Гонщик - Вадим Филоненко

– Сятя… - уже начинаю я, но осекаюсь. Нет! Ведь тогда Ирвин тоже перестанет гореть!

Едва не теряя сознание от боли, хватаю обожженными руками кофейный столик и бью Ирвина изо всех сил. Он падает, но не столько от удара, сколько в попытке сбить с себя пламя, катаясь по полу. Я бью его снова и снова, но ему хоть бы хны, он, того и гляди, очухается и вломит мне в ответ. Первым не выдерживает столик - его столешница разбивается, и в моей руке остается узкий пластиковый клинок с острым краем. Почти не соображая, что делаю, вонзаю острие в Ирвина. Еще… И еще… И еще…

На мое обожженное лицо брызжет что-то мокрое и горячее. То ли кровь, то ли вода. А я все бью и бью, пока боль во мне, наконец, не взрывается безумной, оглушающей темнотой…

– Блаян… Блаян…

Тоненький вой раскаленными гвоздями вонзается в уши, прогоняя прочь блаженное забытье, и на меня обрушивается боль. Она настолько сильна, что сознание вновь гаснет, позволяя измученному телу отдохнуть от страданий.

– Блаян… Блаян…

Боль… Она красная и горячая… И она повсюду… Вы знаете, что даже ресницы могут болеть? Впрочем, у меня больше нет ресниц - они сгорели вместе с лицом…

– Блаян… Блаян…

– Ся… тя… зат… кни… сь… - Мой язык еле ворочается. Я с трудом воспринимаю окружающую реальность, но все же замечаю, что огонь больше не горит, а на полу и мебели красуются грязные потеки от пожарной пены. - Най… ди… ком… ни… ка… тор…

Троглодит понимает мой беспомощный лепет правильно. Секунду спустя моей обожженной ладони касается болезненно-твердый браслет коммуникатора, а рядом на пол ложится клипса.

– Код-Мар-ти-на-Ше-бо… - Я напрягаюсь изо всех сил, стараясь говорить как можно отчетливее, чтобы система правильно восприняла команду, и расплачиваюсь за это очередной порцией небытия…

– Ух, как тебя! Ну, просто живого места нет! - слышу голос. Но это не Мартин. Это Лонг.

Открываю глаза, стараясь удержать уплывающее сознание. Да, это Лонг. Сидит рядом со мной на полу и что-то делает с портативной аптечкой. Он замечает мои открытые глаза и говорит:

– Потерпи, Брайан, сейчас я сделаю тебе пару инъекций и отвезу в больницу. Сюда врачей вызывать нельзя, они тут же сдадут тебя в полицию.

– По…ч… ему?

– Почему?! Ты еще спрашиваешь, почему?! - Лонг делает выразительную гримасу и кивает куда-то в сторону. - Да ты его просто на ломти покромсал, вот почему!

– Он… ме… ртв?

– Не то слово! Что тут у вас произошло?

– Ты… при… нес… ему… из… вес… тия… о… кар…тах? - вместо ответа спрашиваю я.

Впрочем, "спрашиваю" это слишком сильно сказано. Те нечленораздельные звуки, которые вылетают из моего сведенного судорогой рта, меньше всего похожи на слова, но Лонг понимает и переспрашивает:

– Какие известия? О каких картах?

Молча закрываю глаза. Надоело мне все это вранье.

Лонг делает мне инъекцию, а потом начинает распылять у меня по коже что-то невероятно приятное и холодное. Я едва не плачу от наслаждения. Боль потихоньку отступает, а кожа, то есть то, что от нее осталось, полностью теряет чувствительность, но в целом мне становится значительно легче.

– Попробуй встать, - говорит Лонг.

Встаю, пошатываясь, и натыкаюсь взглядом на то, что осталось от лже-Ирвина. Ох, и не хрена себе! Зрелище довольно жутковатое.

– Неужели это я его так?! - вырывается у меня.

– Не знаю, но, похоже, кроме вас двоих и Сяти здесь никого не было, - откликается Лонг. Он собирает аптечку и кивает в сторону лестницы. - Ну что? Уходим?

– Вначале я должен сделать кое-что.

Оглядываю пожарище. Часть кабинета уцелела. В частности стол и визор-фон. Пытаюсь набрать код Паука скрюченными, обожженными и практически потерявшими чувствительность пальцами. Не с первого раза, но мне удалось сделать это.

Кстати, Виктор по моей просьбе проверил адресата, им оказалось Главное Управление Полиции. Как пояснил мне Вик, сигнал, скорее всего, перехватывается по пути и переадресуется истинному получателю так, что установить его практически невозможно.

Экран остается темным, но связь с Пауком установлена. Разворачиваю визор-камеру так, чтобы она транслировала труп лже-Ирвина, и говорю:

– Можешь полюбоваться на своего оперативника, мразь. Это тебе за Дика. И учти: на каждое, совершенное тобой или по твоему приказу убийство, я буду отвечать тем же, уничтожая твоих людей!

Лонг внимательно слушает мои слова. Я усмехаюсь горько - слушай, слушай. Может статься, они адресованы именно тебе!

По экрану визор-фона бежит ответ:

"У тебя остался двадцать один час. Потом Ирэн умрет. Паук".

– Что?! - восклицает Лонг. - Так Ирэн у Паука?!

Отключаю визор-фон и поворачиваюсь к нему.

– Как ты здесь оказался?

– Я следил за тобой, - после паузы откликается Лонг.

– Зачем?

– Мне так захотелось, - огрызается он.

Смотрю на него тяжелым взглядом.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Лонг?

– Что именно? - прищуривается он.

– Понятно… Ладно, поехали.

– Куда?

– Ты ж собирался отвезти меня в больницу, забыл? Поехали к Рабишу. Надеюсь, дока при виде меня не хватит удар…

Дока удар не хватил - похоже, он уже привык к моим выкрутасам. Хотя при виде ходячей обугленной головешки, то бишь меня, Рабиш переменился в лице и вполне отчетливо матернулся. В устах такого интеллигента, как он, это прозвучало настолько дико, что я смутился и заискивающе пробормотал:

– Да ладно вам, док, подумаешь пара ожогов. Бывало и хуже.

Его ответ заставил бы позеленеть от зависти и самого Билла - такого великолепного трехэтажного мата мне в жизни слышать не приходилось!

И вот я плаваю в каком-то лечебном растворе и пытаюсь думать. Я снова зашел в тупик. Я понятия не имею, кто такой Паук, и кто еще из оперативников внедрен в мое окружение. Можно, конечно, начать убивать всех знакомых подряд - от Лонга до Билла - в надежде, что среди них окажется Паук, и с его смертью Игра прекратится.

Усмехаюсь невесело - похоже, я на прямом пути в маньяки! Нет уж, лучше пустить себе пулю в лоб, и тогда, по крайней мере, мои друзья будут в безопасности. Кроме Грига. Но он - единственный - кто знал, на что шел. Он ввязался в эту Игру сознательно, а вот моего согласия никто не спрашивал. Как и согласия Мартина. Жанны. Тома. Ирэн…

Нет, убивать Паука не выход. В этом вопросе лже-Ирвин прав: на место одного Паука придет дюжина новых. Мне нужно обыграть не конкретного человека, а систему. Отлаженную военную машину. Но как?

Смотрю на мерцающие на стене цифры - это часы, которые по моему настоянию разместили в палате. 23:15. У меня остается меньше тринадцати часов…