Опасные сказки - Кир Булычев

Коляска приблизилась к дереву, и Алиса увидела, что в ней сидит странное существо. А может, и не существо. В коляске находилось множество проводов, трубочек, суставчиков, бутылочек, один карий глаз, дико глядящий перед собой, большое ухо и согнутый указательный палец правой руки, который нажимал на курок несуществующего пистолета.

— Познакомься, Алиса, — сказал Карло. — Ты видишь генералиссимуса Бамса Снарядетти. Это почетное прозвище генералиссимус получил в проигранной им битве у Кривого Порога.

Внутри генералиссимуса что-то заскрипело, застучало, и послышался пронзительный голос:

— Славную бойню я тогда заварил! Уложил два миллиона своих солдат, но от врагов тоже ничего не осталось.

И чудовище в кресле расхохоталось.

Медсестра, которая толкала перед собой коляску, сказала ласковым голосом:

— Вы уж простите генералиссимуса. Он такой боевой, что до сих пор остановиться не может.

— А где же все остальное? — спросила Алиса.

— Все остальное, — сказала медсестра, — потеряно в битвах. Шестьсот сорок два сражения и семьдесят шесть ран — это чего-то да стоит! Он наш маленький герой!

— Да, я ваш маленький герой, — сказал генералиссимус и подвигал ухом.

— Вот все и собрались, — произнес сверху невнятный голос.

Алиса подняла голову, думая, что увидит еще одну птицу. Но птицы не было.

Вдруг дерево зашевелило ветвями, словно на него налетел порыв ветра. Оно покачнулось, и тогда Алиса догадалась: ведь это дерево разговаривает с ней!

Тем временем робот Кристалл раскрыл ящик с почтой.

Глава 12

Ловушка для инспектора

— Генералиссимус Снарядетти, — сказал Карло, — вам письмо из протезной ассоциации. Обещают сделать вам новые зубы!

— Стальные? — спросил генералиссимус. — Самонаводящиеся?

— Не торопитесь, наш герой.

Медсестра подошла к Карло и взяла письмо.

— А из дома нету? — спросила она.

— Из дома генералиссимусу никто не пишет.

— Неблагодарные! — взревел генералиссимус. — Я всю жизнь боролся за счастье моего народа, я вел войны со всеми соседями, я одержал триста побед и потерпел триста поражений, остальные битвы закончились вничью! Но почему они не пишут мне писем?

— А вам, Увара Тихеньевна, — сказал Карло, обращаясь к медсестре, — целая пачка писем. От ваших подруг, от ваших коллег, от ваших племянников и от вашей тети. Скучают, наверное.

— Я тебя уволю! — закричал генералиссимус. — Я не позволю. Почему тебе пишут, а мне нет?

— Потому что я не одержала ни одной победы, Снарядетти, — ответила медсестра.

— Что ты сказала? — спросил генералиссимус. — Обойди меня с другой стороны. Ты же знаешь, что у меня правое ухо плохо слышит.

— Нет у тебя правого уха, — вздохнула добрая медсестра. — Горе ты мое несказанное!

— Когда генералиссимуса выгнал его народ, которому надоели бесконечные войны, он взял с собой медсестру как самую ценную вещь, — сказал Карло Алисе. — Вот она и мучается.

— Это неправда, — медсестра улыбнулась Алисе, — я добровольно последовала за несчастным генералиссимусом в изгнание, потому что долг сестер милосердия заботиться о несчастных, которые никому не нужны.

— Что ты сказала? — спросил генералиссимус, сверкая глазом. — Почему ты так тихо разговариваешь? Я прикажу тебя казнить. Расстреляю прямо на поле боя!

— Не обращайте внимания, — сказала медсестра Увара Тихеньевна. — Он меня не расстреляет. Отобрали у него пушечки и самолетики.

— Это точно! — прогудело дерево. — Никто не боится тебя, Снарядетти.

Тем временем Карло достал из ящика с письмами небольшой мешок.

— Вы просили спецудобрение-три, — сказал он дереву. — Удобрение прибыло.

— Неужели! Какая радость! — сказало дерево. — Теперь я буду расти втрое быстрей. И я им всем покажу!

Алиса увидела, как из земли высунулись длинные белые живые корни. Они потянулись к мешку с удобрением.

Алиса подумала, что это дерево может быть опасным.

— Извините, — спросила она, — вы тоже диктатор?

— Ах, это клевета, — отмахнулось дерево ветвями так, что поднялся ветер. — Ну какой из меня диктатор! Вы же видите, что я дерево, даже деревце. Меня знаете как любовно зовут дома? Ивушкой.

— Ах, не верьте ему, — откликнулся Орел-Хохотуша. Он выпятил красные губы и даже присвистнул. — И держитесь от этого изверга подальше. Он же высосал на своей планете все соки из населения. Засушил планету на корню! Об этом все в Галактике знают.

— Хохотуша прав, — сказал Карло. — Ивушка в самом деле распустил корни куда ни попадя и сосал соки из своих сограждан.

— Но он же не мог протянуть корни через речку! — сказала Алиса.

— Он ходячее дерево! — сказал робот Кристалл. — Имей это в виду.

— Ходячих деревьев не бывает, — обиделось дерево Ивушка. А тем временем его гибкие корни вытягивали из мешка серый порошок, и внутри ствола чавкало, ухало и охало, словно там у него был живот.

— Хохотуша, — сказал Карло, — тебе целый мешок корреспонденции. Как всегда.

— Ну давай сюда, давай, — заурчала толстая птица. Она расправила розовые крылья и, переваливаясь, побежала к Карло.

— Развяжи, развяжи! — кричал Хохотуша на бегу. — Я же спешу!

Карло развязал мешок, и птица запустила внутрь крылья с когтями на концах и стала выбрасывать конверты и пакеты, вскрывать их и рвать, при этом взвизгивая, смеясь, плача и издавая множество других различных звуков.

— Что это за письма? — тихонько спросила Алиса у Карло.

— Это ответы на его жалобы. Орел-Хохотуша — самый большой склочник во Вселенной. Он все время сочиняет жалобы и доносы в газеты, журналы, на телевидение и во всякие организации.

— Чем он недоволен? — спросила Алиса.

Орел-Хохотуша услышал разговор Алисы с Карло и сложил алые губы бантиком.

— Я недоволен, во-первых, — сказал он, — собственным неблагодарным народом, который меня не ценит, я недоволен галактическим начальством, которое держит меня в голоде и холоде на этой страшной планете.

— Ну где же здесь голод и холод? — спросил Карло. — Жарковато бывает, но чтобы холодно…

— Вот именно! — крикнул Орел-Хохотуша. — Умираем от жары. Я недоволен моими безобразными соседями, которые меня хотят убить. Я много чем недоволен. И можно сказать словами одного неизвестного мудреца: я недоволен, значит, я существую.