Хаджи - Леон Юрис

Шейх Таджи начал дышать тяжело и неровно. Он закрыл глаза, и голос его задрожал от волнения.

- Я не хочу умирать в этом лагере, - прошептал он. - Что нам делать, Чарльз Маан?

- Надо подбираться к этому шаг за шагом. Прежде всего мы должны образовать вы-сокий комитет, чтобы у беженцев был собственный голос.

- Ха! - воскликнул Таджи. - Когда это у вас будет комитет из арабов, которые хоть в чем-нибудь согласятся друг с другом?

- Пусть Чарльз говорит, - вставил Ибрагим.

- Мы и есть высокий комитет, мы трое, - ответил Маан.

- Это начинает иметь смысл, - сказал шейх.

- И мы созовем демократический съезд беженцев Западного Берега, - продолжал Маан.

- Демократический съезд. Один уже был в Аммане, - иронически заметил Ибрагим.

- Дайте сказать Чарльзу, - сказал Таджи.

- Ладно, Чарльз, говорите, - сказал Ибрагим.

Чарльз Маан зажег очередную сигарету более задумчиво, чем прежние.

- Согласны ли мы трое, что жизнь в еврейском государстве предпочтительна и что мы можем принять унижение жизни там без того, чтобы нас охватило это сумасшествие возмездия?

- Я согласен, что хуже быть не может, - сказал Ибрагим.

- Я не хочу умирать в этом лагере, - повторил Таджи.

- Есть ли у кого-либо из вас, братья мои, основания считать, что евреи пойдут на пе-реговоры или что они не пойдут? - спросил Маан.

Ибрагим и шейх молчали. Ибрагим помнил секрет, что евреи хотят сейчас же вер-нуть сотню тысяч беженцев. Он не знал, известно ли об этом Чарльзу Маану и с кем свя-зан Таджи. И каждый не знал о каждом.

- А у вас есть такие сведения? - ответил Ибрагим вопросом на вопрос.

- Да, у меня есть основания считать, что от евреев мы получим лучшую долю, чем от египтян и сирийцев, не говоря об Абдалле, - ответил Маан.

- И насколько верны ваши сведения? - с подозрением спросил Ибрагим.

- У меня есть связи в Хайфе среди моих родственников, - сказал он. - Они говорили с некоторыми еврейскими чиновниками. Дверь наверняка открыта.

- У вас есть цифры? - прощупывал Ибрагим.

- Нет, - ответил Маан с прямотой, достаточной, чтобы убедить Ибрагима. Маан явно не знал о числе в сто тысяч.

- А вы, Ахмед Таджи? - спросил Ибрагим.

- Я слышал от вашего дяди, великого шейха Валида Аззиза, ныне кочующего по пустыне Негев. Он добыл для меня от евреев информацию, что они не стали бы возражать, если бы я со своим племенем вернулся на наши земли, при условии, что не будем чинить беспокойства.

- А как вы, хаджи? - спросил Маан.

- Ну, я скажу, что и у нас такие же сведения. Мне кажется, они пойдут на перегово-ры.

- Мы понимаем, что если мы за это возьмемся, нам придется делать это перед лицом крайнего возмущения арабов. Нас проклянут как предателей, - сказал Маан.

- Этого мало для того, чтобы заставить меня умирать в этом проклятом лагере, - сказал Таджи.

- И меня, - добавил Ибрагим.

- Тогда вот что надо сделать. Надо собрать съезд беженцев Западного Берега. По-вторяю, только беженцев. А не сбежавших богачей. И не тех, кто продал своих ослов Аб-далле. Надо принять решение обсудить с евреями наше возвращение и, главное, послать делегацию в Международную арбитражную комиссию в Цюрихе.

- На сей раз это вы мечтатель, - заявил Таджи. - Как заставить пять тысяч беженцев согласиться с такой резолюцией?

- Путем приглашения только правильных людей, - ответил Чарльз Маан. - Я могу проверять, кто входит в делегацию из каждого лагеря к северу от Рамаллы.

Белая борода Таджи приняла множество поглаживаний, и глаза его сузились. Его жест рукой означал то ли да, то ли нет.

- Будь деньги, чтобы там поболтаться, не было бы проблем.

- Что вам надо сделать, шейх Таджи, так это обещать каждому делегату, что он и его семья вернутся в числе первых. Поверьте, обратно они побегут еще быстрее, чем сбежали оттуда.

- Это может быть, - ответил Таджи, мысленно уже обгоняя своих союзников.

- Хаджи?

- У Иерихона странные лагери. У нас собрались все остатки, разбитые племена, ра-зоренные деревни. Никакого единства, даже хуже. Для меня лучший подход - просто объ-явить список делегатов и постараться, чтобы не возникли противники.

- Как?

- У нас множество молодых парней, которые от безделья собираются в шайки и всех терроризируют. Можно дать им правильное применение.

- Отлично, - сказал Маан. - Дату держите в тайне, чтобы не пронюхали иорданцы. Съезд объявим за два-три дня до открытия. Главное - принять все решения за один день и разойтись, прежде чем иорданцы узнают, что их ждет.

- Да, именно так, - согласился хаджи Ибрагим.

- Съезд созовем в Хевроне, - сказал Таджи.

- Хеврон был бы ошибкой, - быстро сказал Чарльз Маан. - Ваш лагерь изолирован с юга, у главного опорного пункта Абдаллы на Западном Береге. Зачем забираться в логово льва?

- Чарльз прав, - сказал Ибрагим. - Хеврон - ловушка, готовая захлопнуться. Что ка-сается меня, то Иерихон чертовски близок к мосту Алленби. А в Рамалле ваши люди - са-мые организованные среди беженцев. Как насчет Рамаллы?

- Рамалла! Едва ли она в Палестине, - воскликнул Таджи.

- Братья мои, - произнес Чарльз Маан, показывая мягким тоном, что проблему он уже обдумал. - Я предлагаю Вифлеем.

- Вифлеем?

- Вифлеем?

- Вифлеем.

Шейх приложил руку к сердцу, демонстрируя искренность.

- Вифлеем - город божественной святости для вас, брат мой Чарльз. Однако за ис-ключением одного чистого дня в году он всегда имел репутацию города самых отъявлен-ных проституток в Палестине.

- Что за страшные вещи вы говорите! - вскинулся Ибрагим.

- Он говорит правду, - сказал Маан. - Вифлеемские проститутки - известное дело. К счастью, об этом знают только в Палестине. Для внешнего мира, к которому нам надо об-ратиться, общеизвестное имя "Вифлеем" звучит священно. Уверяю вас, оно возбудит лю-бопытство в зарубежной прессе.

Таджи схватился за бороду и задумался. Он взглянул на Ибрагима, кивнувшего в знак одобрения.

- Пусть будет так! Через месяц в Вифлееме. Давайте вернемся к себе и со всей тща-тельностью выберем наших делегатов, а потом соберем демократический съезд.

Чарльз Маан выбросил вперед свою руку в табачных пятнах, чтобы скрепить дого-вор. Шейх Таджи схватил ее, хаджи Ибрагим присоединил свою руку. Трое положили свободные руки поверх трех других и ритмично пожали их, и в первый раз за многие ме-сяцы рассмеялись.

Глава десятая

Отбор кандидатов хаджи Ибрагимом и его друзьями-конспираторами шел незаметно, как пустынный мираж. Нигде не назначали конкретного числа делегатов. Надо бы-ло отобрать лишь тех, кто мог клятвенно обещать, что на съезде будет голосовать за "ре-золюцию о возвращении".

Отец позвал Джамиля и дал ему шанс искупить свою ошибку. Мстителям-леопардам надлежало присмотреть за лагерем и не позволить сформироваться какой-либо оппозиции после того, как будет объявлен отцовский список делегатов. Джамиль жаждал действий и воспринял идею как вливание крови. Разумеется, были и выражения недовольства, но вся-кий недовольный получал от Леопардов "поцелуй" - не слишком тонкий намек-предупреждение: прибитую к двери дохлую кошку, собаку, крысу, змею.