Не мир принес - Юрий Манов

— Там же звери!

— А я знаю укротителя, который в клетку со львами запросто заходит.

— Этот ваш монах, он что, совершенно свихнулся? — Бригадир глянул на экраны мониторов, пощелкал выключателями, настраивая четкость. — Они же порвут его на куски. А вы, майор, куда смотрели?

Васинцов усмехнулся:

— Я выполнял инструкции, как учили. И вы в том числе когда-то…

— И что же сейчас говорит вам инструкция?

— Инструкция не говорит, она гласит, как и закон. Так вот, инструкция гласит, что я со своей командой должен обеспечить полную безопасность и полную свободу действий отца Иоанна в соответствии с выданным ему предписанием. Я считаю, что в данный момент отец Иоанн как раз в полной безопасности.

— Вот как? И кто же уполномочил именно вас принимать такие решения?

— Согласно выданному предписанию. Хотите ознакомиться?

— Разумеется. И кто же выдал это… предписание? — недобро ухмыльнулся бригадир, рассматривая лист бумаги, предъявленный Васинцовым.

— Подписал Президент Российской Федерации лично, если желаете, можете провести почерковедческую экспертизу, — сказал Васинцов и засвистел мотив торжественной песни из оперы Глинки «Жизнь за царя».

Улыбка быстро слетела с лица бригадира.

— Вы все свихнулись вместе с вашим… — Бригадир не договорил, с кем именно свихнулся майор, а резко встал и, не оборачиваясь, вышел из диспетчерской.

Васинцов сделал ему на прощание ручкой и снова уставился в монитор. Звери по-прежнему сидели вокруг отца Иоанна кружком и слушали, не перебивая.

— Как думаешь, командир, они понимают, что он говорит? — спросил Дзюба.

— Без сомнения, смотри морды какие умные. Вон, особенно тот, матерый, уж больно на Гулина похож.

— Только Гулин потемней будет, и лапы у него пошире.

— Согласен. А не понимали бы, давно порвали бы в клочья, да и нас заодно. Как думаешь, что наш батюшка замыслил?

— Хрен его знает, только хотелось бы, чтобы он придумал чего побыстрее, а то толпа эта снаружи мне совершенно не нравится. Да и мордовороты из отряда охраны нашего уважаемого бригадира особого оптимизма не внушают. И новые все, ни одного из тех, что с нами дежурили. Или спецкоманда какая новая? Как-то недобро они на нас смотрят, согласен?

— Да, на что ж у нас рожи, а этих красавцев не знаю даже где набрали… — Васинцов переключил тумблер и полюбовался на группу охранников, замерших у центральных ворот «вольера». Неожиданно он улыбнулся, осознав, что впервые видит, как выглядит снаружи этот секретный объект, на котором проторчал столько времени. Вот тебе и подмосковная птицефабрика. И ведь как хитро придумано, даже звериный запах маскировать не надо.

— Слушай, а тебе не кажется странным, что вся эта толпа так быстро собралась. Вроде не ближний свет, да и метро поблизости не наблюдается, а их тут тысяч пять, да еще с плакатами, телевизионщики опять же.

— Спланированная акция? Как осенью. А кому это нужно?

— Как говаривает наш горячо любимый шеф, полковник Одинцов: «Если бы я знал все ответы на все вопросы, меня звали бы Господь Бог». Так вот, я тоже не Бог, и кому все это надо — ума не приложу. То, что институт, где содержится около тысячи зверюг: чикатил, волчар и прочих бывших людей, располагается в непосредственной близости от столицы нашей родины города-героя Москвы, конечно, бомба для свободной прессы. А если найдется пара бывших обиженных сотрудников института и они расскажут, какие здесь дела творились, это — супербомба.

— Но против кого она может рвануть? Ужель под Президента копают? Так рано еще, до выборов год, все позабудется, быльем порастет. На нашу контору бочку катят? Так альтернативы не вижу.

— Дзюба, ты упертый, как все хохлы, но в своей упертости отыскивая частности, порой пропускаешь тенденции.

— Классно сказано, погоди, дай запишу, потом цитировать буду.

— Да хватит тебе придуриваться-то. А не думаешь ты, что искать нужно не снаружи, а внутри?

— Что? Ты считаешь, что все это спровоцировали… сами звери, отсюда, из института?

— Почти уверен.

— Но зачем?

— А им надоело здесь. Может быть, пытки, которые ученые очкарики этично называют «исследования», зверькам не очень нравятся, может быть, в четырех стенах париться надоело, или баб не хватает, кормежка не устраивает.

— Постой, командир, я тебя чего-то не понимаю. Они что, сюда по путевке профсоюзной приехали? Это же звери, ты же помнишь, что это за твари и сколько мы их сюда привезли.

— Вот это меня и беспокоит.

— Что?

— Ты сам сказал: «Сколько мы их переловили и сколько сюда привезли». Я тут подсчитал намедни, сколько мы их взяли, сколько каждый из нас до того зверей сопровождал. И ни одной знакомой морды, ни одной, а ведь мы и на тренировках были, и на тест-контролях, и так через камеры наблюдения видели. И ни один из нас, обрати внимание — ни один не заметил, чтобы когда-нибудь этого зверя брал, вез или хотя бы видел.

— Брось, командир, их же здесь около тысячи.

— А кто это тебе сказал? Ну даже допустим, что их здесь тысяча. Но даже по теории вероятности хоть кто-то да должен был встретиться.

— Фиг его знает, для меня они все, как китайцы, на одну морду.

Один из мониторов заморгал, на нем обозначилась знакомая физиономия, полковник Одинцов собственной персоной.

— Не спите, птицы мои лысоголовые?

— Американский орел тоже называется лысый-белоголовый, — отличился эрудицией Дзюба.

— Так я разве против, орлы вы мои, включайте-ка первый канал телика и следите в оба. И попросите вашего батюшку поторопиться, я почему-то ожидаю бурное развитие событий.

— Товарищ полковник, что посоветуете? — спросил Дзюба.

— В соответствии с инструкцией, — подмигнул полковник и исчез, а Васинцов уже включал телевизор.

— Слышь, Пашк, поди-ка сюды, — крикнул он сразу, как только появилась картинка.

— Че звал, командир? — спросил Пашка.

— Дывись! Не узнаешь?

— Елы-палы! Миха с Андрюхой! И они здесь!

Два ловца давали интервью. Вернее, говорил Андрюха, а второй — Михаил — в шикарном японском пуховике только кивал, пряча глаза за темными очками. Нагло глядя в камеру, Андрюха ответственно заявлял, что его до глубины души возмущает, что правительство, которому они, ловцы, сдавали таких опасных зверей, вместо того чтобы изолировать их от общества, занимается их разведением или отпускает. После чего начал нагло врать, что одного и того же зверя брал трижды…

— Внимание! — прохрипело из динамиков. — Просьба ко всем разойтись, немедленно разойтись! Граждане, вы подвергаете себя большой опасности. В противном случае мы вынуждены будем прибегнуть к силовым методам…