Гоголь. Соловьев. Достоевский - К. Мочульский

Идея большого романа возникла у Достоевского очень рано. Не прошло трех месяцев со времени его первого литературного выступления, как он уже сообщает брату, что собирается написать "большой роман Некрасову "(1 апреля 1846 г.). Заболев после провала "Двойника ", он мечтает "удрать от всех ", уехать в Италию, и там на досуге "писать роман для себя ". Этот фантастический план разрабатывается с точными подробностями. "Я проживу (в Италии) восемь месяцев. Пришлю в "Современник "первую часть романа, получу 1.200 р. и из Рима на два месяца съезжу в Париж и обратно. npiexaB, издам тотчас же вторую часть, а роман буду писать до осени 1848 г. и тут издам 3 или 4 части его. Первая же, пролог, будет напечатана уже в "Современнике "в виде пролога. И сюжет (и пролог), и мысль у меня уже в голове ". (7 октября 1846 г.).

В конце того же месяца он объявляет брату: "Написав повесть "Хозяйка ", перестаю печатать совсем до самого будущего года, а пишу роман, который уж и теперь не дает мне покоя ". Название появляется впервые в письме от 17–го декабря 1846 г. "Я теперь завален работой и к 5–му числу генваря обязался поставить Краевскому 1–ую часть романа "Неточка Незванова ". В январе 1847 г. писатель все еще не уверен, что роман скоро появится. "Скоро ты прочтешь Неточку Незванову, сообщает он брату. Это будет исповедь, как Голядкин, хотя в другом тоне и роде ". Но появление романа затягивается. Работа над "Хозяйкой "отвлекает Достоевского от "Неточки ". Потом ему приходится ради заработка писать фельетоны в "Санктпетербургских Ведомостях ". И все же он надеется, что роман будет напечатан к концу года (1847). "Он завершит год, пишет он, пойдет во время подписки и, главное, будет, если не ошибаюсь теперь, капитальною вещью в году и утрет нос друзьям современникам, которые решительно стараются похоронить меня'*. Но и в конце года роман не появился. Весь 1848 г. уходит на вещи "легкие "* на поденную работу, которая кажется писателю "грехом против искусства ". Только урывками продолжает он работать над "Неточкой ". Наконец, в феврале 1849 г., сводя счеты с "антрепренером "Краевским и убеждая его выдать ему сто рублей аванса под роман, Достоевский гордо заявляет: "Пишу… потому что 1) люблю мой роман, 2) что я знаю, что пишу вещь хорошую, такую, которая не принесет риску, а расположение читателей (я никогда не хвалюсь, позвольте уж теперь сказать правду, я вызван сказать это)… А я отделываю: доказательство то, что я вьтбросил из второй части целых полтора печатных листа вещей очень недурных, для круглоты дела, т. е. мараю и урезываю, а не пишу сплошь, что бы сделал человек, не дорожащий своим произведением… В третьей части не менее пяти листов… "

План романа грандиозный: были задуманы и отчасти набросаны шесть первых частей. Напечатанный отрывок, детство Неточки, по замыслу автора, составляет лишь пролог. Он появился в "Отечественных Записках "1849 г. Арест и ссылка писателя прервйли работу над этим произведением, и он никогда больше к нему не возвращался.

***

"Неточка Незванова "написана в форме "личного "рассказа героини о своей жизни. Повествование прерывается на драматическом эпизоде ее ранней юности. Роман распадается на три самостоятельные повести, внешне спаянные личностью рассказчицы. Это: история музыканта Ефимова, история дружбы Неточки с княжной Катей и история ее покровительницы Александры Михайловны. Первые две повести внутренне закончены: трагедия безумного музыканта кончается его смертью, дружба двух девочек прерывается разлукой, третий эпизод остался недописанным. Повести отделены друг от друга не только особым сюжетом, но и литературным стилем. Ни композиционного, ни стилистического единства автору не удалось достигнуть. Вероятно, потому он никогда впоследствии не пытался закончить свое неудавшееся произведение. А между тем в истории творчества Достоевского "Неточка "занимает видное место, как первый опыт психологического романа.

Первая повесть, о музыканте Ефимове, отчиме героини, задумана в романтическом духе. Вспомним, что автор писал ее в 1847 г., в эпоху разочарования "натуральной школой ", и что работа над ней перебивалась работой над "Хозяйкой ". Тема о 'музыканте–чудаке, музыканте–безумце с легкой руки Гофмана наводнила русскую романтическую литературу. Музыка и безумие занимают почетное место в "Доме сумасшедших "и в "Русских ночах "князя В. Одоевского; Полевому принадлежит повесть "Блаженство безумия "; Гоголь задумывает рассказ под названием "Записки сумасшедшего музыканта ", который превращается впоследствии в "Записки сумасшедшего ". Кроме того, Достоевский мог вспомнить новеллу своего любимца Бальзака "Гамбара ", в которой музыкант итальянец сочиняет новую музыку и придумывает новые музыкальные инструменты. Безумный энтузиаст странствует по Европе в сопровождении преданной жены, голодает, терпит неудачи, но остается верен своему священному безумию. Наконец, он попадает в театр на оперу "Роберт диавол "Мейербера, и откровение настоящей музыки потрясает его: еще мгновение, и он, кажется, прозреет. Но мания оказывается сильнее истины, и Гамбара снова погружается в свой музыкальный бред. Гофмановский безумный музыкант, пройдя через романтическую новеллу Бальзака, превращается у Достоевского в беспутного скрипача Ефимова. Рассказчица Неточка говорит о нем, как о романтическом герое: "Судьба его очень замечательна: это бы самый странный, самый чудесный человек из всех, которых я знала ". И впоследствии, вспоминая о годах, проведенных р доме отчима, она подчеркивает романтические черты своего детства: "Хотя моя история была очень необыкновеннаяу и в ней большую часть играла судьба, разные, положим даже, таинственные пути, и вообще было много интересного, неизъяснимого, даже чего‑то фантастического, но я сама выходила как будто на зло всей этой мелодраматической обстановке, самым обыкновенным ребенком ". Так оценивает автор свою повесть, такой хотел он ее видеть: таинственной, необыкновенной, фантастической. Но этой характеристике соответствует только начало: прошлое Ефимова. Настоящее его, пьяная и беспутная жизнь, с больной женой и голодной дочерью, все дальше уходит от романтической таинственности и все больше приближается к реалистической мелодраме.

Ефимов был сыном бедного музыканта и играл на кларнете в оркестре одного помещика. "Таинственное "входит в его жизнь в образе итальянца–капельмейстера, "дурного человека ", который завещает ему скрипку. С этим наследством связано не то преступление, не то дьявольская сила. Ефимов из плохого кларнетиста внезапно превращается в гениального скрипача, впадает в тоску и становится строптивым и злобным. Уходя от помещика, он говорит ему: "Не жилец я у вас! Я вам говорю, что дьявол ко мне навязался. Я у вас дом зажгу, коли останусь. На меня находит. Уж вы лучше, сударь, оставьте меня. Это все с тех пор, как тот дьявол побратался со мною ".

После такой гофмановской интродукции с капельмейстеромдьяволом начинается история падения музыканта, в которой нет и признаков сверхъестественного. Ефимов проживает весь свой капитал, скитается по провинциальным оркестрам и приходит в Петербург, прося милостыню. Талант его, вначале подлинный, слабеет от беспорядочной, нищенской жизни. "Когда он явился в Петербург, то уже действовал почти бессознательно… и почти уже сам не знал* что придется ему делать в столице. Энтузиазм его был какой‑то судорожный, желчный, порывистый, как–будто он сам хотел обмануть себя этим энтузиазмом и увериться через него, что еще не иссякли в нем первая сила, первый жар, первое вдохновение! "

В Петербурге Ефимов подружился с музыкантом Б. и тот скоро разгадал его: за семь лет беспутной жизни скрипач потерял талант. "Б. ясно увидел, что вся эта порывчатость, горячка и нетерпение не что иное, как бессознательное отчаяние при воспоминании о пропавшем таланте; что даже, наконец, и самый талант, может быть, и в самом‑то начале был вовсе не так велик, что много было ослепления, напрасной самоуверенности, первоначального самоудовлетворения и беспрерывной фантазии, беспрерывной мечты о собственном гении… Но всего более изумляло его, что в этом человеке, при полном его бессилии, было такое глубокое, такое сильное и, можно сказать, инстинктивное понимание искусства… Он до того сильно чувствовал его и понимал про себя, что не диво, если заблудился в собственном сознании о самом себе, и принял себя, вместо глубокого, инстинктивного критика искусства, за жреца самого искусства, за гения ".

Этим разоблачением "тайны "Ефимова вводится рассказ о его трагической гибели. Романтическая дьявольщина оставлена, автор находит свою тему, свой собственный язык. Точность наблюдений и взволнованность тона сразу поражают: это — исповедь. В 1847 г. тема художника, у которого пропал талант, была личной темой Достоевского. Внезапная слава его сменилась долгим бесславием. После провала "Двойника "каждое новое произведение только углубляло падение. Белинский писал Анненкову: "Надулись же мы, друг мой, с Достоевским–гением. О Тургеневе не говорю, — он тут был самим собою, а уж обо мне, старом чорте, без палки нечего и толковать. Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате ". И Достоевский от "самоудовлетворения "переходит к самоуничижению. Он верит критикам, сомневается в своем таланте, кается и заболевает от отчаяния. Может быть, думает он, и в самом начале талант "был не так велик "; может быть это был талант критика, а не художника. Кризис разрешается в творчестве. Ефимов рождается из мук воображения автора, из навязчивой идеи о гибели таланта. Душевное состояние воплощается в образе безумного музыканта и раскрывается, как судьба целой жизни. Часы сомнений и отчаяния Достоевского преображаются в жизненную трагедию Ефимова. В своем творчестве писатель реализует возможности своего духа. Возможность потери таланта и гибели для автора — становится действительностью для героя.