Эльфийская погибель (СИ) - Рау Александра

Эльфы переглянулись, словно могли читать мысли друг друга, после чего Филаурель озвучила общее мнение.

— Этот вопрос находится на обсуждении.

— Мы будем рады вам в любом случае, — улыбнулась я. — Как и обещала, мы передадим nuru elda вам, чтобы она хранилась в сердце Аррума, где ей и место.

Мастерица иллюзий благодарно кивнула.

Не все из тех, кто сидел за этим столом годами, разделяли мои взгляды, но это читалось лишь в мимолетных брезгливых выражениях, что скользили по их лицам, как тень от пролетающей птицы. Я строго взглянула на каждого члена совета. Правильно расценив мое молчание, некоторые из мужчин перестали переговариваться, а некоторые и вовсе застыли, напряженные нависшей над ними тишиной. Главенство женщины в этом зале не должно быть для них в новинку; хотя, вполне вероятно, они впервые осознавали его по-настоящему.

— Прежде, чем мы перейдем к решению основных задач совета, я хотела бы сделать несколько важных объявлений, — прочистив горло, начала я. Говорить, зная, что твои слова будут иметь серьезные последствия, куда сложнее, чем мне казалось раньше. — Многие из тех, кто сейчас сидит за этим столом, еще недавно были на стороне моей сестры, не важно, размахивая ради нее мечом или осыпая ее войско золотом. Я сдержу свое обещание: вам и вашим семьям будут рады при дворе, но вам придется простить пристальное внимание гвардии к своим персонам в течение какого-то времени. И, разумеется, вы сможете остаться лишь при условии, что вы полностью поддерживаете политику Греи относительно тесной дружбы с эльфийским народом. Если ваши намерения не совпадают с моими, вы вольны сейчас же встать и немедленно покинуть королевство.

Члены совета принялись растерянно переглядываться. Им стоило ожидать подобного ультиматума — я весьма четко обозначила свою позицию, сбежав в войско противника, — но, прежде имея скудные знания обо мне и моем характере, они оказались застигнуты врасплох. Я дала им время, чтобы принять решение, и притворилась, что крайне заинтересована затянутым облаками небом за витражным окном. Спустя две минуты томительного ожидания герцог Гримальд поднялся, едва не уронив стул, и стал спешно собирать все, что лежало перед ним на столе. Его крошечная фигура — мужчине было уже за 70, и весь он съежился и скрючился, словно засохший фрукт, — засеменила к выходу из зала.

— Эльфийская шлюха, — бросил он на прощание, даже не решившись обернуться.

Стража тут же схватила его под руки, и он завис в воздухе, болтая детскими ножками. Кидо сорвался с места, потянувшись к ножнам на поясе, но я жестом приказала ему остановиться.

— Пусть идет. Невежество и без нашей помощи вскоре его погубит.

Верные слуги короны отпустили бывшего члена совета, и тот продолжал бормотать оскорбления до тех пор, пока его голос не затерялся в мелодии звуков замка.

— Это все? — спросила я, и каждый, кто был в комнате, решительно покачал головой из стороны в сторону. — Что ж, похвально. В таком случае, следующий пункт. Необходимо подобрать и законодательно утвердить термин для тех, чьи родители являются представителями разных народов. “Полукровка” звучит несколько… уничижительно.

— Чем же не подходит “друид”? — поинтересовалась госпожа Ботрайд. — Всех придворных… друидов мы называли именно так.

— Не все дети смешанной крови являются друидами, — возразила Филаурель. — Так мы зовем лишь тех, кто обладает магией и активно ей пользуется. В остальных магия, быть может, и спит, но так никогда и не просыпается.

Аурелия понимающе кивнула и глубоко задумалась.

— Полагаю, предпочтительнее будет избрать термин, берущий истоки в эльфийском языке? — обратилась я к союзникам.

— У меня есть вариант.

Самый молодой из представителей эльфийской делегации — и самый беспечный на вид, — Индис прозвучал серьезно и весомо, хоть и не сказал ничего существенного. Азаани измучила его приготовлениями к собственной смерти, на долгое время лишив привычной легкости и веселости, но все же отлично справилась с задачей; он не терялся среди опытных членов совета, и его взгляд, как мне казалось, выглядел самым осознанным и внимательным.

— Мы слушаем.

— Alyth. Дитя гармонии или, если пожелаете, гармоничное дитя, — предложил Индис. — Это же логично, разве не так? Ребенок берет от родителей лучшее, являя собой гармоничный союз их качеств.

Филаурель тепло улыбнулась, погладив эльфа по волосам, как будто бы он был тем самым ребенком, о котором только что говорил. Тоска по королеве леса кровоточила в их сердцах.

— Чудесный вариант.

— Значит, али́т, — подытожила я, поворачиваясь к мужчине, старательно ведущему конспект собрания. Его пальцы так крепко сжимали перо, что побелели, а губы от напряжения превратились в бледную тонкую нить. Почему-то мне показалось, что стоит задать вопрос именно ему. — Кто занимается написанием и распространением указов?

Мужчина поднял голову и уставился на меня, как на умалишенную. Я испытала некоторую неловкость, но не подала виду и терпеливо ждала ответа, пока откуда-то из-за спины не раздались два звучащих в унисон голоса.

— Мы, Ваше Высочество!

В спешке залетев в зал, я не заметила, что в дальней его части стоял еще один стол, двое пожилых мужчин за которым корпели над какой-то книгой. Не скрывая интереса, я подошла к ним; в лице одного из мужчин я ясно узнала ворчливого библиотекаря, часто выгонявшего меня в детстве из царства поэзии и прозы, если я засиживалась в нем до поздней ночи. Фолиант, занимавший значительную часть скромного стола, сильно пах пылью; кожа на его корешке потрескалась от частого взаимодействия с читателем, и мне нестерпимо захотелось увидеть обложку. Библиотекарь считал мое желание и приподнял книгу полностью, чтобы не смазать свеженанесенные чернила.

— 13 войн? — изумилась я. — Разве их не 12?

— Неделю назад Её Выс… госпожа Минерва приказала нам исправить цифру на обложке и начать описывать события последних месяцев, — оправдался второй, незнакомый мне мужчина. — Магистр похвалил мои навыки, и меня доставили из самого Куориана ради столь ответственной миссии.

Большое видится на расстоянии, великое — сквозь время, и лишь моя сестра могла определить величие битвы, которую еще не выиграла.

— В ее стиле, — хмыкнула я.

Островитянин чуть расслабился, не сыскав ожидаемого гнева, и продолжил говорить очень быстро, будто желая поскорее отчитаться и сбежать.

— Разумеется, мы избавились от всех страниц, воспевающих вашу сестру, и пишем новую историю, повествующую о силе любви, спасшей и подружившей два соседствующих народа.

Я почувствовала, как начали гореть мои щеки, и потому, одобрительно кивнув, быстро удалилась. Государственные дела были лишены романтики, а потому, как я полагала, должны были вскоре прогнать из головы неугодные мысли. Сэр Фалкирк нетерпеливо ерзал на стуле, заставляя тот страдальчески поскрипывать.

— Ваше Высочество, — начал он дрожащим голосом. — Любая война истощает казну, и эта не стала исключением. Нам необходимо принять несколько решений относительно повышения налогов, чтобы жизнь королевского двора оставалась прежней.

— Грея нуждается в правителе, — произнесла я громко, нарочно проигнорировав слова герцога. Эта речь была единственной, что я приготовила заранее, и мне было крайне важно не сбиться с пути. — Сильном, волевом, имеющим на то право по роду, статусу и здравому смыслу. Достойном. Правителе, чье имя, возникшее на улицах города, будет вызывать не испуганную дрожь, а ликование.

— Народ любит вас, госпожа, — заверила меня Аурелия.

Совет дружно закивал, и по залу раскатились множественные “да”, “слава Ее Высочеству” и “да здравствует королева!”. Я вежливо промолчала и продолжила лишь тогда, когда их хвала стихла. Мне было непонятно, как определить искренность их любви и уважения — этому, вероятно, правители учатся годами, — и я отдаленно понимала Минерву, взявшую этот компонент под полный и единоличный контроль.

— Капитан Фалхолт превосходно подходит под это описание, — как можно громче произнесла я. Кидо встрепенулся и, уставившись на меня широко раскрытыми глазами, замер. — Признанный сын короля, закаленный как миром, так и войной. Если капитан не откажет, я бы вновь, вторя желаниям отца, предложила ему носить фамилию династии Уондермир, к которой он, несомненно, и принадлежит. Сын примет трон отца, и королевский род продолжится, как тому и положено случаться.