Во имя государства (сборник) - Юлия Латынина

Зачем лишний раз позорить себя? Все равно, как только Идасси схватят с трупом Шареи, будет ясно, что несчастный чиновник убит молодым варваром из ревности. Государь немедленно возненавидит Идасси, и Идасси станет безопасен.

Нет, казнить его нельзя, это было бы слишком большим подарком варварам. Что ж, можно сослать Идасси в Иниссу или Чахар – пусть маленький король служит там в управе по сырам и творогу…

И тут государыня Касия ощутила острую боль при мысли о том, что Идасси будет сослан. Как сослан? А вечера? Опять слушать надоевшего, изленившегося Руша? Смотреть в холодные глаза молодого толстого Чареники, который на память знает каждую клетку в государственном балансе? Боже мой, боже мой, как страшно быть императрицей! Неужели это значит – не иметь права быть женщиной?

На рассвете Идасси вошел в спальню Даттама. Колдун проснулся почти мгновенно и сунул руку под подушку, где у него, верно, что-то было припрятано, но потом узнал маленького варвара и поднялся с постели, волоча за собой расшитое травами одеяло и щурясь спросонья.

– Что это у тебя в мешке? – спросил Даттам.

– Свежее пособие по анатомии, – сказал Идасси.

С этими словами Идасси вытряхнул из мешка на ковер чиновника, которого прочили на место в тайных покоях.

Был уже час Меда, когда Идасси, прикорнувший в спальне Даттама, проснулся. Яркий утренний свет пробивался сквозь тяжелые вишневые шторы. Идасси с трудом вспоминал вчерашнее.

Труп Шареи… Да… сначала он хотел зарыть его в дальнем углу императорского парка… Но потом откуда-то взялась ночная стража, парчовые куртки стали перекрывать дороги, Идасси пришлось прятаться с покойником по кустам…

Потом – путь в город… Потом он вместе с Даттамом раздел покойника и отнес его куда-то вниз, в лабиринты подвалов. Потом Даттам отослал Идасси и сказал, чтобы тот ни о чем не беспокоился. Идасси послышалось, что за стенкой подвала гудел огонь, и это показалось ему странным: зачем разводить огонь среди лета? Не иначе как за стенкой Даттамова подвала есть дырка прямо в ад…

Идасси раскрыл глаза пошире и увидел, что в спальню входит Даттам.

Даттам присел на краешек постели, на которой клубочком свернулся маленький варвар.

– Ну, и где ты его убил? – спросил колдун. Идасси, сверкнув черными глазенками, ответил:

– Не твое дело.

– П-поразительная благодарность, – пробормотал Даттам сквозь зубы, – впрочем, я и сам догадываюсь… Знаешь ли ты, что если государь узнает об этом убийстве, он охладеет к тебе?

– Почему?

– Потому что он решит, что ты приревновал покойника к государыне.

– И что же мне делать? – спросил Идасси.

– Не бойся. Вот если б тебя поймали с трупом в руках, было б плохо, а так можно распространить слухи, что Шарею убили по приказу государыни, только чтоб опорочить тебя. Ведь, по правде говоря, государыня любила этого человека не больше, чем морскую свинку или ручную лисицу в саду.

Идасси усмехнулся:

– Вы хотите сказать, что эти слухи можете распространить только вы и что без вас я погиб?

Даттам наклонился к варвару близко-близко. Смуглое его лицо было усеяно нездоровыми пятнышками и испещрено морщинами, но желтые глаза колдуна были как глаза тигра.

– У тебя очень мало времени, мальчик, – сказал он. – Мне довелось узнать, что в страну «черноголовых», что лежит за вашей границей, отправился лазутчик с золотом, и, черт побери, это то самое золото, из-за которого у меня требуют кредит в восемь миллионов! Как только этот лазутчик натравит «черноголовых» на ваше племя, твой дядя перестанет угрожать империи и государыня получит возможность сделать с тобой все, что пожелает.

– А если она пожелает положить меня в свою постель? – дерзко спросил Идасси.

– Бедный маленький мышонок, – пробормотал колдун, скорчившись, как от зубной боли, – или ты не видишь, что эта женщина никого не любит, кроме жезла власти.

– Мне кажется, – сказал Идасси, – ей по душе и другой жезл, тот, что есть у меня между ног.

– Дурак! Или ты думаешь, твой пест искусней Рушева или моего?

Даттам вскочил.

– Великий Вей, я думал, ты единственный человек, который может устроить судьбу империи, а ты просто маленький глупый варвар, который думает, что его шумовка лучше других подойдет к горшку, в котором до него побывала половина придворных чиновников!

– Что же ты от меня хочешь?

– Сегодня ночью ты был с ней наедине, не считая того, кто теперь покойник. Кто мешает тебе в следующий раз, когда вы будете вместе, убить ее? Государь Инан слаб и плаксив. Я и ты займем ее место при государе.

Идасси помолчал и сказал:

– Я не сделал этого, потому что император мнительный человек, и он никогда не осмелится убить свою мать и никогда не простит убийцу.

Даттам задумался. Он знал, что Идасси говорит правду.

– Как ты выбрался сюда из дворца? – спросил он вдруг.

Идасси нахмурился.

– Это моя тайна, – сказал он.

– Маленький король, мы уже сказали друг другу достаточно, чтобы наши тела скормили собакам, если об этих разговорах станет известно. Что у тебя за тайны от соучастника?

– Я скажу, как выбрался из дворца, только если ты скажешь, как ты вызываешь духов, – быстро проговорил Идасси.

– Черт возьми, Идасси! Я ученый, а не шарлатан! Пора тебе перестать повторять глупости, которыми я потчую толпу!

Идасси помолчал. Солнце встало уже совсем высоко над миром, и золотые зерна его лучей сыпались в комнату поверх штор, как сыплется мука из зернотерки, и золотой старец Бужва в углу улыбался Идасси сквозь дым воскурений, словно раздумывая, может ли молодой студент сделать с его мечом нечто более замечательное, нежели зарубить троих сырых варваров.

– Когда я ловил рыбу, – сказал Идасси, – я все время очень горевал, что мне приходится платить по «розовой» за выход из главных ворот. И вот однажды я зашел в грот в той части сада, которая начинается за храмом Лики, и мне почудился ток воздуха от стены к полу. Я покопался и нашел вентиляционную решетку, не очень широкую, но для меня как раз. Мне сразу подумалось, что эта решетка может вести к одному из тех подземных ходов, которые, как говорят, государыня велела построить три года назад. Я пролез в решетку и действительно попал в ход, который одним своим концом выходит к речному берегу у Залетного Яра, а другим выходит у павильона Церемонии Встречи Весны. Только этот ход старый и обвалившийся, и я должен был разрыть его, чтобы выйти к павильону. Не думаю, что его строили три года назад. Мне кажется, что он сделан еще при прошлой династии.

Даттам задумался.

– Приведи государя ночью в мой дворец по этому ходу, – сказал он, – и я найду, чем залечить совесть императора.