Введение В Психоанализ. Лекции - Зигмунд Фрейд

Все это повторение давно известного. Не думайте только, что все то, о чем я на этот раз не сказал, утратило свое значение. Это повторение было нужно для того, чтобы перейти к сообщениям об изменениях в наших взглядах. Мы можем похвалиться, что как раз о ранних организациях либидо мы узнали много нового, а значение прежнего поняли яснее, что я и хочу продемонстрировать вам, по крайней мере, на отдельных примерах. В 1924 г. Абрахам показал, что в садистско анальной фазе можно различить две ступени. На более ранней из них господствуют деструктивные тенденции уничтожения и утраты, на более поздней – дружественные объекту тенденции удержания и обладания. Таким образом, в середине этой фазы впервые появляется внимание к объекту как предвестник более поздней любовной привязанности (Liebesbesetzung). Мы вправе также предположить такое разделение и на первой оральной фазе. На первой ступени речь идет об оральном поглощении, никакой амбивалентности по отношению к объекту материнской груди нет. Вторую ступень, отмеченную появлением кусательной деятельности, можно назвать орально садистской; она впервые обнаруживает проявления амбивалентности, которые на следующей, садистско анальной фазе становятся намного отчетливей. Ценность этой новой классификации обнаруживается особенно тогда, когда при определенных неврозах – неврозе навязчивых состояний, меланхолии – ищут значение предрасположенности в развитии либидо. Вернитесь здесь мысленно к тому, что мы узнали о связи фиксации либидо, предрасположенности и регрессии.

Наше отношение к фазам организации либидо вообще немного изменилось. Если раньше мы прежде всего подчеркивали, как одна из них исчезает при наступлении следующей, то теперь наше внимание привлекают факты, показывающие, сколько от каждой более ранней фазы сохранилось наряду с более поздними образованиями, скрыто за ними и насколько длительное представительство получают они в бюджете либидо и в характере индивидуума. Еще более значительными стали данные, показавшие нам, как часто в патологических условиях происходят регрессии к более ранним фазам и что определенные регрессии характерны для определенных форм болезни. Но я не могу здесь это обсуждать; это относится к специальной психологии неврозов.

Метаморфозы влечений и сходные процессы мы смогли изучить, в частности, на анальной эротике, на возбуждениях из источников эрогенной анальной зоны и были поражены тем, какое разнообразное использование находят эти влечения. Возможно, нелегко освободиться от недооценки именно этой зоны в процессе развития. Поэтому позволим Абрахаму (1924) напомнить нам, что анус эмбриологически соответствует первоначальному рту, который сместился на конец прямой кишки. Далее мы узнаем, что с обесцениванием собственного кала, экскрементов, этот инстинктивный интерес переходит от анального источника на объекты, которые могут даваться в качестве подарка. И это справедливо, потому что кал был первым подарком, который мог сделать грудной младенец, отрывая его от себя из любви к ухаживающей за ним женщине. В дальнейшем, совершенно аналогично изменению значений в развитии языка, этот прежний интерес к калу превращается в привлекательность золота и денег, а также способствует аффективному наполнению понятий ребенок и пенис. По убеждению всех детей, которые долго придерживаются теории клоаки, ребенок рождается как кусок кала из прямой кишки; дефекация является прообразом акта рождения. Но и пенис тоже имеет своего предшественника в столбе кала, который заполняет и раздражает слизистую оболочку внутренней стороны прямой кишки. Если ребенок, хотя и неохотно, но все таки признал, что есть человеческие существа, которые этим членом не обладают, то пенис кажется ему чем то отделяемым от тела и приобретает несомненную аналогию с экскрементом, который был первой телесной частью, от которой надо было отказаться. Таким образом, большая часть анальной эротики переносится на пенис, но интерес к этой части тела, кроме анально эротического, имеет, видимо, еще более мощный оральный корень, так как после прекращения кормления пенис наследует также кое что от соска груди материнского органа.

Невозможно ориентироваться в фантазиях, причудах, возникающих под влиянием бессознательного, и в языке симптомов человека, если не знать этих глубоко лежащих связей. Кал – золото – подарок – ребенок – пенис выступают здесь как равнозначные и представляются общими символами. Не забывайте также, что я могу сделать вам лишь далеко не полные сообщения. Могу прибавить лишь вскользь, что появляющийся позднее интерес к влагалищу имеет в основном анально эротическое происхождение. Это неудивительно, так как влагалище, по удачному выражению Лу Андреа Саломе (1916), «взято напрокат» у прямой кишки; в жизни гомосексуалистов, которые не прошли определенной части сексуального развития, оно и представлено прямой кишкой. В сновидениях часто возникает помещение, которое раньше было единым, а теперь разделено стеной или наоборот. При этом всегда имеется в виду отношение влагалища к прямой кишке. Мы можем также очень хорошо проследить, как у девушки совершенно не женственное желание обладать пенисом обычно превращается в желание иметь ребенка, а затем и мужчину как носителя пениса и дающего ребенка, так что и здесь видно, как часть первоначально анально эротического интереса участвует в более поздней генитальной организации.

Во время изучения прегенитальных фаз либидо мы приобрели несколько новый взгляд на формирование характера. Мы обратили внимание на триаду свойств, которые довольно часто проявляются вместе: аккуратность, бережливость и упрямство, – и из анализа таких людей заключили, что эти свойства обусловлены истощением и иным использованием их анальной эротики. Таким образом, когда мы видим такое примечательное соединение, мы говорим об анальном характере, и определенным образом противопоставляем анальный характер неразвитой анальной эротике. Подобное, а может быть, и еще более тесное отношение находим мы между честолюбием и уретральной эротикой. Примечательный намек на эту связь мы берем из легенды, согласно которой Александр Македонский родился в ту же ночь, когда некий Герострат из жажды славы поджег изумительный храм Артемиды Эфесской. Может показаться, что древним эта связь была небезызвестна! Ведь вы знаете, насколько мочеиспускание связано с огнем и тушением огня. Мы, конечно, предполагаем, что и другие свойства характера подобным же образом обнаружатся в осадках (Niederschlдge), реактивных образованиях определенных прегенитальных формаций либидо, но не можем этого пока показать.

Теперь же самое время вернуться к истории, а также к теме и снова взяться за самые общие проблемы жизни влечений. В основе нашей теории либидо сначала лежало противопоставление влечений Я и сексуальных влечений. Когда позднее мы начали изучать само Я и поняли основной принцип нарциссизма, само это различие потеряло свою почву. В редких случаях можно признать, что Я берет само себя в качестве объекта, ведет себя так, как будто оно влюблено в самое себя. Отсюда и заимствованное из греческой легенды название – нарциссизм. Но это лишь крайнее преувеличение нормального положения вещей. Начинаешь понимать, что Я является всегда основным резервуаром либидо, из которого объекты заполняются либидо и куда это либидо снова возвращается, в то время как большая его часть постоянно пребывает в Я. Итак, идет беспрестанное превращение Я либидо в объект либидо и объект либидо в Я либидо. Но оба они могут и не различаться по своей природе, тогда не имеет смысла отделять энергию одного от энергии другого, можно опустить название либидо или вообще употреблять его как равнозначное психической энергии.

Мы недолго оставались на этой точке зрения. Предчувствие какого то антагонизма в рамках инстинктивной жизни скоро нашло другое, еще более резкое выражение. Мне не хотелось бы излагать вам, как мы постепенно подходили к этому новому положению в теории влечений; оно тоже основывается главным образом на биологических данных; я расскажу вам о нем как о готовом результате. Предположим, что есть два различных по сути вида влечений: сексуальные влечения, понимаемые в широком смысле. Эрос, если вы предпочитаете это название, и агрессивные влечения, цель которых – разрушение. В таком виде вы вряд ли сочтете это за новость, это покажется вам попыткой теоретически облагородить банальную противоположность любви и ненависти, которая, возможно, совпадает с аналогичной полярностью притяжения – отталкивания, которую физики предполагают существующей в неорганическом мире[127]. Но примечательно, что наше положение многими воспринимается как новость, причем очень нежелательная новость, которую как можно скорее следует устранить. Я полагаю, что в этом неприятии проявляется сильный аффективный фактор. Почему нам понадобилось так много времени, чтобы решиться признать существование стремления к агрессии, почему очевидные и общеизвестные факты не использовать без промедления для теории? Если приписать такой инстинкт животным, то вряд ли это встретит сопротивление. Но включить его в человеческую конституцию кажется фривольным: слишком многим религиозным предпосылкам и социальным условностям это противоречит. Нет, человек должен быть по своей природе добрым или, по крайней мере, добродушным. Если же он иногда и проявляет себя грубым, жестоким насильником, то это временные затемнения в его эмоциональной жизни, часто спровоцированные, возможно, лишь следствие нецелесообразного общественного устройства, в котором он до сих пор находился.