Глиняная Библия - Хулия Наварро

– Я тоже останусь здесь, – заявил Сахади.

– Нет, ты сделаешь то, что я сказала. Ступай на раскопки и проследи за тем, чтобы люди работали.

– Господин Танненберг запретил мне покидать вас.

Клара подошла вплотную к Айеду, и тот испугался, что она его сейчас ударит: в глазах Клары сверкал гнев.

Сильно понизив голос, она повторила ему свой приказ:

– Айед, когда ты будешь уверен в том, что на раскопках все идет так, как я хочу, вернешься сюда. Ты меня понял?

– Да, госпожа.

– Вот и прекрасно.

Клара повернулась и пошла в полевой госпиталь. Джиан Мария тут же устремился вслед за ней. Коснувшись ладонью ее плеча, он попросил, чтобы она его выслушала.

– Клара, я не знаю, был ли твой дедушка христианином, но, если ты не возражаешь… если не возражаешь… Я – священник, и могу соборовать твоего дедушку, чтобы помочь ему подготовиться к встрече с Господом.

– Соборовать?

– Да, совершить елеосвящение. Это последнее таинство перед смертью. Я помогу ему умереть, как христианину, хотя он и жил не по-христиански. Бог милосерден.

– Не знаю, согласился бы мой дедушка на соборование, если бы он… если бы он был в сознании…

– Я просто хочу помочь ему и помочь тебе. Это моя обязанность. Я священник и не могу смотреть, как умирает человек, родившийся в христианском мире, и при этом не предложить ему последнее утешение от лица Церкви.

– Мой дедушка не верил в Бога. И я тоже не верю. Бог никогда не был частью нашей жизни, о нем даже не вспоминали, потому что мы не нуждались ни в каком Боге.

– Не допусти, чтобы он умер без соборования, – настаивал Джиан Мария.

– Нет, я не могу позволить тебе совершить этот обряд. Дедушка никогда не говорил мне, что следует позвать священника, когда он будет умирать. Если я позволю тебе совершить над ним религиозный обряд, это будет кощунством.

– Ну что ты говоришь! Ты сама не знаешь, что говоришь! – воскликнул священник.

– Мне жаль, Джиан Мария. Мой дедушка умрет так, как он жил. Если твой Бог существует, и он, как ты утверждаешь, милосерден, то для него не имеет значения, совершишь ли ты соборование над дедушкой или нет.

– Клара, пожалуйста! Позволь мне помочь и тебе, и ему. Вы оба в этом нуждаетесь, хотя и не осознаете этого.

– Нет, Джиан Мария, нет. Извини.

Клара отвернулась от священника и вошла в палатку, где размещался полевой госпиталь. Она не хотела, чтобы над дедушкой совершали религиозные обряды без его разрешения. По правде говоря, она даже понятия не имела, в чем заключался обряд соборования. Она не была католичкой, да и вообще христианкой. Не исповедовала она и мусульманство. В ее жизни не было Бога – ни тогда, когда они жили в Золотом доме, ни когда они жили в Каире. Ни ее дедушка, ни ее отец никогда не говорили ей о Боге. Они считали, что религия – это прибежище фанатиков и невежд.

Джиан Мария растерянно молчал. Клара оказалась очень упрямой, и он был не в силах ее переубедить.

Он решил остаться возле полевого госпиталя и молить Бога о том, чтобы Всевышний вразумил Клару и она бы поняла, что необходимо позвать священника к умирающему дедушке и позволить ему совершить обряд соборования.

К полевому госпиталю подошли Пико, Фабиан и Марта. Они решили предложить Кларе свою помощь, если она в ней нуждалась. Помочь ей были готовы и все остальные археологи.

Марта даже вызвалась отправиться на раскопки, чтобы руководить там рабочими, пока Клара не сможет туда вернуться.

– Спасибо тебе, Марта. Если ты вернешься на раскопки, у меня на душе будет намного спокойнее. Эти люди ни на что не способны, если им каждый раз не объяснять, что конкретно им нужно делать.

– Не переживай. Я буду вместо тебя на раскопках до тех пор, пока ты не сможешь сама этим заняться.

Это была самая долгая ночь в жизни Клары. Она наблюдала за тем, как умирает ее дедушка, и с горечью осознавала, что ничем не может ему помочь.

Салам Наджеб сказал ей, что старик вряд ли доживет до утра. Но он ошибся. Когда начало светать, Альфред Танненберг открыл глаза. У него было выражение лица человека, вернувшегося откуда-то издалека, а взгляд выражал тоску и боль.

Старик, похоже, узнал Клару, однако не смог произнести ни слова. Его тело было почти полностью парализовано, и он очень ослаб.

Клара молча наблюдала за каждым движением доктора Наджеба, ожидая от него слов, дающих надежду. Однако только когда солнце уже поднялось высоко, врач показал ей жестом, чтобы она вышла вместе с ним из госпиталя.

– Состояние вашего дедушки стабилизировалось. Вы можете пойти отдохнуть.

– Вы хотите сказать, что он не умрет?

– Этого я не знаю. Я не знаю, произойдет ли в ближайший час еще одно кровоизлияние, впадет ли он снова в кому. Я не знаю, сколько он еще проживет – один день или две-три недели. По правде говоря, я даже не могу понять, как он смог выйти из того критического состояния, в котором оказался.

– И что мы теперь должны делать? Что собираетесь делать вы?

– Сейчас я приму душ и немного отдохну. Вам следует сделать то же самое, потому что я не знаю, что нас ждет впереди. Отдохните. Вы себя сильно изматываете, но от этого вашему дедушке не становится лучше, а себе вы делаете только хуже.

– А вдруг с дедушкой что-нибудь случится?

– Рядом с ним будет Алия. У нее чуть больше сил, чем у нас, потому что ей удалось немного поспать, и какое-то время она сможет обойтись и без нас. Вместе с ней здесь останется Фатима. Ваша служанка, хотя еще не выздоровела окончательно, в случае чего сможет нас позвать.

Клара решила последовать примеру врача. Она действительно сильно устала и уже почти сутки ничего не ела. Впрочем, есть ей совсем не хотелось. Едва добравшись до своей кровати, Клара тут же провалилась в глубокий сон.

Один из рабочих позвал Марту: от удара его мотыги в земле вдруг образовался проем, через который стало видно какое-то полуразрушенное помещение.

– Госпожа, взгляните, здесь есть еще одна комната, – сказал рабочий.

Марта посмотрела через образовавшееся в земле отверстие и увидела небольшое помещение, в котором валялись обломки керамики. Это была еще одна комната храма, и она мало чем отличалась от других помещений, разве что меньшими размерами.

Марта объяснила рабочим, как образом следует расширить отверстие, чтобы нанести как можно меньше ущерба зданию, но чтобы все-таки можно было пролезть в обнаруженную комнату.

Эта находка ни у кого не вызвала особого энтузиазма. Возможно, там окажется какая-нибудь статуя или неповрежденный барельеф, но это будет всего лишь еще одна комната храма-дворца – одна из многих.

На полу обнаруженного помещения валялись обломки глиняных табличек. Они были разбросаны таким образом, как будто здесь когда-то произошла ожесточенная схватка. На дальней стене имелись небольшие ниши: в них много веков назад крепились деревянные полки, предназначенные для хранения глиняных табличек.

Марта осмотрела некоторые обломки табличек, и то, что она на них прочла, не очень-то привлекло ее внимание. Это были хорошо известные шумерские поэмы, которые археологи находили уже неоднократно. Тем не менее Марта приказала рабочим аккуратно собрать все обломки табличек и отнести их на склад, чтобы потом их там тщательно осмотреть и рассортировать.

Помимо обломков табличек в этом помещении оказалось не сколько небольших развалившихся на куски статуй и истлевшие палочки для письма.

Марта отправила одного их рабочих позвать Пико и Фабиана. Она хотела, чтобы и они пришли взглянуть на новое помещение, рассчитывая на то, что они могли заметить здесь что-нибудь примечательное.

Когда Пико и Фабиан осмотрели помещение, они согласились с мнением Марты, что в нем нет ничего особо интересного, но все же посчитали необходимым изучить найденные здесь обломки глиняных табличек.

Этих обломков было немного, однако некоторые из них были такими большими, что можно было прочесть целые фразы и даже предложения.

Весь оставшийся день археологи и рабочие расчищали эту часть храма, а также аккуратно собирали обломки табличек, чтобы отнести их на склад для последующего изучения и классификации.

– Джиану Марии следовало бы нам помочь, – рассуждал Марта. – А то он бродит как неприкаянный вокруг полевого госпиталя.

– Он ведь когда-то говорил, что приехал сюда нам помогать, так пусть помогает, – поддержал ее Пико. – Нужно изучить эти таблички и определить, имеют ли они какую-либо ценность.

Фабиан разыскал священника и попросил его вернуться к своей работе. Джиан Мария согласился: он уже отчаялся уговорить Клару пустить его к Танненбергу.

В течение последующих двух дней лагерь, казалось, жил своей обычной жизнью, хотя напряжение все нарастало. Все члены бригады археологов с нетерпением ждали, когда же наступит день отъезда.

Марта энергично руководила работами в зоне раскопок. Она сразу же удлинила рабочий день и подчиняла себе людей теперь не столько благодаря своему обаянию, сколько твердости характера. Поэтому все обитатели лагеря облегченно вздохнули, узнав, что Иву Пико наконец-то позвонил Ахмед Хусейни.