы обнаруживаете себя делающим это снова, вы сознаете, что вы не имеете никакого единства. Даже в нашем состоянии мы можем стремиться достичь единства, то есть собрать себя, или мы можем быть разбросанными и ничего с этим не делать.

В. Что можно сделать, кроме неотождествления, для того, чтобы хорошо выполнить работу, которая не нравится?

О. Сначала, когда вы пытаетесь выполнять работу, вы не можете уловить правильное место, из которого вы можете делать ее, так как работа того или иного рода может быть сделана только из одного места в вас самих, и иногда очень трудно найти это место Например, вы можете начать писать письмо и написать гораздо больше, чем вы предполагали. Все дело в нахождении правильного места, правильного центра. Для всего, что мы делаем, существует некоторая часть некоторого центра, которая может делать это или, во всяком случае, делать это значительно лучше, чем любая другая часть того же центра или других центров.

В. Является ли необходимым для хорошего выполнения работы некоторый контроль над ложной личностью?

О. Это может быть понято таким образом. Это значит, что если человек может делать что-то хорошо, то он может иметь некоторый стандарт, при помощи которого он может измерять то, что делают люди, и то, что делает он сам; человек также может видеть, когда он делает что-то неправильно. Если у человека нет этого, если он ничего не может делать хорошо, он не имеет никакого стандарта.

В. Я критически отношусь ко множеству людей, и я пытался остановить это отношение, но оно снова возвращается в еще худшей форме.

О. Да, иногда это может быть очень гнетущим и это гораздо труднее остановить, чем мы думаем. Есть только один выход — просто посмотреть на это с точки зрения личной выгоды. Что дает такое отношение? Вы увидите, что это ничего не дает вам. Мы часто забываем вопрос личной выгоды, однако это не только законно, это также единственный критерий. Иногда мы тратим огромные усилия, время и эмоции на вещи, от которых мы не можем получить никакой пользы. Возможно, что это поможет вам не критиковать. Это то же самое, что критиковать погоду.

В. Я часто думаю, что все устроено плохо.

О. А вы можете устроить это лучше? Вы можете бороться с этим способом мышления не в то время, когда вы чувствуете это эмоционально, но позднее, когда вы можете видеть лучше, хотя бы с той точки зрения, что мы должны принимать все так, как оно есть. Вы не можете изменить это, вы можете изменить только себя. Это единственное правильное отношение, и если вы достаточно часто думаете об этом, этот эмоциональный элемент будет исчезать, и вы увидите вещи в правильном масштабе, в правильных соотношениях.

В. Имеется ли какой-либо способ помешать выражению раздражения? Я теряю от этого так много энергии.

О. И путем выражения этого раздражения вы можете создать причину для другого раздражения. Пытайтесь ловить себя на этом. Когда вы выражаете раздражение, попытайтесь увидеть, что вы делаете это не потому, что вы сознаете, что вы не можете сдержать это, но потому, что вы обманываете себя мыслью, что вы делаете это для какой-то цели: вы хотите изменить вещи, люди не должны делать это и создавать причину для вашего раздражения и т. д. Но после того, как вы выразили его, все может быть еще хуже, и вещи могут раздражать вас даже больше. Совершенно бесполезно создавать ошибочные результаты. Если вы подумаете об ошибочном результате, может быть вы найдете энергию для того, чтобы не выражать ваше раздражение, и тогда причина раздражения может исчезнуть, потому что то, что раздражало вас прежде, заставит вас смеяться. Мы часто думаем, что мы выражаем отрицательные эмоции не потому, что мы не можем сдержать их, но потому, что мы должны выражать их. В этом всегда есть что-то преднамеренное.

В. Можете ли вы быть справедливо разгневанными, если что-то является неправильным?

О. Наиболее опасные отрицательные эмоции приходят из чувства несправедливости, негодования. Они заставляют вас терять больше энергии, и они хуже, если вы правы.