Африканский Кожаный чулок - Карл Фалькенгорст

Неужели Сагорро узнал от своих разведчиков о ночной вылазке Белой Бороды и хотел помочь своему другу, старому знахарю? Это должно было сейчас же выясниться.

Первым вышел из леса сам Сагорро, а за ним показались и вангваны. Мало-помалу они наполнили все свободное пространство между храмом и хижиной знахаря. Сагорро подбросил хворосту в догоравший огонь, и тот вспыхнул ярким пламенем, при свете которого Белая Борода мог сосчитать число неприятелей: их было, не считая Сагорро, тридцать человек, то есть по десяти на каждого из обитателей Черного замка!

Почему Сагорро не искал знахаря и устраивался здесь, как у себя дома? О, он наверное знал, что того уже не было в живых!

— Вот там он лежит, — сказал он, указывая на труп. — Ведь уже он умер, если я не ошибаюсь?

— Да, он уже окоченел! — ответил один из вангванов, пощупав труп.

— Тогда живо за дело, вангваны, — приказал Сагорро. — Рано утром вернется глупая невольница с неграми из деревни Пантеры. Нельзя терять времени. Полночь уже давно миновала!

Он схватил при этих словах горящую головню и направился с ней к храму. Вангваны, толкая друг друга, бросились за ним. Через несколько секунд они стали выходить оттуда с ношей за плечами: каждый нес по клыку слона. Только несколько последних вангванов шли с пустыми руками. Снова появился Сагорро с горящей головней, бросил ее в огонь и стал считать вангванов, несших слоновую кость.

— Двадцать пять! — воскликнул он. — Все налицо. Теперь в путь!

Пять вангванов, которым не досталось клыков, указывали на жилище знахаря, которое оставалось нетронутым, но Сагорро властно сказал:

— Не стоит грабить этот жалкий скарб. Пускай невольница возьмет себе ту безделицу материи, которая там есть. И заметьте себе: мы никогда здесь не были. Это черт похитил старика и слоновую кость! Негры легко поверят этому.

Разбойники со смехом двинулись в обратный путь. Их шаги постепенно затихали в лесу, и вот снова слышался только шелест листьев в вершинах деревьев, к которому примешивались теперь странные звуки, точно кто-то звал или смеялся: то приближались негры — эти лесные могильщики, чтобы исполнить последний обряд над покойным.

Белая Борода и его спутники слезли с деревьев. Опасность миновала, теперь можно было спокойно вернуться в Черный замок. Но раньше, чем уйти, Белой Бороде захотелось посмотреть на внутренность храма. Он взял в свою очередь горящую головню и через узкую дверь вошел в это святилище.

Внутренние стены сводчатого помещения были зачернены сажей. Посередине возвышался огромный, выше человеческого роста, фетиш, грубо вырубленный из дерева и выкрашенный широкими полосами. При колеблющемся пламени головни нельзя было различить красок, и можно было только догадываться об этом по темным пятнам. Вокруг фетиша расставлены были на земле черепа. Куда только ни направлял Белая Борода свет головни, повсюду скалили на него зубы страшные человеческие черепа. Зрелище было поистине ужасное. Белая Борода внутренне содрогнулся. И это был не склеп, а храм. Белая Борода слыхал и раньше от других негритянских племен, что ближайшие его соседи — людоеды, что они будто бы убивали своих рабов и съедали их; в этом пиршестве принимали участие только вожди и знатнейшие из негров. Но в течение своего пребывания в этой местности он не заметил подтверждение этим слухам: в жизни и обычаях дикарей не видно было ничего, что указывало бы на такое грубое варварство. Теперь же он был убежден в этом. Все эти черепа были, очевидно, остатками отвратительных кровавых пиршеств, происходивших в таинственной священной роще. Теперь с глаз Белой Бороды спала завеса великой тайны, окутывавшей священную рощу. Так вот почему вступать в нее воспрещалось под страхом смерти! Вот какие священнодействия совершались в этом храме!

Перед его глазами возвышался грубый божок, смотревший сверху вниз на все эти ужасы, разыгрывавшиеся перед ним в течение десятилетий. Заслуживали ли эти чудовища, безжалостно закалывавшие своих ближних, лучшей доли, чем какую готовили им арабы?

— Отомсти за нас! Отомсти за оскорбленное в нашем лице человечество! — казалось, кричали ему все эти мертвые головы, так что он вышел из страшного храма, содрогаясь от ужаса.

Хорошо, что благодаря темноте Том и Моари, которые ни за какие сокровища не переступили бы порог храма, не могли различить бледное лицо и блуждающий взгляд Белой Бороды, так как иначе они могли бы подумать, что фетиш так могуществен, что внушил страх даже белому; а между тем тот содрогался только от зрелища дикого варварства чернокожих, которых собирался защищать от притеснений арабов и которым хотел дать более разумное и счастливое существование.

Глава XI

Перед битвой

Абеду стоило немалого труда уговорить Пантеру не оставлять деревни: негры хотели во что бы то ни стало бежать дальше от этого белого, который наводил на них ужас своими заколдованными ружьями.

— Белый явится к нам в деревню! — кричали они. — Он подожжет ее и убьет нас или сделает своими рабами!

Никакие увещания не помогли, и когда поздно ночью явилась в деревню невольница знахаря и объявила, что старик умер, то все стали хватать свое имущество и готовить лодки. Но в последнюю минуту все же явилась помощь: из лагеря араба приплыли в длинных челноках тридцать вангванов, чтобы поддержать Абеда.

— Пантера, — обратился тогда к вождю негров Абед. — Ты видишь, Сагорро не оставляет тебя. Он посылает тебе своих воинов, а завтра пришлет еще больше. Мы станем защищать вашу деревню и сразим белого, если он вздумает напасть на тебя. Не бойся, мы не дадим вас в обиду и отомстим ему за тот день, когда он отбил вас от замка. Сделаете ли вы это, сыны Занзибара? — спросил он вангванов, и толпа в ответ на это дико заревела и стала потрясать длинными ружьями.

Тогда мужество вернулось в сердце вождя, а когда он услышал, что Сагорро готов выпить с ним кровавый брудершафт, то первый же отнес свое добро в дом и старался вдохнуть мужество и надежду в своих воинов.

Никто и не думал о них. Всю ночь напролет велись самые оживленные беседы, в которых всячески оскорбляли белого, а вангваны сочинили песни, восхваляя в них свои будущие деяния. Первый запел Абед:

Друзья, скажите мне, кто тот герой великий,Что из-за озера пришел на берег рекиЧерез степи, лес, пустынные места?То наш Сагорро!

— То наш Сагорро! — подхватили вангваны. Абед продолжал:

Друзья, скажите мне, кто в год одинЗавоевал для нас богатый этот крайИ нас привел к волнам реки шумливой?То наш Сагорро!

— То наш Сагорро! — хором пропели вангваны, а негры из деревни Пантеры обступили их тесным кругом. Абед запел далее, импровизируя слова: