Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

— Это верно.

Верховный Вождь резко развернулся к столу, за которым сидели военные-колонисты. Один из них, стройный молодой офицер, поднялся. Род не без изумления узнал в нем того лейтенанта, что был так любезен с ним и Гвен на Стене прошлым утром.

— Лейтенант Корриган, — вмешался Шаклар, — на каком основании вы высказываете согласие с обвиняемыми?

— Почему бы и не высказать? — добродушно улыбнувшись, пожал плечами Корриган. — В конце концов обычный здравый смысл подсказывает, что это логично. Нам ничего не известно об этих людях, кроме того, что к городу их пригнал вольмарский патруль. Если это о чем-то и говорит, так только о том, что вольмарцы были настроены против них. Мы обязаны со всей ответственностью углубиться в поиски причины, из-за которой они могли бы быть обвинены в совершении уголовного преступления.

— Ваша точка зрения мне ясна и представляется справедливой, — кивнул Шаклар и обратил взор к столу, за которым сидели вольмарцы.

— Те из нас, кто присутствовал на слушании дела вчера утром, с соображениями такого рода ознакомлены, но тех, кто на слушаниях отсутствовал, неплохо было бы с этими соображениями ознакомить. Давайте все вместе послушаем еще раз.

Род испустил вздох облегчения — победил британский вариант. Все же вольмарские законы базировались на презумпции невиновности, и суд обязан был доказывать вину подсудимого. А это означало, что права человека займут достойное место в зарождающейся конституции этой планеты. Неожиданно термин «отцы основатели» наполнился совершенно новым значением.

Шаклар перевел взгляд на Корригана:

— Однако и вам, лейтенант, я вынужден сделать такое же замечание. Если вы решили выступать от имени обвиняемых, прошу вас выйти из-за стола.

Тем самым, как заметил Род, было установлено численное равновесие, а также распределены функции обвинения и защиты. Оставалось только надеяться на то, что Шаклар окажется столь же осторожен в суждениях, как в установлении прецедентов.

Корриган вдохнул, выдохнул, расправил плечи и вышел из-за стола.

Шаклар обратился к Гвуну:

— Прошу вас, представьте ваши доказательства, Верховный Вождь. Почему вы считаете, что эти двое людей убили вольмарца?

Гвун довольно-таки тупо таращился на генерала и молчал.

Шаклар откинулся на высокую спинку стула, сложил руки на животе. Вид у него был самый что ни на есть безмятежный.

Наконец Гвун изрек:

— Они быть там, — Род облегченно вздохнул. Английский вариант работал на все сто. — Вчерашний утро, — продолжал Гвун. — Они быть за Стена. За Стена, значит, посередине равнина. А кто знать, где они бывай раньше?

— Совершенно верно, — подхватил Корриган. — Кому это известно в точности?

Гвун его вопрос напрочь проигнорировал.

— Вольмарец быть найден, значит, мертвый. Мертвый на Место Приветствия Солнца. Я, значит, самоличный находить труп! Кто бы стать убивай вольмарец? Только колонист! — Он ткнул пальцем в сторону Рода и Гвен. — Только этот двое люди бывай за Стена безо всякий надобность. А потому… — Он горделиво сложил руки на груди. — Они, значит, убивай вольмарец.

— Послушайте, послушайте, — заторопился Корриган. — Так дело не пойдет! За Стеной находились и торговцы, и вольмарцы из других племен. Даже если предположить, что этого несчастного убил не его соплеменник… — Корриган развернулся к столу генерала и многозначительно покачал указательным пальцем. — А между прочим, такой вопрос еще не ставился, сэр! — Затем лейтенант снова обратился к Гвуну: — Так вот, если — повторяю: если этого человека не убил кто-то из его же племени, это вовсе не значит, что его не мог убить вольмарец из другого племени!

Гвун все это время не сводил глаз с Шаклара.

— Вольмарцы мирный люди. Не кровожадный.

Шаклар сидел почти неподвижно. У других офицеров лица стали как каменные. Род готов был поклясться, что слышит сдерживаемый ими смех, а уж их мысли-то он слышал точно:

«Вот уж никогда бы не подумали!»

— Вольмарец не убивай другой вольмарец! — громоподобным голосом возвестил Гвун.

Лица офицеров так и остались каменными.

«Интересно… А чем же тогда вы таким занимались здесь, когда мы сюда прибыли, а? Товарищеские пикнички устраивали?»

Шаклар ухитрился выразить все свои чувства шумным вздохом и склонился к столу:

— Пусть так… Обвиняемый!

— Гм. Да? — с любопытством взглянул на генерала Род.

— Были ли вы или ваша супруга на Месте Приветствия Солнца вчера утром?

Род покачал головой:

— Я ничего не знал об этом месте и не видел его вплоть до вчерашней ночи, когда мы отправились туда с целью самостоятельного поиска улик.

Гвун взметнул голову и гневно зыркнул на Рода, а Шаклар резюмировал:

— И при этом вчера ночью никто убит не был. — Он повернул голову к столу, за которым восседали вольмарские вожди. — Не знает ли кто-то из вас, случайно, где были впервые замечены эти двое людей?

— Посередине Лошадиный Равнина, — ответил вождь племени «ЛИЛОВЫХ».

— Они шли пешком? — поинтересовался Корриган.

— Пешком, — подтвердил вождь.

— А ведь это в добрых десяти километрах от Места Приветствия Солнца. В какое время твои воины заметили обвиняемых, вождь?

Вождь пожал плечами:

— Солнце тогда, значит, совсем недавно всходи.

— То есть вскоре после рассвета, — перевел Корриган. — Солнце уже целиком появилось над горизонтом?

Вождь кивнул.

— Насколько высоко?

Вождь показал руками:

— На две пальцы.

— На два пальца над горизонтом при замере вытянутой рукой. — Корриган воспроизвел жест вождя, прищурился. — Пожалуй, это было через полчаса после рассвета… — Он опустил руку и перевел взгляд на Гвуна. — Я утверждаю, что моим подзащитным было бы крайне затруднительно убить человека на Месте Приветствия Солнца и через полчаса после этого оказаться посреди Лошадиной Равнины — то есть в десяти километрах от места совершения преступления.

Гвун, пару мгновений помолчав, буркнул:

— Они могли убивай раньше.

— Верно, могли, — кивнул Корриган, сделав ударение на последнем слове. — Но сделали ли они это, вот вопрос! Есть ли у вас хоть мало-мальски достоверное доказательство того, что мои подзащитные вообще встречались с погибшим, не говоря уже о том, что они причастны к его смерти?

Гвун одарил его долгим ледяным взглядом, развернулся к своим собратьям, вождям, приосанился и проговорил:

— Военные говорить неправда. — Он снова указал пальцем на Рода и Гвен. — Это два убивать человек! Ясный, значит, как день, для все и каждый! — Гвун развернулся к Шаклару. — И все и каждый смотри и понимай, что военный не бывай честный и справедливый с вольмарцы! О, они честный, когда продавай нам товар и плати деньги за трубочник, но только не тогда, когда мы, значит, говори про жизнь и смерть! Тогда никакой солдат не бывай честный!