Свет - Рейвен Кеннеди

тем, что я облизываю и кружу языком снизу, а потом поднимаюсь и опускаюсь, продолжая рукой сжимать основание.

Но когда я поднимаюсь, слишком долго задержавшись на головке, Слейд снова толкает меня вниз.

– Теперь глубже, Аурен.

Я расслабляю челюсть. Беру его в рот. А Слейд вводит член все глубже и глубже, пока я не начинаю давиться. Пару секунд он держит меня, хотя, возможно, тем самым проверяет, но я не хлопаю его по бедру. Я хочу доставить ему удовольствие. Может, я и стою на коленях, но управляю сейчас всем я. Вот где настоящая сила.

Он сильно оттягивает мою голову назад, позволяет глотнуть немного воздуха, а потом снова засовывает член мне в рот.

– Расслабь горло, детка, – хрипло шепчет Слейд. – Дай прочувствовать, как ты меня принимаешь.

Я преодолеваю желание тела подавить рвотный позыв или задохнуться, горло сжимается, пытаясь сглотнуть, как у человека, умирающего от жажды.

И тут карета внезапно накреняется, и я подпрыгиваю, а потом жестко, быстро и грубо опускаюсь, и член касается задней стенки горла.

– Черт, – шипит Слейд. Свободной рукой он тянется к моей шее и нежно, с благоговением надавливает большим пальцем. – Я чувствую себя здесь, черт, прямо здесь.

Я снова сглатываю, к глазам подступают слезы и стекают по щекам, а дышать становится трудно от прерывистого дыхания.

Слейд снова ведет меня наверх, и я выравниваю дыхание, но теперь не жду, когда он будет медленно меня вести. Нет, я пылко опускаюсь ртом на его член, посасывая и двигаясь так быстро, что у него вырывается злобный рык, а сам Слейд до боли стискивает пальцами мою голову.

И вот тогда я даю себе волю.

Сжав кулак вокруг основания, я выпускаю золото на волю.

Оно вытекает устилающим жаром, жаждущим наслаждений жидким металлом, которым я покрываю его член, скольжу вокруг него, покрывая скользким блеском, отчего Слейд дергается на скамье.

– Черт…

Золото просачивается наружу и покрывает его, как масло, пока Слейд практически не отрывает меня от пола. Я наклоняюсь над ним, любуясь диким, свирепым взглядом – тем, как его глаза из зеленых становятся черными.

– Очень порочно ты воспользовалась своей силой, – говорит он, срывая с меня брюки, и они повисают на лодыжках. Слейд хватает меня за руку, еще влажную от золота, и крепко прижимает ее к моему влагалищу, отчего я охаю.

Поскольку там уже скопилась влага, жидкость на моей ладони делает меня такой скользкой, что я чуть не падаю на скамейку.

– Вот и все, – проникновенно говорит Слейд. – Теперь садись на мой член. Хочу, чтобы ты села лицом к окну. Хочу, чтобы ты в него смотрела. Хочу, чтобы ты видела тех людей на улице, пока я буду тебя трахать. Заявлять на тебя права.

С моих губ срывается стон, и я разворачиваюсь. Слейд хватает мое дрожащее тело и опускает на себя. Мучительно- медленно. Головка его члена проникает в меня, растягивает, входя дюйм за дюймом. Он опускает меня все ниже и ниже, но так медленно, что я чувствую каждую его частичку.

Он широко раздвигает мои колени, а затем резко опускает на себя полностью, и я открываю рот, издав удивленный возглас, эхом отразившийся от стен.

– Богиня…

Слейд прижимается губами к моей шее, надавливает, дышит, облизывает. Одной рукой он обхватывает мою грудь, проникает под ткань и крутит сосок, разминая мою разгоряченную плоть.

– Трахни меня, Аурен. Скачи на моем члене.

Я упираюсь руками в его колени и приподнимаюсь вверх-вниз – сначала неуверенно и немного неуклюже. Но потом Слейд крепко держит меня за талию и помогает попасть в ритм. Я наклоняю бедра так, чтобы он коснулся того самого местечка во мне.

У меня вырывается первый стон.

Я резко перевожу взгляд на окно. На эту пробивающуюся полоску света, к движущимся телам. Головы, ноги, лавки, витрины.

Они могут увидеть. Услышать. Могут увидеть, как я трахаюсь с их королем, могут услышать, как он стонет мое имя, когда я заявляю на него права за этими стенами толщиной с бумагу. Все слухи, все обвинения в том, что я соблазнила его ради его магии, сейчас кажутся почти смехотворными.

Потому что это он искусно меня соблазнил.

– Ты смотришь, детка? – шепчет Слейд. – Смотришь на людей за окном, пока трахаешь меня? Пока мы занимаемся этими непристойностями у всех на виду? – Он вонзается в меня снизу, и, клянусь, по моему телу молнией проносится удовольствие.

Я стону. Слишком громко.

– Слейд…

– Тише, Золотая пташка, – говорит он и накрывает мой рот рукой. Я прогибаюсь в спине и прикусываю его палец.

Мне нужно. Мне нужно это удовольствие так сильно, что я сама скольжу на нем, внимательно наблюдая. Я двигаюсь быстрее, опускаюсь сильнее, стремительно поднимаясь на пик, который оказывается все выше и выше.

– Не шуми, – вкрадчиво произносит он, хотя в его словах слышится вызов. Словно он хочет, чтобы я кричала.

И наверное, так и есть, потому что Слейд опускает другую руку на мой клитор и начинает поглаживать его в ритм наших тел.

Мы делаем это громко.

Слишком громко.

Он ударяется головой о стену за его спиной. Мои стоны звучат еще громче. В тесной карете звучат шлепки кожи о кожу, но мне все равно.

Мне все равно, что нас увидят или услышат.

На самом деле мне нравятся эти острые ощущение. Эти «что, если». Вульгарность этого дикого секса. Что эта порочная тайна может быть обнародована.

– Я чувствую, как сжимается твоя киска, – шепчет Слейд. – Хочешь кончить, детка?

Я бормочу ответ ему в ладонь:

– Да…

Этот ответ – мольба.

– Я хочу, чтобы твоя влага стекала по моему члену. Хочу, чтобы ты сжала мышцами меня так сильно, что я кончу вместе с тобой. Хочу брать тебя, пока не потечет моя сперма и твое золото из этого горячего… – Толчок. – Узкого. – Толчок. – Влагалища. – Толчок.

Неудержимой волной меня накрывает удовольствие.

Слейд с такой силой вскидывает бедра, что я чувствую его член глубоко внутри и воспламеняюсь от истинного блаженства. От оргазма я трясусь всем телом и кричу ему в ладонь.

Я чувствую, как он порывисто вонзается в меня, а слышу невозможно чувственный стон, когда Слейд изливается в меня, выполнив свое обещание.

Совершенство.

Чистое совершенство в его порочном обольщении.

Когда оргазм сходит на нет, я прижимаюсь к груди Слейда, а он держит меня у себя на коленях, и мы оба прерывисто дышим.

И тут я понимаю, что те мужчины на рынке не ошиблись.

Я действительно прыгала от одного короля к другому – от