МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ №13 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Леонид Платов

Сведения, полученные Олегом от Педро, были полезны, хотя и малоутешительны. Оказывается, жизнь крепости была совсем не такой сонной, как казалось на первый взгляд. Полгода назад черные подобрались ночью к крепости, перерезали электропровода и телефонную линию. В темноте они перелезли через стену и освободили несколько десятков пленных и арестованных. После этого комендант построил в крепости маленькую электростанцию, работающую на нефти.

Усилили охрану крепости и недавно привезенные из Лоренцо-Маркеса сторожевые собаки. Страшные псы! Овчарки и мастифы, специально обученные охоте на людей. Ночью овчарок выпускают во двор. Более крупные и сильные мастифы со своими проводниками патрулируют крепость снаружи. Теперь черным не добраться до заключенных. Все же они иногда пробуют. Вот и этой ночью они, видимо, хотели кому-то помочь бежать. Скорее всего, тем пятерым, которых привезли на «Святом Себастьяне».

— Выходит, из крепости все же можно бежать? — подхватил Олег.

— Нет. — Педро решительно отмахнулся. — Черный может жить в гнилых лесах, белый там погибнет.

— А если белый найдет в лесу черных?

— Они убьют его.

— Но есть же среди черных понимающие по-португальски? — не уступал Олег. — Можно сказать им: я ваш друг.

— О-о! — Педро закрутил головой. — Мы все говорим неграм «друг, друг». И я говорю, и комендант крепости, и сам Салазар. Бр-родяга! Черные не верят слову «друг». Для них белый и черт — одно и то же.

Спор шел долго. Олегу так и не удалось поколебать уверенность Педро в том, что вражда африканцев к белым настолько сильна, что о каком-либо сближении не может быть и речи.

— Из этого леса ни один белый еще живым не выходил, — настаивал Педро. — Там кругом смерть: в зелени, в воде, в воздухе.

— Ты был там? — горячился Олег. — Был?

— Спаси меня, пресвятая дева, — воскликнул Педро и поднял руку, — от африканского леса, от черных!

В голосе его, в непривычно посерьезневшем лице было столько убежденности, что Олег не стал больше настаивать на своем.

Все же он решил изучить расположение крепости, установленные в ней порядки. Помог ему все тот же Педро. Потолковал он со старожилами каменного ящика, расспросил их. К вечеру Олег знал, что по стенам крепости проложены сигнальные линии. Стоит коснуться одной из них, и зальются тревожным воем звонки, поднимут охрану. Во двор выпустят овчарок. Включенные на башнях прожекторы осветят не только двор, но и подступы к крепости — песчаные, голые. Под лучом прожектора там и мышь не укроется. Все было тщательно продумано, проверено многолетним опытом.

И все же мысль о побеге не оставляла Олега. Направляясь на допрос, он внимательно всматривался во двор, старался запомнить места в стене, где обвалились камни и образовались уступы. Приметил он и внутренние посты охраны. Хорошо бы угнать толком, как охраняется крепость снаружи. Но как узнать?

На обратном пути Олег шел не спеша. Хотелось посмотреть своими глазами все то, о чем удалось ему узнать от более сведущих заключенных. Сигнальные линии на стенах разглядеть не удалось. Запрятали их. Шли они, вероятно, от электростанции. Вход в нее был виден издали: узкая дверь в основании башни, тоже окованная. Наверху рядом с выходившей из оконца железной трубой выделялись белые изоляторы. Провода тянулись от них к столбу, а от него уже разбегались в разных направлениях. Под столбом, на дощатом щите, висели пожарные каски, огнетушители, топоры и лопаты. Над ними скрещивались длинные красные багры. А вот подводов к сигнальным линиям Олег так и не нашел.

За два дня Олег узнал немало. Докопается и до остального. И в крепостных стенах бывают трещины. А что Педро твердит, будто бежать отсюда невозможно… Если не думать о побеге, тогда что же остается? Невольно Олег покосился в сторону кладбища с деревянными крестами, почерневшими, ветхими и совсем еще свежими.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Утром вместо приевшейся маисовой каши с мучнистой подливкой заключенные получили рисовую, с куском мяса. В кружках был не водянистый кофе, а жиденький компот.

Олег взял миску и вопросительно посмотрел на Педро: что это значит?

— Воскресенье! — Педро сделал значительную мину. — Сегодня нас поведут молиться. Давай-давай! За сеньора коменданта! За отца нашего Салазара! За тех, кто кормит нас здесь маисовой кашей, оберегает в этом ящике от жары и ветра.

В отношении Педро к религии были совершенно необъяснимые зигзаги. В нем уживалось почтительное отношение к деве Марии и насмешки над служителями церкви, ее обрядами, суеверия — с вольнодумством.

Впрочем, посещение церкви было обставлено так, что едва ли могло настроить на молитвенный лад. Из камеры заключенных вызывали по одному. В узком сводчатом коридоре их тщательно обыскивали и строили в колонну по два. Озабоченно-внимательные лица конвоиров, грозные окрики, сверкающие штыки… Какие после этого молитвы?

В небольшой церкви заключенных расставили двумя группами, оставив между ними довольно широкий проход. Справа стояли белые, слева — африканцы в наручниках.

— Мы с тобой знаем, что бежать нам отсюда некуда, — объяснил Педро. — А они, — он кивнул в сторону африканцев, — им только добраться до леса…

Патер в легкой шелковой сутане поднял руки, благословляя свою паству. Отдельно он благословил стоящих перед ним офицеров и свободных от службы солдат.

Скрестив выделяющиеся на черной сутане тонкие белые кисти рук, он замер с опущенной головой, готовясь начать проповедь. В церкви стояла такая тишина, что звякнувшие в стороне наручники прозвучали неестественно громко.

Патер поднял голову. Глаза его остановились на чем-то, видном только ему одному. Говорил он вдохновенно. На его тонком, выразительном лице скорбь сменилась мягким отеческим выражением, затем гневом. За спиной у него запел хор. Стройные голоса звучали светло, трогательно, иногда затихая до еле слышного хрустально чистого звука, и, снова нарастая, заполняли все помещение, гремели под сводами. Олег почувствовал, как на глаза его набежали слезы. Что это? Откуда в этом трижды проклятом углу такой хор? Чистые детские голоса молили о чем-то хорошем, добром. И, отвечая им, патер покорно опускал голову и певуче заключал:

— Амен!

Хор замолк. Олег широко раскрыл удивленные глаза и тут же пригнулся, скрывая улыбку. Настороженный слух его уловил еле слышное шипение. Радиола!

Олег с усилием подавил улыбку и осмотрелся. Его окружали люди с застывшими лицами, беззвучно шевелящимися губами.

Мысли Олега обратились к другому, далекому от того, что происходило в церкви. Окна тут высокие, зарешеченные. У входа и между двумя группами заключенных — белых и африканцев — расположилась вооруженная охрана. (Интересно, как она сочетала свои обязанности с молитвой?) За спиной падре виднелась резная деревянная дверь; кажется, единственная неокованная в крепости. Заинтересовали Олега провода. Высоковато протянули их. Зачистить бы два провода, соединить. А там короткое замыкание, огонь, паника… Не добраться к ним на глазах у охраны. И здесь рассчитывать на побег нечего. Интерес Олега к окружающему сразу упал. Снова появилось ощущение, что его стиснули со всех сторон мертвые камни крепости. И нет силы, которая могла бы раздвинуть их, открыть для заключенного небо, землю, свободу.