Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2 - Коллектив авторов

политикой Румынии) всецело поддержало введение военного положения в Польше, к разочарованию Запада, оно ни на шаг не отклонялось от выполнения Венгрией своих союзнических обязательств в условиях нового витка холодной войны, начавшегося после советского военного вмешательства в Афганистане в декабре 1979 г. В начале 1980-х годов для многих и в самой стране, и в мире стала очевидной эволюция венгерского коммунистического режима к более консервативной, контрреформаторской платформе. Первая половина 1980-х годов прошла в Венгрии в неэффективных попытках не только сохранить достигнутый уровень жизни (а значит, спасти договор между обществом и властью), но и найти новые истоки для придания свежих сил девальвированной коммунистической идее.

Как и в Венгрии, в соседней Чехословакии в 1980-1981 гг. уровень жизни не был настолько низким, чтобы давать повод массам (и в том числе рабочим) для каких-то радикальных выступлений, подобных тем, что происходили в Польше. Более или менее сытые граждане не проявляли склонности вставать на путь активного протеста, как бы подтверждая слова, сказанные еще Н.С. Хрущевым применительно к Чехословакии на заседании Президиума ЦК КПСС 24 октября 1956 г., т.е. в дни венгерских событий: «если у рабочего желудок набит, он не будет прислушиваться к недругам». По этой причине в 1981 г. пролетариат не мог стать массовой опорой чехословацкой оппозиции, даже будучи ее естественным союзником.

Принципиально новая ситуация в странах Восточной Европы возникла с приходом к власти команды М.С. Горбачева весной 1985 г. с заявленной программой кардинального обновления основ социализма, имевшей тем более сильный международный резонанс, что исходила из самого центра мирового коммунистического движения. Именно внутриполитические изменения в Советском Союзе стали фактором, в решающей мере предопределившим новый вектор развития всего региона. По свидетельству своего помощника А.С. Черняева, М.С. Горбачев уже в июле 1986 г. говорил на Политбюро о неприемлемости в новых условиях методов, примененных в Чехословакии в августе 1968 г. Смену методов в политике Москвы быстро ощутили в восточноевропейских столицах. Если раньше польское руководство испытывало сильное давление советских консерваторов, недовольных даже минимальными уступками общественному мнению, то теперь В. Ярузельский пошел на смягчение режима, выпустив из тюрем всех оппозиционеров и свернув практику их уголовного преследования. В ноябре 1985 г. он уступил пост премьера З. Месснеру, который начал проводить ограниченную либерализацию экономики для обуздания инфляции. Меры эти, хоть и давно назревшие, не могли повысить популярность правительства, так как вызывали дальнейшее обнищание населения из-за частичного отпуска цен. Положительным моментом оказалась отмена западных санкций в феврале 1987 г. (к чему призвали вышедшие на свободу оппозиционеры).

«Солидарность» понемногу начала выходить из подполья. В октябре 1987 г. при Л. Валенсе образовалась Общепольская исполнительная комиссия, которая взяла на себя функции руководства нелегальным пока еще профсоюзом (спустя год комиссия преобразовалась в Гражданский комитет). Однако значительная часть оппозиции по разным причинам не подчинилась комиссии: кто-то упрекал ее в соглашательстве с властью, кто-то — в узурпации управленческих полномочий. Весьма активно проявил себя правый фланг, состоявший из непримиримой молодежи и лидеров националистической Конфедерации независимой Польши (возникшей еще в 1979 г. на обломках распавшегося ROPCiO). Власть пока тоже не рассматривала окружение Валенсы как сторону в переговорах.

Между тем реформы кабинета З. Месснера не принесли быстрых результатов. Потребовалась еще одна подвижка цен, что вызвало в мае 1988 г. массовые забастовки. И хотя с ними успешно справились, в окружении Ярузельского все чаще говорилось о необходимости глубоких реформ и частичного допуска оппозиции к власти. В августе 1988 г. страну накрыла новая еще более мощная стачечная волна. В этих условиях со стороны лиц, близких к Валенсе, было выдвинуто предложение организовать заседания круглого стола, чтобы представители власти и оппозиции перешли от конфронтации к диалогу. 31 августа 1988 г. прошла встреча Валенсы с ближайшим сотрудником Ярузельского — министром внутренних дел Ч. Кищаком. Валенса обязался призвать к прекращению забастовок в обмен на переговоры за круглым столом.

Лидер подпольного профсоюза выполнил свое обещание, но его встреча с Кищаком явилась импульсом для активистов «Солидарности» на предприятиях, ускорив их переход к открытой деятельности. Это вызвало гнев у властей, которые твердо стояли на позиции, что каждый завод должен иметь лишь одну (т.е. проправительственную) профсоюзную организацию. Одновременно правящая верхушка запретила ряду ближайших советников Л. Валенсы (Я. Куроню, А. Михнику и др.) участвовать в грядущих переговорах и развернула психологическую атаку на оппозицию, инсценируя собрания и выступления в поддержку режима. Не довольствуясь этим, в сентябре 1988 г. В. Ярузельский поставил нового премьера — М. Раковского (в прошлом редактора влиятельного журнала «Политика»), который развернул глубокие рыночные реформы и предложил (впрочем, неудачно) ряд министерских постов оппозиционерам.

Диалог с оппозицией повис на волоске, и даже призыв епископата к властям продолжить переговоры не возымел действия. В этих условиях руководитель официальной профсоюзной организации А. Медович внезапно предложил Валенсе публичный диспут на телевидении. Этот диспут, состоявшийся 30 ноября 1988 г., закончился полным триумфом Валенсы (согласно соцопросам, более 70% поляков выступали в это время за легализацию «Солидарности»). Власти должны были согласиться на переговоры, которым предшествовала чистка ЦК ПОРП (из него были удалены консерваторы). На пленуме, прошедшем в два этапа (декабрь 1988 г. и январь 1989 г.), был утвержден пакет политических реформ, допускавший существование независимых профсоюзов.

Переговоры за круглым столом (6 февраля — 5 апреля 1989 г.) фактически открыли дорогу мирному демонтажу коммунистической власти и переходу к плюралистической демократии. Однако в тот момент ни оппозиция, ни власть не мыслили такого развития событий. Ближайший советник Валенсы, историк и будущий министр иностранных дел Б. Геремек, в начале 1989 г. перечислил требования оппозиции к власти: реформа судопроизводства и права (прежде всего — реальная независимость судов), свобода собраний и местных выборов; демократизация СМИ. Экономическая программа оппозиции была весьма умеренна и совсем не походила на план шоковой терапии, внедренный позднее. В целом преобладающая часть руководства «Солидарности» удовлетворялась реформированным социализмом с разрешением частной собственности и широким применением гражданских свобод, гарантированных легализацией профсоюза. Демократизация всей системы связывалась далеко не в последнюю очередь с местным самоуправлением.

Переговоры за круглым столом собрали 57 участников (примерно поровну со стороны властей и оппозиции, плюс три представителя епископата, игравших роль посредников). В ходе драматичных дискуссий был выработан следующий компромисс: восстанавливался сенат как высшая палата польского парламента (его члены избирались в ходе свободных выборов); на 4 июня 1989 г. назначались частично свободные выборы в нижнюю палату парламента — сейм (65 % мест изначально гарантировалось ПОРП и его союзникам, за остальные места оппозиция могла бороться с властью); восстанавливался пост