Листы дневника. В трех томах. Том 3 - Николай Рерих

Что касается художественных коллекций и собрания предметов русской старины, то они вместе с необходимой музейной обстановкой перевезены были В. Ф. Булгаковым в здание русской советской средней школы в Праге. Музей будет помещаться в шестом этаже собственного здания школы, где ему предоставлены большая светлая галерея и четыре просторных, чистых, светлых комнаты. Надо сказать, что все ценнейшее уцелело от немецкого погрома и сохранилось в прекрасном состоянии. Это относится, в частности, ко всем 15 картинам акад. Н. К. Рериха, к портрету его и другим работам его сына-художника, к картинам Репина, Богданова-Бельского, Бенуа, Виноградова, Наталии Гончаровой, Стеллецкого, З.Серебряковой, скульптора Аронсона, К.Брюллова, Ив. Билибина и других выдающихся художников, также — к собранию ценнейших миниатюр и др. собраниям. В новом помещении музей, по идее В. Ф. Булгакова, будет дополнен отделением, отражающим жизнь Советского Союза в его современном состоянии. Будучи переведен в столицу страны и став более доступен для всего ее населения, музей, без сомнения, будет сильно посещаться, и его роль может только вырасти. Самое же радостное состоит в том, что музей соединен с большой средней школой и, таким образом, непосредственно будет служить делу просвещения, делу воспитания и образования русской и интересующейся Советским Союзом чешской молодежи. Таким образом, идея Рериха о необходимости учреждения постоянного Русского музея за границей получает новое, еще более прочное и основательное выражение. Наконец, важно то, что музей стал собственностью Российского государства и Советского Союза, что подводит прочную материальную базу под его существование и, вообще, обеспечивает всесторонне это существование, ранее зависевшее в значительной степени от частной благотворительности. Таким образом, проблема Русского музея в Праге, по крайней мере, по мнению инициатора и создателя его — В. Ф. Булгакова — разрешена была чрезвычайно удачно. Реформа, вызванная требованиями новой эпохи, была неизбежна, музей (если не считать сравнительно немногих потерь, понесенных вследствие занятия помещений музея немцами) не только не пострадал, но вступил в новые условия существования, вполне благоприятные для его дальнейшего развития. Советское правительство более, чем какое-нибудь другое, печется о культурных ценностях своей страны и своего народа. Оно, конечно, сделает все необходимое и для того, чтобы поддержать в блестящем состоянии Русский музей при русской средней советской школе в Праге.

[1946 г.]

Публикуется впервые

Памятный день

Вы встретите 24 Марта бодро, с распущенным Знаменем. Радовались мы Вашему письму от 29 Января. Все в нем светло и полно служением будущему. Кто такой профессор Иванов? Вероятно, Ваша встреча с ним тоже будет ко благу. Так обновляются связи. Хорошо и письмо Жина в "Либерти Геральд". Получился ценный документ глубокого значения. Нам пришлите двадцать оттисков. Дайте членам "Знамени Мира" — пусть хранят. Может быть, и еще где-то в провинции газеты откликнутся.

Правильно, что Вы пока не говорите о переговорах с А.В.Г. — пусть оформится. Правильно, если пересылать парижские картины, то лучше Тюльпинку. Посылаю Вам 25 Конлана — цена с пересылкой по 3 рупии. Деньги нам не пересылайте. Разве Еременко, как Вы пишете, Александр Моисеевич? Отчего он пишет А.В.? Разве не анекдот, что Америка, т. е. Хорши, уверяют честную публику, что я помер, а Москва разъясняет, что художник "жив и здравствует". Ведь сие, поистине, удивительно. Показательно, что хоршевская ложь так выплывает наружу. Вы помните, что Хоршиха уверяла, что не знает, где картины находятся — Вы об этом писали, но не помню, кто именно Вам сообщил. Удивительно наблюдать эту шайку, живущую на лжи и клевете. Люди поймут, что и все другие уверения Хорша — сплошная ложь. И сколько вреда Америке наносят такие типы, как Хорш и его покровитель! Вы писали, как он пробирался к Хоршу по черному ходу с поднятым воротником. Почтенные гости так не делают. Мерзкие твари ползают, а вся нация страдает. Как Цицерон говорил о Катилине: "Доколе будешь испытывать терпение наше?!" И как на народных бедствиях наживаются темные личности! Здесь призрак голода все грознее. Неру правильно сказал в Бенаресе, что народ не потерпит "пиры и танцы", как было в Калькутте два года назад, когда от голода померло более трех миллионов людей! Давно было сказано о голоде и прочих невзгодах.

Значит, Гусев — Александр Васильевич — хорошо знать наверно, а то люди обижаются за неверное имя. Хорошо, что он энтузиаст, мы таких любим. Они побеждают. Среди потрясений именно энтузиазм выводит человека на стезю достижений. Во всех наших странствиях именно энтузиасты запомнились светлыми оазисами. Мудряки земные называют энтузиастов мечтателями. А на поверку оказывается, что энтузиасты чуяли действительность и были истинными реалистами, пылая светлым будущим.

Великий пример светлого энтузиазма — Елена Ивановна. Она верна, непоколебима. На днях Елена Ивановна вспомнила трогательный эпизод из ее раннего детства. В Бологовской церкви семья Путятиных имела особое знатное место на клиросе. По праздникам все ездили на службу в праздничных нарядах. Е.И. помнит и белое платье с кружевами, и шелковые чулки, и белые сапожки. И вдруг она видит, как через решетку протягивается крошечная загорелая ручка и робко гладит белый сапожок. Е.И. так и застыла, чтобы не спугнуть девочку. Стало стыдно, незабываемо стыдно и за свое кружевное платье, и за шелковые чулки, и за белые сапожки, и за знатное место. Какая радость для Е.И. помочь, отдать, ободрить. А здесь это тем труднее, что язык-то чужой. Местное наречье пахари очень своеобразно и примитивно. Устроила Е.И. в службах — полы, печи, застеклила окна, а они все это выбросили. Пол — земляной, очаг дымный, окна без стекол. Так повелось от дедов. И трогать нельзя.

Деятельность Е.И. и ее внутренний смысл должны стоять примером. При отправлении нашей Азиатской экспедиции предполагалось, что Е.И. понесут в легкой дэнди, ибо она верхом не ездила. Но после первых же дней Е.И. решила, что она "на людях не поедет", села на коня и всю экспедицию проделала на коне, на яке, на верблюдах. При этом замечательно, что лошадь, многих заносившая, под Е.И. шла всегда спокойно. Е.И. первая русская женщина, проделавшая такой путь. А тропы азийские часто трудны — и узкие горные подъемы, и речные броды, и трещины, и тарбаганьи норы. Ну да и встречи с разбойными голоками тоже не очень приятны. Но замечательно присутствие духа Е.И. в самый опасный час. Точно Жанна д'Арк, она восклицает: "Смелей! смелей!" Да, было много опасных встреч, и всегда проходили без страха, без вреда. Так и шли.