Линкор «Альбион» - Борис Вячеславович Конофальский

даже не завтракала сегодня, но при этом голода она не чувствовала. Все, все её мысли были лишь об одном, и в голове то и дело возникало само собой некрасивое слово: вербовка.

Вербовка. Её учителя рассказывали ей, что это самый сложный аспект её профессии. Сложный, но приносящий самый ощутимый результат.

«Как всё пойдёт? Пойдёт ли старик на контакт? Захочет ли сотрудничать? Что попросит взамен? Взамен…, — Зоя комкала платок. — Учитывая нюансы их встречи, он мог попросить Бог знает чего».

Но все эти вопросы будут актуальны лишь в том случае, если этот старый человек, с умыслом или нет, это не важно, не притащит за собой ведьм.

В общем, девушке было о чём подумать, но и про время она не забывала. Зоя обернулась и знаком показала, что желает поговорить, и капитан тут же, закрепив штурвал и бегом, чтобы не оставлять катер без управления, подлетел к ней.

— Фройляйн чего-то желает?

— Вы знаете лодочную станцию у Лангер Вилли?

— Знаю, конечно, — отвечал ей герр Зейдлиц. — Нам нужно туда?

— Да, нам нужно быть там ровно в два часа пополудни, — отвечала ему девушка. — Нас там будут ждать.

— Тогда нам придётся подналечь, развернуться в обратную сторону и набрать пара, — отвечал ей капитан, поглядывая вперёд, чтобы не упустить из вида какую-нибудь встречную лодку.

— Прекрасно… и да… наберите пара… ну, или как там у вас это происходит… когда мы заберём моих друзей… Хочу прокатить их по воде с ветерком.

— Не волнуйтесь, фройляйн, вашим друзьям придётся придерживать свои шляпы, чтобы их не сдуло встречным ветром, — заверил её капитан.

Уже через пятнадцать минут этот маленький кораблик действительно набрал такой ход, что капитаны встречных прогулочных катеров поглядывали на господина Зейдлица, да и на Зою тоже, весьма неодобрительно: с ума, что ли, сошли? Но вскоре в красивом вираже, оставляя за собой светло-зелёный бурун, катер лёг на левый борт и свернул в узкий канал. И там он продолжил свой быстрый бег, оставляя за собой густые клочья чёрного жирного дыма. На выходе из канала капитан, крепко держа трубку в зубах, а штурвал в руках, снова резко лег на левый борт и, выйдя из виража, не вынимая трубки изо рта, прокричал:

— Фройляйн! Станция у Лангер Вилли будет через три минуты!

— Прекрасно! — Прокричала ему в ответ девушка и на всякий случай прощупала через ткань юбок свой небольшой пистолетик: на месте ли? И, убедившись, что он на месте, вздохнула, опустила вуаль и быстро прошептала молитву.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 17

⠀⠀ ⠀⠀

Они уже были на пирсе среди других людей, оба высокие и худощавые, но старик сутулился и держал шляпу в руках, а лёгкий майский ветерок трепал его седые волосы. Генрих вглядывался в проплывающие лодки и наконец увидел её. Девушка даже издали почувствовала, что он смотрит прямо на неё. Видит её и говорит что-то Джеймсу. А дева, едва поймав его взгляд, внимательно изучила народ на набережной. Она искала кривоногих, или стражей, или старух-ищеек в старомодных глубоких шляпах. Но, кажется, никого из подобной публики на пристани и на набережной не было. Но это был не повод расслабляться; она снова потрогала свой пистолет через юбки и только после этого повернулась к капитану:

— Вон они… Мои друзья уже ждут меня.

— Прекрасно, фройляйн! — отозвался капитан, скидывая обороты и разворачивая катер, чтобы пришвартоваться.

И уже через минуту он подвёл судно и кинул швартов матросу на причале. Зоя не могла оторвать глаз от чуть сутулой фигуры, да и сам Джеймс теперь всматривался в неё до тех самых пор, пока катер окончательно не остановился у пирса и Генрих не предложил старику перейти в него. Зоя почему-то думала, что Джеймс так стар, что ему потребуется помощь, чтобы взойти на палубу маленького судна, но он оказался в силах, и сам весьма проворно перебрался под навес; только тут он остановился и поклонился с достоинством.

— Мисс…

Зоя проявила свою благосклонность тем, что встала из своего кресла прежде, чем произнести:

— Мистер Джеймс. Рада вас видеть.

Тут уже и Генрих влез на катер. Этот болван, кажется, ничего не боялся; сдвинув шляпу на затылок, он победно улыбался, глядя на девушку. Герр Ройке явно гордился собой, весь его довольный вид так и кричал: ну, что я говорил? У меня всё вышло! Что? Хорош я? Хорош?

Зоя обдала его неодобрительным взглядом — уймитесь, мол, дурень, дело ещё не кончено! — который он, конечно же, не заметил из-за её вуали. А потом она повернулась к капитану и приказала:

— Герр Зейдлиц, прошу вас, прибавьте пара, хочу идти, как вы выражаетесь, быстро! Очень быстро!

— Очень быстро? — засомневался капитан. — Но тогда вы не сможете говорить. Редуктор будет шуметь.

— Мы прокатимся без разговоров, — уверила его дева. Она всё ещё поглядывала по сторонам из-под вуали, ища глазами опасность. И, естественно, хотела убраться отсюда побыстрее.

— Конечно, фройляйн, как пожелаете, — кричал ей капитан, закручивая вентили на клапанах, после чего в котлах сразу стало нарастать давление, а редуктор заурчал натужно. — Скажите, куда идем, фройляйн?

— Набережная Билле, хочу поглядеть на парк Лёшплац.

— Как прикажете, фройляйн! — задорно отвечал ей капитан, стараясь перекричать гул механизмов и котлов, которые всерьёз принялись за работу.

Разговаривать и вправду было невозможно, котлы всё нагнетали давление, а редуктор уже почти ревел, даже буруны за кормой, и те шумели изрядно, а дева, поднявшись из своего кресла, подошла и стала смотреть на воду, но ничего опасного не видела. Прогулочные лодочки, и тем более лодки грузовые сразу отставали и оставались далеко за кормой катера, который просто летел по волнам. И на набережных, ни справа, ни слева, не было ни одного экипажа, который бы двигался параллельным с ними курсом с такой же скоростью. Она взглянула на капитана, который крепко держал штурвал, подняла вуаль и от души улыбнулась ему: вы молодец, герр Зейдлиц. Тот, увидав её улыбку, отсалютовал её своей курительной трубкой. А катер летел с такой скоростью, что девушке пришлось придерживать шляпку, чтобы её не сдуло встречным воздухом. Она села на своё место и взглянула сначала на старика, а потом на Генриха. Она продолжала улыбаться, хотя всё ещё волновалась. Может, поэтому Зоя положила свою руку на руку Генриха, которую тот держал на подлокотнике кресла. Джеймс увидал это, улыбнулся и надел свою шляпу. И раз говорить из-за шума было невозможно, стал смотреть на воду. А Зоя в который уже