Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - Валентин Павлович Свенцицкий

Солдат, волоча ружьё по мокрой земле, медленно отошёл от окна, ушёл далеко от избы и стал тяжело и бессвязно думать. Он чувствовал, что старик прав, что от темноты это, – но думать как-то не мог.

А перед глазами вставали знакомые места близ села Первова, мельница, усадьба Сазонова – и тревога поднималась и росла. Целы ли все – мать, сестра, отец?

Он остановился, сел на бревно и глубоко-глубоко задумался.

– Эй, Васька, офицер идёт! – окликнул его Николай Арбузов.

Василий встал и поплёлся к избе, где сидели арестанты.

Старый Чорт

Святочный рассказ

Морозно и тихо. Улицы совсем опустели; кому охота выходить из дому в Рождественскую ночь!

Уныло плетутся извозчики. Городовые с заиндевевшими усами переминаются с ноги на ногу. Да где-нибудь у ворот мелькнёт, как тень, фигура нищего, озябшего, напрасно старающегося спрятать свои руки в узкие рукава…

Зато окна домов так и горят. Там, должно быть, очень светло, тепло и весело.

Ещё бы: такой праздник!..

По одной из улиц, на самой окраине города, шёл Чорт.

Он прошёл уже через весь город и направлялся к заставе.

Это не был тот легкомысленный чорт со вздёрнутым хвостом и острыми рожками, о котором нам так часто рассказывают.

Нет. Чорт был старый. С лицом усталым и измученным. Хвост его бессильно волочился по тротуару. Сутулая, мохнатая спина покрылась инеем. Плечи были опущены. Видимо, он совсем отдался своим думам и ни на что не обращал внимания.

Лицо Чорта до странности похоже было на человеческое. Не было в нём ничего безобразного, злобного. Печальные, уставшие глаза, старческие морщины на щеках, на лбу – седые волосы. Во всей фигуре – безграничное утомление. Его можно было принять за бездомного старика, одинокого и жалкого, которого тоска выгнала из дому и которому некуда идти. И вот он бесцельно бродит по опустевшим улицам…

Медленно переставлял он свои костистые ноги и низко-низко опустил голову.

Чорт думал: «Ну и времена настали… Весь город прошёл, ни одного человека нет, которым бы стоило заняться… Мелким бесам и то делать нечего… срам… Разучишься зло творить… В один дом сунулся, в другой… хозяева давно готовы!.. Да и то сказать: с ними один бес-подросток справился бы, а тут полон дом бесенят… Жужжат, как пчёлы… Времена!.. Тоска без дела… Жить незачем…»

И, чтобы хоть сколько-нибудь развлечься, Чорт стал смотреть в освещённые окна домов, мимо которых проходил.

Всюду по окнам прыгали мелкие бесы; узнавали Чорта, кланялись ему.

Он отворачивался и брезгливо морщился…

Дома потянулись всё ниже и ниже, одноэтажные, деревянные, точно вросшие в землю. Улица стала ещё пустынней и шире. В окнах темнота или тусклый свет сквозь замерзшие стёкла.

Вот и застава.

Чорт хотел было повернуть на шоссе. Вдруг остановился.

Почудилось ему что-то странное.

Чем-то давно забытым повеяло на него. Не может быть… это так… показалось… Вспомнилось прошлое – вот и показалось…

Но нет – странное ощущение всё усиливалось: Старый Чорт ясно почувствовал близость праведника…

* * *

«Ну, так и есть, здесь, – подумал Чорт, спускаясь в подвальный этаж по узкой, тёмной лестнице. – Все ноги переломаешь… И что за манера у этих господ забиваться в подвалы…»

Чорт ворчал, но шёл с страшным любопытством. Уже давно не встречал он праведника. И хотелось ему узнать: такой ли теперешний праведник, как и тысячу лет тому назад?..

Отворил дверь.

В каморке было почти темно. На деревянной койке лежал молодой человек, заложив за голову руки, и смотрел в темноту, как раз на то место, где стоял вошедший Чорт.

Лицо у молодого человека было бледное и худое. Под глазами синие круги, тёмные волосы мягкими прядями лежали на лбу.

«Та-ак-с: голодный и больной, – думал Чорт, рассматривая молодого человека. – Мало ли их, голодных-то… Да… Чувствую – праведник, а почему – не поймёшь…»

Потянул воздух: нет ли запаха ладана. Нет, не пахнет.

Чорт пристально стал всматриваться в глаза молодого человека.

И заметил он в них какой-то тихий восторг. Точно перед глазами его были не сырые каменные стены и не тяжёлая полутьма, а роскошные стены дворца и ослепительный свет солнца.

Губы его не улыбались и были плотно сжаты, на лбу морщины. И всё-таки печать серьёзного, большого счастья легла на его лицо.

«Молится он, что ли?.. – размышлял Чорт. – Нет, не похоже… любопытно… да… Не знаешь, как и подойти… Что-то новенькое… В душу надо заглянуть…»

И Чорт заглянул в душу.

Заглянул – и от изумления отшатнулся.

…Солнце радостно сияло над землёй. Небо было голубое и нежное. Пели птицы, и ещё какие-то новые, незнакомые звуки наполняли воздух. Зелёные, бархатные поля были покрыты множеством белых цветов. И шли люди в светлых одеждах, радостные и чистые. Шли, взявшись за руки. И говорили на новом языке… Не было на лицах их ни скорби, ни следов страстей, ни печати смерти. Это были свободные люди. Радостные, как солнце и небо. И шли они по великой дороге вечного совершенства…

Понял Чорт, почему был такой восторг в глазах молодого человека.

И решил Чорт так:

Человек этот праведник потому, что лежит голодный, больной в каменном подвале и мечтает о земном рае для человечества. Завладеть душой его – можно только через отчаяние. Безобразна действительность вокруг него. Надо сделать её ещё хуже. Он болен и голоден и лежит в подполье. Этого мало. Надо истерзать его больное тело. И придёт он в ужас и убьёт себя. И погубит свою Душу.

Махнул Чорт рукой, и за дверью послышался шум, пьяная брань и крики. Стучали кулаками в стену.

Молодой человек с недоумением приподнялся на постели.

Дверь распахнулась, и ворвались люди.

С бессмысленным криком бросились они к его постели. Стащили на пол и стали бить по спине, по лицу, по больной груди. И смеялись, и спрашивали:

– Не хочешь ли убежать от нас? А?..

И снова били и пинали ногами.

Лицо молодого человека стало белым как снег, из углов рта текла красная кровь. Он задыхался от боли, но не стонал и не говорил ни слова.

И тогда один из людей схватил со стола подсвечник и ударил им по голове.

«Будет, – подумал Чорт, – а то до смерти заколотят, только позволь».

И махнул рукой Чорт, и снова стало тихо.

Молодой человек лежал в глубоком обмороке. Чорт поднял его, положил на кровать.

Чорт ждал…

Молодой человек медленно открыл глаза. Застонал. Снова закрыл веки. Назвал кого-то по имени…

Темно, тихо…

«Надо заглянуть