Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон

такого, что он сделал в туалете, – ну, ты понимаешь, про что я.

Кья кивнула, хотя напрочь не понимала, про что он.

– А не буду ли я возражать, спросил он, положив мне руку на плечо, если он скажет всей нашей публике несколько слов. И что он давно уже обдумывает одну вещь, а теперь как раз принял решение и хочет поделиться своей радостью с людьми. Тут рядом с нами материализовался его гувернер и захотел узнать, что, какие-нибудь трудности? Да никаких трудностей, сказал Рез и сжал мое плечо, вроде как заговорщицки, а просто он хочет сказать публике пару слов.

Кья взглянула на плечи Дзюна, прикидывая, какое из них было тогда сжато Резовой рукой.

– Ну, так он, в общем, и сделал, – подытожил Дзюн.

– Но что же он все-таки сказал? – спросила Кья.

– Да ничего он, милочка, хорошего не сказал, грузил что ни попадя. Эволюция, технология чувств, необходимость для человечества найти красоту в новом, нарождающемся порядке вещей, какая-то там софтверная игрушка для пиздострадаталей и его собственная жгучая потребность сойтись с ней поближе. Хрень. Собачья. – Дзюн приподнял хайратник повыше, но уже через мгновение тот снова сполз ему на лоб. – И вот, из-за того, что он это сделал, раззявил пасть в моем клубе, Ло дробь трижды долбаный Рез купил этот долбаный клуб. А заодно и меня самого, я дал подписку, что не буду говорить ни с кем из вас ни о чем из этого. А теперь, милочка, с твоего разрешения и с разрешения твоего очаровательного друга, я хоть немного поработаю.

21

Стоялец

На ближнем к гостинице перекрестке толпа прохожих равнодушно обтекала тощую, неестественно высокую фигуру с рекламными щитами на груди и спине. По щитам непрерывно бежали столбики иероглифов. Время от времени сэндвичмен покачивался и судорожно переступал ходулями, его лицо пряталось под остроконечным капюшоном белого бумажного плаща и противогазной маской.

– Что это? – спросил Лейни.

– Где? – Шагавшая впереди Арли обернулась и проследила за направлением его взгляда. – «Новая логика». Секта такая. Они считают, что как только суммарная масса нервной ткани рода человеческого достигнет некой критической величины, наступит конец света.

На грудном щитке сэндвичмена возникло длинное многозначное число.

– Вот эта, что ли, величина? – спросил Лейни.

– Нет, это их текущая оценка нервной массы на настоящий момент.

На Арли был короткий черный плащ. Пока она ходила за этим плащом к себе в номер, Лейни поменял белье, носки и рубашку. Рубашку он выбрал синюю, малайзийскую и застегнул ее до самого верха, размышляя при этом, все ли сотрудники «Ло/Рез», приехавшие сейчас в Токио, остановились в этой гостинице или не все.

Проходя мимо сэндвичмена, Лейни увидел сквозь стекло противогаза его глаза. Суровые и спокойные. А ходули у него были суставчатые, из какого-то легкого сплава, точно такие, с помощью которых работяги устанавливают подвесные потолки.

– А что это будет за конец света? Война? Потоп?

– Новый порядок вещей. Подробнее они не рассказывают. Рез тоже было начал ими интересоваться. Пытался получить аудиенцию у их основателя.

– Ну и?

– По нулям. Основатель сказал, что Рез зарабатывает на манипуляциях с нервной тканью своих слушателей и это делает его неприкасаемым.

– Рез сильно расстроился?

– Да нет вроде бы. Если верить Блэкуэллу, это даже подняло ему настроение.

– А так он что, чаще не в настроении? – Лейни отшагнул в сторону, пропуская парня, катившего навстречу им велосипед.

– Я бы просто сказала, что Реза волнуют совсем не те проблемы, которые волнуют других людей, бо`льшую их часть.

Рядом с ними полз, чуть не заезжая на тротуар, темно-зеленый минивэн с гнутыми зеркальными боками и номерными платами, светящимися и подмигивающими, как консоль игрового автомата.

– Мне кажется, за нами следят, – встревожился Лейни.

– Надеюсь. Вообще-то, я хотела другой, такого таракана с блестящими усами, чтобы поребрик нащупывать, но из-за спешки пришлось ограничиться номерными знаками в «специальном исполнении». Он сам за тобой ходит, всюду, как собачка. А припарковаться в этих краях – задачка потруднее, чем все то, что хочет от тебя Блэкуэлл.

Узкая, крутая лестница вниз, стены сплошь заляпаны розовыми комками, неприятно похожими на воспаленные гланды. Лейни резко остановился, но тут же заметил вывеску, надпись, выложенную сотнями разноцветных продолговатых лепешечек: «LE CHICLE». Вопреки обещанию Арли, сюда фургончик не поехал.

«Жевательная резинка, – подумал Лейни. – Тематический бар. А я уже не очень и удивляюсь, привык». И все же стены из жеваной жвачки вызывали у него легкую тошноту; спускаясь вслед за Арли, он старался держаться от них подальше.

Спускаясь. В серое и мучнисто-розовое, на этот раз – представляющие продукт нежеваный, огромные, во всю стену бруски его, увешанные рекламами и вывесками его неоспоримой родины. Жесть с набивной печатью и древний, в рамки вставленный картон с искусной, как в музее, подсветкой. Кумиры и идолы жвачки. И главный из них – Базука Джо[72], личность для Лейни неизвестная.

– Часто сюда заглядываете? – спросил Лейни, пристраиваясь на круглую табуретку с пухлым сиденьем какого-то совсем уж кошмарного, жвачно-розового цвета. Поверхность стойки была сплошь облеплена обертками от жвачки.

– Да, – кивнула Арли, – но просто потому, что это заведение не пользуется особой популярностью. К тому же здесь не курят, большая для Японии редкость.

– А что такое «Блэк Блэк»? – Он указал на вставленный в рамку плакат с изображением старинного автомобиля, несущегося сквозь еле намеченный городской пейзаж. Под надписью «Блэк Блэк» чернели иероглифы, выполненные в японском варианте ар-деко[73].

– Жвачка. Ее все еще выпускают. Очень популярная у водителей такси. Из-за кофеина.

– Кофеин? В жвачке?

– А бодрящую жвачку с никотином не пробовали? Здесь продают.

– Я уж лучше возьму пива.

Когда официантка в некоем серебристом, исчезающе малом подобии шортов и пушистом, оглушительно розовом лифчике приняла у них заказ, Арли открыла свою сумочку, достала ноутбук и быстро пробежалась по клавиатуре.

– Здесь линейные топографии части структур, с которыми вы сегодня знакомились. – Она передала ноутбук Лейни. – В формате «Риалтри семь-два».

Лейни бегло просмотрел несколько картинок. Сплошь какие-то абстрактные, стереометрические построения.

– Я этого не понимаю.

Арли налила себе сакэ.

– Вы действительно получили подготовку в «Дейтамерике»?

– Меня натаскивали какие-то французы. Страстные любители тенниса.

– Мы получили «Риалтри» в «Дейтамерике». Их лучший инструмент количественного анализа. – Она закрыла ноутбук и спрятала его в сумочку.

Лейни налил себе пива, отхлебнул и отставил стакан.

– А вам ничего не говорит название «TIDAL»?

– «TIDAL»?

– Аббревиатура. Наверное.

– Нет. – Арли взяла фарфоровую чашечку и подула на сакэ, как ребенок – на горячий чай.

– Это тоже их инструмент, а может,