Зависть - Сандра Браун

Дэниэл упрямо покачал головой.

— Если бы я так поступил, я тем самым подверг бы сомнению честность и порядочность моего покойного друга, — заявил он. — Его смерть и так породила множество слухов и кривотолков, и я не хочу, чтобы люди говорили, будто Говард начал совершать ошибки и утратил мое доверие. Дай мне ручку, Ной!..

— Но ваша подпись еще не делает документ действительным с точки зрения закона. Ее еще надо удостоверить нотариально. — Это, кстати, тоже могло оказаться серьезной проблемой, однако Ной решил ее достаточно просто: в Нью-Йорке хватало нотариусов, готовых оценить свою профессиональную честь в кругленькую сумму наличными. У Ноя даже имелся на примете один такой тип, оказывавший подобные услуги каждому, кто готов был платить. Единственное, чего Ной пока не знал, — это как потом от него избавиться, чтобы не сделаться объектом шантажа, однако этот вопрос можно решить позже.

— Удостоверить подпись у нотариуса можно потом, когда мы вернемся, — проворчал Дэниэл. — А я хочу покончить с этой проблемой сейчас. Это необходимо мне ради собственного спокойствия, иначе я просто буду не в состоянии в полной мере наслаждаться отдыхом. Ты не забыл, что завтра утром мы идем на рыбалку? Так вот — на рыбалке я хочу думать о рыбе, которую поймаю, а не об этом документе. Говард был прав — мне уже давно следовало подумать о чем-то подобном. — Дэниэл снова фыркнул. — Так я получу сегодня ручку или нет?!

Ной и сам был поражен своим актерским мастерством. С видимой неохотой он вытащил из кармана свою любимую ручку с золотым пером и протянул тестю. Но прежде чем выпустить ее из рук, он пристально посмотрел Дэниэлу в глаза.

— Вы много выпили, мистер Мадерли, — заботливо сказал Ной. — Может быть, все-таки лучше подождать до завтра? Ничего не случится, если…

Но Дэниэл решительно вырвал перо из его пальцев и размашисто расписался в конце основной части документа…

Ужин решено было закончить на веранде за домом, где было заметно прохладнее. Но не успели они подняться из-за стола, чтобы перейти на веранду, как вдруг в обеденном зале появился откуда-то крупный желто-коричневый шершень. Сделав круг над столом, он опустился на край чашки с кофе, которую Марис как раз взяла в руки. При виде насекомого Марис не удержалась и вскрикнула — что было очень некстати, так как ее вопль можно было принять за ответ на реплику Паркера, касавшуюся ее сокровенных желаний.

Впрочем, сейчас Марис об этом не думала. Припомнив, что говорил им в детстве инструктор летнего лагеря скаутов, она застыла на месте, ибо это считалось лучшим способом избежать укуса насекомым или змеей.

Паркер сперва насмешливо поднял брови, но потом, увидев истинную причину ее тревоги, воскликнул:

— Майкл! Спрей от насекомых, живо!

Майкл метнулся в кухню и вернулся с большим баллоном «Черного флага». Хладнокровно прицелившись, он пустил в шершня шипящую струю. Шершень свалился на стол, несколько раз дернул лапкой и затих.

Паркер первым пришел в себя. Он предложил перебраться на веранду.

Розовый клубничный шербет в высоких вазочках был украшен листочками душистой мяты.

Паркер, нахмурившись, долго рассматривал свою крошечную кофейную чашку, потом мрачно изрек:

— Кофеина здесь не хватит, чтобы взбодрить и муху. Где моя большая кружка, Майкл?

Но ни Марис, ни Майкл не обратили на его ворчание ни малейшего внимания. Осторожно потягивая горячий кофе, Марис слегка покачивалась на качалке и прислушивалась к ночным звукам.

— О чем ты задумалась? — спросил наконец Паркер.

— Я думала, сумею ли я когда-нибудь снова привыкнуть к шуму ночного Манхэттена — к реву машин и пароходных сирен, — ответила Марис. — Теперь мне гораздо больше нравится звон цикад и пение лягушек.

Майкл собрал на поднос пустые вазочки от десерта и унес в дом. Как только дверь за ним закрылась, Паркер наклонился вперед и спросил:

— Собираешься нас покинуть?..

Вентиляторы под потолком раздували его волосы, а свет, лившийся из окон возле двери, освещал только половину его лица; другая же половина пряталась в тени, и Марис никак не могла уловить выражение его глаз.

— Рано или поздно мне все равно придется уехать, — вздохнула она. — Когда ты закончишь первый вариант «Зависти», моя помощь будет тебе не нужна. И тогда…

— Одно никак не связано с другим, Марис, — перебил Паркер нетерпеливо.

Одного звука его голоса оказалось достаточно, чтобы Марис снова почувствовала, как разгорается ее смятение.

Входная дверь по-домашнему уютно скрипнула — это вернулся Майкл.

— Ужин был неплох, — неожиданно сказал Паркер. — Спасибо, Майкл.

— На здоровье. Но чтобы достойно завершить вечер, — добавил он, — нам не хватает какой-нибудь занятной истории.

— Действительно! Вот если бы среди нас был хороший рассказчик!.. — подыграла ему Марис, лукаво поглядев на Паркера.

Паркер состроил страшную гримасу, однако их интерес явно ему польстил. Сцепив пальцы, он поднял вытянутые над головой руки, громко хрустнув суставами.

— О'кей, против вас двоих мне не выстоять, — проговорил он. — Где ты остановилась?

— Я дошла до того места, где Рурк и Тодд отправились на пляж, напились и чуть не подрались, — проговорила она. — Тодд обвинил Рурка в том, что он скрывает от него критические отзывы профессора Хедли. То есть скрывает, что они достаточно благоприятны.

— А ты уже прочла, как Рурк обиделся?

— Да, и должна сказать, он имел для этого все основания. Насколько я заметила, Рурк еще ни разу не дал Тодду повода подозревать его в преднамеренном обмане. Тодд же, напротив, то и дело ему лжет…

— Да, как в случае с Мэри-Шейлой. Похоже, мне придется добавить пару-тройку сцен с ее участием, — задумчиво проговорил Паркер. — Например, пусть она признается Рурку, что ребенок, которого она выкинула, действительно был от Тодда.

— Мне казалось, ты собирался дать читателям возможность самим решать, кто тут виноват.

— Да, собирался, но я, может быть, передумаю. Эта сцена еще больше усилит антагонизм между главными действующими лицами. А что, если… — Паркер немного подумал. — Что, если Тодд расстанется с Мэри-Шейлой? Просто бросит ее — и все: надоела мне, дескать, эта дурища! Только представь: он демонстративно избегает встречаться с ней и даже жалуется Рурку, что у нее совсем нет гордости, что она, мол, сама вешается ему на шею и все такое… Шейла со своей стороны открывает Рурку душу и признается, что забеременела от Тодда, потому что влюбилась в него. Рурку Шейла давно нравится. Кроме того, в ту ночь он ей очень помог, поэтому ему не все равно, как обращается с ней его приятель…