Марид Одран - Джордж Эффинджер

— Это намек, Кмузу? Я хочу открыть всего лишь кухню для бедных, — одну, а не две. Ты уже прикинул наши расходы?

— Кухня может работать целую неделю на деньги, которые вы получаете от клуба Чириги за один вечер.

— Чудесно. Да, Кмузу, я вот думаю, отчего это тебя так воодушевляет? Этот проект много значит для тебя?

Кмузу снова потупился и с деланым равнодушием отвечал:

— Просто я чувствую ответственность за ваши христианские добродетели.

— Но я не хочу покупать их. Он отвел глаза.

— Кроме того, это долгая история, яа Сиди, — сказал он. — Мне не хотелось бы рассказывать ее сейчас.

— Хорошо, Кмузу. В другой раз. Он снова посмотрел на меня:

— Я собрал кое-какую информацию о пожаре. У меня есть доказательства поджога. Той ночью в коридоре, соединяющем вашу квартиру и квартиру хозяина дома, я нашел тряпки, пропитанные горючей жидкостью. — Он выдвинул ящик стола и достал оттуда обгоревшие лохмотья. Ткань сгорела не полностью. Можно было различить декоративный рисунок из розовых и коричневых восьмиконечных звезд. Кмузу вытащил другой кусок материи. — Сегодня я обнаружил это. По всей вероятности, отсюда были оторваны обгоревшие куски.

— Где ты нашел ее? — спросил я. Кмузу убрал ветошь в ящик стола.

— В комнате юного Саада бен Салаха, — ответил он.

— А как случилось, что ты там оказался? — полюбопытствовал я.

Кмузу пожал плечами:

— Я искал доказательства, яа Сиди. И, по-моему, нашел достаточно, чтобы уличить поджигателя.

— Это мальчик? Не сама Умм Саад?

— Наверняка она велела своему сыну поджечь дом.

— Она вполне способна на это, но пожар не входил в ее планы. Да и зачем ей поджигать дом? Ведь она хотела, чтобы Фридлендер Бей признал Саада своим внуком, чтобы тот стал наследником Папочкиного имения. В случае смерти старика весь ее план рухнул бы.

— Разве поймешь, о чем она думала, яа Сиди? Может, она отказалась от своего плана и решила отомстить.

— В таком случае кто знает, что еще она может выкинуть? Ты уже следишь за ней, Кмузу? — спросил я.

— Да, яа Сиди.

— Будь предельно осторожен. — Я уже собрался уходить, но в дверях обернулся. — Кмузу, для тебя что-нибудь значат буквы «А.Л.М.»?

Он подумал.

— Только Африканское либеральное движение приходит на память, — Честно признался Кмузу.

— Может быть, — с сомнением отвечал я. — А что ты знаешь о «Деле Феникса»?

— Знаю такое, яа Сиди, я слышал о нем, когда работал в доме шейха Реда.

Я столько раз испытывал неудачу в разгадке этих наименований, что уже отчаялся и начал думать, что «Дело Феникса» — плод фантазии Иржи Шакнахая и что отгадка умерла вместе с ним.

— А почему Абу Адиль обсуждал с тобой это дело? — спросил я.

Кмузу отрицательно покачал головой:

— Абу Адиль никогда ничего не обсуждал со мной, яа Сиди. Я был всего лишь телохранителем. Но о нас, телохранителях, часто забывают: мы становимся в комнате предметом обстановки. Несколько раз я слышал разговор шейха Реда и Умара о тех, кого они хотели добавить к списку в «Деле Феникса».

— Ну и что же это за дело, будь оно неладно?

— Список людей, — сказал Кмузу, — которые так или иначе работают на шейха Реда и Фридлендер Бея, и всех тех, кто чем-то очень обязан им двоим.

— Похоже на реестр, — озадачился я. — Но почему этот список так важен? Ведь полицейские могут составить точно такой же список в любой момент, когда им понадобится. Зачем же Иржи Шакнахай лез на рожон, расследуя это дело?

— Рядом с каждой фамилией в списке проставлено закодированное описание состояния его здоровья, совместимости тканей и органов, годных для трансплантации и других целей.

— Таким образом Абу Адиль и Папочка заботятся о здоровье своих подчиненных? Замечательно. Вот уж не думал, что они будут вникать в такие детали.

Кмузу нахмурился:

— Вы не поняли меня, яа Сиди. Это список возможных доноров, а не тех, кому может понадобиться трансплантация.

— Возможных доноров? Но эти люди живы, они еще не… — Я ошарашенно уставился на Кмузу.

По выражению его лица я понял, что моя ужасная догадка подтверждается.

— Все в списке идут по рангам, — сказал он, — от самого низшего подчиненного до самого Умара. Если человеку из этого списка вследствие увечья или болезни понадобится трансплантация органа, Абу Адиль или Фридлендер Бей могут пожертвовать человеком, имеющим низший ранг. Правда, так поступают не всегда, но чем выше ранг человека, тем больше вероятность того, что для него будет найден подходящий донор.

— Да разрушатся их дома! Сыновья мошенников! — прошептал я.

Теперь я понял, что означали записи в тетради Шакнахая: слева — люди, которых убили, чтобы сделать их донорами для людей в правой части списка. Бланка имела слишком низкий ранг, потому и пошла на запчасти.

Я почувствовал, как ярость вскипает во мне.

— Где он хранится, Кмузу? Я затолкаю его Абу Адилю в глотку.

Кмузу поднял руку.

— Вы должны помнить, яа Сиди, что шейх Реда — не единственный вдохновитель этих замыслов. Он только сотрудничает с нашим хозяином. Они обмениваются друг с другом информацией и совместно распоряжаются жизнью своих подчиненных. Сердце фаворита шейха Реда может попасть в грудную клетку одного из лейтенантов Фридлендер Бея. Оба шейха ведут отчаянную борьбу конкурентов, но в «Деле Феникса» они сотрудничают очень тесно.

— И как давно продолжается такое сотрудничество? — поинтересовался я.

— Много лет. Они начали его, чтобы никогда не умереть из-за отсутствия подходящих органов.

Я стукнул кулаком по столу.

— Так вот каким образом они дожили до старческого маразма! Трясущиеся старые развалины!

— Они действительно выжили из ума, яа Сиди, — сказал Кмузу.

— Ты не сказал мне, где найти «Дело Феникса». Где его хранят?

Кмузу опустил голову.

— Не знаю. Его прячет шейх Реда.

Ладно, решил я. Все равно завтра днем поеду в те края.

— Спасибо, Кмузу. Ты здорово помог мне.

— Яа Сиди, не собираетесь ли вы поехать к шейху Реда за этим? — обеспокоено спросил Кмузу.

— Нет, конечно, — ответил я. У меня есть вариант получше, я не стану бросать вызов сразу двум старикам. А ты продолжай работать над проектом кухни для бедняков. Думаю, пора Фридлендер Бею возвращать долги бедным.

— Хорошо.

Я оставил Кмузу за работой у компьютера и направился к своему автомобилю, попутно вспоминая дела, намеченные на сегодняшний день, с поправками на то, о чем только что узнал. Я приехал в Будайен, припарковал машину и пошел по Улице к клубу Чири.

Мой телефон зазвонил.

— Марзаб, — сказал я в трубку.

— Это я, Морган. — К счастью, англоязычный дэдди был еще со мной. — Яварски по-прежнему еще здесь. Все в порядке. Он устроил себе нору в аварийном доме среди настоящих трущоб. Я здесь, на лестнице, веду наблюдение за дверью. Может, взять его тепленьким?

— Нет, — сказал я. — Только смотри, чтобы он не сбежал. Он должен быть в квартире, когда я приеду. Если он захочет выйти, тебе придется задержать его. Пусти в ход оружие и загони его обратно. Делай все, что считаешь нужным, только не выпускай его оттуда.

— Будет сделано, парень! Не задерживайся! Это не так просто, как я думал.

Я повесил телефон на пояс и вошел в клуб Чири, где было довольно многолюдно для конца дня. На сцене я приметил новую чернокожую девушку по имени Муна. Внезапно я вспомнил, что в длинной истории, рассказанной Фуадом, любимого цыпленка его мамочки звали Муной. Вероятно, он был влюблен в эту девушку, а она не отвечала ему взаимностью. Мне надо было смотреть в оба.

Другие девочки обхаживали клиентов, что создавало атмосферу чувственности. Я бы сказал, чертовски задушевную атмосферу.

Я сел на свое обычное место и подождал, пока подойдет Индихар.

— «Белую смерть»? — спросила она.

— Попозже. Ты не обдумала мое предложение?

— О том, чтобы переехать к Фридлендер Бею? Если бы не дети, я отказалась бы сразу. Я не хочу быть у него в долгу, быть одной из Папочкиных наложниц.

Не так давно я сам испытывал подобные чувства, а сейчас, узнав правду о «Деле Феникса», понял, что у нее тоже есть причины не доверять Папочке.

— Ты права, не доверяя Папочке, — сказал я. — Но я обещаю тебе, что с тобой ничего плохого не случится. Все это делаю для тебя я, и только я.

— Разве есть разница?

— Да, и очень большая. Что же ты решила? Она вздохнула:

— Я согласна, Марид, но я не собираюсь становиться и твоей любовницей. Ты понял, о чем я?

— Конечно, ты не собираешься трахаться со мной. Ты дала мне это понять достаточно ясно.

Индихар кивнула:

— Ты правильно понял. Я ношу траур по мужу, и, может быть, буду носить его вечно.

— Сколько угодно, детка. У тебя впереди долгая жизнь, — сказал я. — В один прекрасный день найдешь себе другого избранника.