Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Лера? —  Донесся издалека голос Ани. —  Да что с тобой, девочка?

Ничего! Просто земля уходит из-под ног, а каждый новый вздох причиняет зверскую боль!

Секунду спустя, она уже трясла ее, как тряпичную куклу:

— Не пугай меня!

Дышать. Стало. Нечем.

В голове пустота. В ушах противный звон.

Лишь одну фразу повторяла, точно заклинание:

— Не может быть! Невозможно…

Боже! Боже! Боже!

Спирина с трудом понимала собственные эмоции .

Они душили своей интенсивность.

Подавляли. Уничтожали.

Кое-как добравшись до кровати, едва ли ни на четвереньках, опустилась на мягкий матрас. Немного отдышавшись, произнесла вслух то, что могло произойти лишь в ее самых сокровенных мечтах:

— Аня…у меня задержка!

Казалось, Смирнова забыла о своих проблемах. Тут же опустилась перед ней на корточки, проникновенно заглядывая прямо в глаза.

— Уверена?

Обессилено кивнула, монотонно раскачиваясь в позе не совсем адекватного человека.

— Большая?

— Не…я не помню!

К своему стыду, от волнения начала заикаться.

Все ощущалось столь не реальным, не настоящим, что хотелось кричать.

— Завтра же сходи в аптеку, и купи тест.

Лера встрепенулась, резко вскинув голову:

— А у-у меня о-о-н есть!

После того, как узнала однажды о своей прерванной беременности, электронный экспресс-тест никогда не покидал ее аптечки. Пусть и не спала ни с кем, однако с данным атрибутом не расставалась.

Дальнейшие пять минут жизни прошли в состоянии сильнейшего эмоционального напряжения.

В теле дрожала каждая мышца. Каждый мускул!

Зубы, и те отбивали чечетку.

Она честно старалась сконцентрироваться на примитивнейшей инструкции, да толку мало. Прочитала не менее десяти раз, но так и не уловила ни капли смысла. Пришлось воспользоваться помощью Смирновой, и выполнять все под ее строжайшим контролем. В конечном итоге, сияя белоснежной улыбкой, женщина озвучила вердикт:

— Поздравляю, детка! Четыре недели! В тебе поселилось крошечное счастье…

Как. Она. Сказала?

— Скорее обрадуй Германа!

Обрадовать?

Ее чувства были далеки от радости. Леру обуял страх.

Первобытный ужас!

Как она сообщит ему подобную новость? Без доказательств?

Не поверит. Никогда. Ни за что!

В лучшем случае, просто убьет, обвинив в измене, а в худшем…отправит на аборт!

С невероятным трепетом, прикоснулась заледеневшей ладонью к плоскому животу, ощущая, как душа выворачивается наизнанку. Как вопит от нежности каждая клеточка, каждая молекула ее тела.

Малыш! Их с Германом малыш!

Лера поняла, что плачет, лишь, когда Аня заключила в свои объятия, утешая, и принялась вытирать от соленой влаги ее лицо. В тот момент, будто ото сна очнулась, осененная внезапной идеей.

— Куда ты собиралась улететь? В Магадан?

— В Мариинск! —  Поправила, взирая с опаской. Точь в точь, как на умалишенную.

— Полетели вместе!

— Чего?

— Прямо сейчас! Никому ничего не объясняя! —  Невероятно быстрым шагом девушка подлетела к шкафу, извлекая оттуда свой чемодан. — Бери Антошку, минимум вещей…и в аэропорт!

— Лера?

Она ее не слышала —  с нездоровой активностью паковала вещи. Но и Анна времени зря не теряла: все выкладывала обратно.

— Что происходит?

— Потом объясню!

— Нет, сейчас.

— Я не могу сказать Герману о ребенке! Ясно?

— Почему? Он что же, не от него?

От возмущения она поперхнулась воздухом:

— Я тебя ударю, за подобные мысли! —  Закричала, не в силах сдержать обиду. —  Для меня никого, кроме него не существует! Я только ему принадлежу!

— Тогда, я совсем запуталась…

— Прекрати выкладывать мои вещи! Не трогай!

— Успокойся! Никуда я тебя не отпущу. Тем более в таком состоянии!

— Отойди…по-хорошему прошу! —  Лера уже гневно шипела.

— Почему ты не можешь сказать своему мужчине о ребенке?

Не выдержав, принялась вырывать из рук Смирновой свой чемодан:

— Потому что нет у меня доказательств! Вот рожу, и сразу же вернусь. Тогда сделаю тест на отцовство, и…он поймет, что я не вру. А пока…нельзя так рисковать. На кону жизнь моего малыша!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лера, милая, да что же это такое? На кой черт тебе сдались доказательства? Вы любите друг друга. Собираетесь пожениться!

— Собирались! С-О-Б-И-Р-А-Л-И-С-Ь. Откладывается свадьба, месяцев на девять! Или же вообще…отменяется.

— Не совершай ошибку, умоляю! —  Отбросив в сторону злосчастный чемодан, женщина схватила ее за плечи. Встряхнула. — Так нельзя!

Она замерла на миг, вцепившись руками в собственные волосы. Голова шла кругом:

— Ты не понимаешь…не понимаешь! Он совсем недавно признался мне, сказал…

— Да?

— У него не может быть детей, Аня! Не может! Герман долгое время лечился от бесплодия, но все напрасно. И вдруг я, и…и! Черт! Да как я докажу ему, что не изменяла? Что ношу под сердцем именно его ребенка? Как?

— Господи!

— У меня нет выбора. —  Произнесла потухшим голосом. —  Скажи, какой идиот поверит в подобный бред, если я сама в него не верю?!

— Тот, который любит тебя, до…бл*дского умопомрачения!

Испуганно вздрогнули обе, ведь последняя фраза…не принадлежала никому из них.

Спирина резко обернулась на звук, и едва не потеряла сознание.

И черт его знает, от страха или облегчения.

Он находился здесь! Все это время. Курил на балконе. Вместе с ее отцом!

Все видел, и слышал!

Константин поманил Смирнову пальцем, и с притворной нежностью произнес:

— Анечка, подойди-ка ближе, золотко! Идем, поведаешь мне —  скоту бесчувственному — подробно, куда собралась увозить моего сына…

— Я не…

— Бегом, я сказал!

Больше Лера не слышала ничего и никого. В ушах стоял страшный гул. А стоило схлестнуться с взглядом Давыдова, напоминающим сейчас как минимум кипящую нефть, и вовсе забыла, как дышать.

Казалось, мужчина пожирал ее, порабощал, и присваивал одновременно.

Он решительно приближался, а она какого-то черта все пятилась назад, прикрывая руками самое ценное.

— Герман, — прокаркала пересохшим горлом, — пожалуйста…

О чем просила, забылось сразу же. Напрочь, вылетело из головы. Ведь в следующую секунду, он фактически преклонил перед ней колено.

Гордый. Несгибаемый. Суровый. У ее ног!

Громко всхлипнула, когда Давыдов резким движением распахнул полы махрового халата, и вжался лицом в обнаженный живот, опаляя прикосновением.

— Лера, умоляю, — шептал самозабвенно, осыпая порывистыми поцелуями. Царапая нежную кожу жестким наждаком отросшей щетины. — Скажи, что это правда, Мелкая! Скажи, что…это случилось с нами, на самом деле!

Не могла сказать —  язык онемел. Просто кивнула, давясь слезами.

В тот же миг, он подхватил ее на руки, и спустя несколько ударов сердца, распял на кровати.

Обнаженную —  халат с нее предварительно содрал — и зареванную.

Но счастливую. Такую счастливую!

— Ты…что делаешь? —  Спохватилась вдруг, совершенно не понимая его намерений.

— Возвращаю должок, — усмехнулся, сверкая сильно повлажневшим искрящимся взглядом.

И тут ее осенило…

Господь милосердный!

Да в его душе бушевал такой же ураган, ведь он едва сдерживал слезы!

— Должок?

— Помнится, как-то…я обещал вылизать тебя всю! С ног, до головы. Было дело?

— О, Боже! —  Рефлекторно выгнулась навстречу своему мужчине. — Да!

— Бежать она собиралась! —  Хрипло. Властно раздвигая ее бедра. —  Дурочка!

— М-м-м!

— Все равно, нашел бы. А после наказал, да так, чтобы неделю не смогла приземлиться на свою обворожительную задницу!

— Ай! —  Взвизгнула, когда ягодицу обожгло от внезапного шлепка. —  Да поняла я, поняла! Придурок!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ст*рва! —  Вернул с такой невероятной нежностью в голосе, что кожа покрылась крупными мурашками. — Маленькая. Любимая. Моя!