Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая мировая война. После Второй мировой войны: экономика ФРГ, Англии, Франции, США, Латинской Америки, Китая, Японии и Восточной Европы [ - Коллектив авторов -- История

Обратимся лучше к уходящим в глубь столетий особенностям развития России, которые и определили социально-политическую жизнь страны.

Пожалуй, наиболее общей, определяющей особенностью истории России было то, что она соединила на своей территории Европу и Азию, явилась миру удивительной полуазиатской, полуевропейской агломерацией. В домонгольский период это обстоятельство проявлялось довольно слабо, и Киевская Русь не считалась чем-то особенным в ряду европейских стран. Монгольское иго не только задержало развитие страны, но и несколько изменило его путь, включив элементы азиатского способа производства.

Следует оговориться, что последнее понятие, представляющее собой определение отдельной социально-экономической формации наряду, скажем, с феодализмом или капитализмом, отнюдь не наше собственное изобретение. Азиатскому способу производства – экономической категории, сформулированной Ф. Энгельсом, – не повезло, равно как и одному из законов диалектики. В сталинской редакции теории марксизма-ленинизма он был надолго исключен из учебных курсов, а отголоски бурных международных дискуссий по азиатскому, или древневосточному, способу производства были доступны лишь весьма и весьма узкому кругу специалистов. Причина в том, что уж слишком многие черты, характеристики азиатского способа, исторически существовавшего между первобытнообщинным и рабовладельческим обществом, напоминали современную нам действительность… Если читатель хочет ознакомиться с азиатским способом поверхностно, то отошлем его к книге Б. Пруса «Фараон», а глубоко – к первоисточникам марксизма.

Наша задача рассмотреть элементы «азиатчины» в укладе российской экономики, одним из которых было длительное сохранение общинных традиций. На Западе уже в период феодализма на первый план выдвигается личная предприимчивость человека, пока в рамках сословных границ. Затем с разрушением этих границ появляется абсолютный субъект, носитель экономических связей, которого великий Адам Смит и назвал «человеком экономическим».

На Востоке сохранился приоритет родовых связей, каст, общинных групп. Ценность отдельной личности принижалась перед интересами той общественной ячейки, к которой он принадлежал. В России крестьянская община, «мир», «общество» сохранились до революции, да и после нее. Даже столыпинская аграрная реформа, призванная разрушить общину, сделать этого не смогла. Три четверти крестьян не только отказались выходить из «мира», но и защищали «общество» с оружием в руках.

Община была во зло или во благо? Народники, умиляясь, считали ее абсолютным благом, основой особого, русского социализма. Да и как не пролить тут радостной слезы? Общинное уравнительное землепользование означало, что самый богатый крестьянин (т. е. обладающий наиболее мощными, современными средствами производства) получал такой же надел, как и самый бедный, при условии, что у них были одинаковые семьи. «Мир» бдительно следил, чтобы никто не был обижен, поэтому каждое поле делилось на полосы и каждый крестьянин получал определенное их количество по числу душ мужского пола в семье.

И русский мужик предпочитал иметь землю не в собственности, а в виде общинного надела – ведь это была гарантированная земля, которую нельзя было потерять даже при самом безалаберном хозяйствовании. Можно пропить лошадь, за долги могут увести со двора корову, но надел не тронь – он собственность общины! А пока есть земля, живет надежда снова купить лошадь и стать «справным» хозяином, «не хуже других». Ведь самые бедные крестьяне совсем не рвались в ряды пролетариата, поэтому в ходе столыпинской реформы за сохранение общины выступили не только середняки, но и большинство бедняков.

Сильна вера в русском человеке и в мудрость «мира», отражавшая вековые традиции стабильности. Помните, в пьесе Н. Лескова «Расточитель» один, с первого взгляда, порядочный человек, предавая друга, говорил: «Я от «мира» не отказчик!».

Стоит ли удивляться, что Россия стала единственной из ставших на путь социализма стран (кроме Монголии), где по требованию крестьян была проведена национализация земли, а не раздел в их собственность? Несомненно, это сыграло свою роль и при организации колхозов. Землю не надо было обобществлять, поскольку она не находилась в частной собственности, а общее собрание колхоза в какой-то степени воспринималось преемником мирского схода.

Будучи реалистом, В. И. Ленин, споря с народниками, в своей работе «Развитие капитализма в России» доказал, что община не могла остановить расслоение крестьянства, что она лишь изменила формы расслоения. Сельская неимущая прослойка была не безземельной, а безлошадной. Кулак же, который не мог развернуться на общинном наделе, был обычно не крупным фермером, а лавочником, мелким промышленником («Науму поточный завод и дворик постоялый дают порядочный доход»).

Но В. И. Ленин не отрицал и того, что община тормозила расслоение. Характерно, что к моменту революции, после целых десятилетий развития капитализма, большинство сельского населения составляли бедняки и середняки, а основная часть земли все еще пребывала в общинном владении.

На общинной земле агротехнический прогресс был невозможен. Община – это принудительное трехполье, и оно оставалось преобладающей системой землепользования вплоть до 40-х гг. XX в. Община – это замороженные традиционные приемы натурального земледелия, не оставляющие места для хозяйственной предприимчивости. К сожалению, для большинства крестьян традиционный ритуал сезонных работ, позволяющий существовать «как все» и не требующий проявления инициативы, был не только приемлем, но и дорог.

Общинные традиции глубоко укоренились в сознании крестьян. Западный сельский хозяин или был фермером, т. е. вел товарное хозяйство, ориентированное на сбыт продукции, или стремился к этому, он оформился как индивидуальный предприниматель. Наш крестьянин не был, в сущности, «единоличником». В большинстве случаев это не столько Хорь, сколько Калиныч.

Он был преимущественно общинником, т. е. коллективистом по восприятию мира. Поэтому идеи социалистической революции в том виде, в каком они доходили, были для него более приемлемы, чем для земледельца Запада.

Еще один элемент азиатского способа производства – восточный деспотизм и верховная власть государства над хозяйством страны. Длительное время частная феодальная собственность на землю скорее была исключением, чем правилом, а положение человека в обществе определялось не столько богатством, сколько ступенью на государственной иерархической лестнице, которую он занимал.

В XV – первой половине XVIII в. Российское государство явно исходит из принципа верховной государственной собственности на землю. Земли отнимаются у одних владельцев и передаются другим, устанавливаются нормы служебных обязательств за пользование землей. Изначально поместье – это земля, которая дана владельцу лишь на время военной службы, и только к концу рассматриваемого периода этот принцип постепенно сходит на нет.

Еще в большей степени главенство государства над хозяйством страны проявлялось в промышленности и на транспорте. Первые крупные промышленные предприятия, которые появились в России в XVI–XVII вв., были казенными – Пушечный двор, Оружейная палата, Хамовный двор. Некоторые из них в XVII в. приобретают форму мануфактуры. Тогда же развертываются крупные строительные работы под руководством Приказа каменных дел: строятся кирпичные