Достоевский - Леонид Гроссман

Действие романа отнесено к середине XVIII века, а финал к эпохе Великой французской революции. Драма сводится к исканиям молодого инока Алексея, мысль которого разорвана борьбой двух страшных сил — атеизма и веры. «Одновременно католик и еретик, я одной рукой обращался к авторитету римской церкви, пока другая перелистывала страницы, полные бунтарского духа и свободного исследования…» Проникнутый глубочайшими сомнениями, юный чернец решает отказаться от своего духовного сана и идти в мир — «бросить монашеский клобук на терновник большой дороги, чтоб отправиться к людям в поисках свободы совести и знания». Из католического богослова герой становится страстным вольнодумцем, непримиримым отрицателем римской церкви. Религия его принимает философские формы, и сам он из верующего превращается в ученого: «Сократ казался мне не менее достойным искупить грехи человечества, чем Иисус из Назарета». Прежнее место святых занимают теперь в его сознании Платон и Спиноза, чтоб, в свою очередь, уступить вскоре сферу своего влияния точным исследователям — отцам геометрии Ньютону, Кеплеру, Декарту. Поднявшись на эти вершины познания, монах почувствовал «головокружение атеизма».

Эти умственные скитания католического инока, перечитывающего все тома обширного монастырского книгохранилища, как бы предвещают метания великого грешника у Достоевского. Над исканиями молодого бенедиктинца у Жорж Санд господствует тема безверия, получившая такую углубленную разработку и в «Братьях Карамазовых».

Достоевского пленил главный замысел Жорж Санд, породивший и ее своеобразный творческий метод. По толкованию самой романистки, аббат Спиридион — это воплощение человечества, проходящего через все религиозные исповедания. Нечто вроде такой художественной энциклопедии верований мечтал дать и Достоевский в своем «Атеизме».

Мысль романиста упорно работала над этим сложным замыслом, столь богатым идеями и драмами. 25 марта (6 апреля) 1870 года Достоевский в письме к Майкову возвращается к своей любимой теме. Роман получил теперь заглавие «Житие великого грешника». Он состоял из пяти отдельных повестей, объединенных только личностью главного героя (композиционный закон «Героя нашего времени» {Достоевский высоко ценил архитектонику романа Лермонтова (пять самостоятельных новелл об одном герое), на этом принципе строил в 1846–1849 годах «Неточку Незванову» и уже в 1856 году обдумывал «длинный роман — приключения одного лица, имеющие между собой цельную, общую связь, а между тем состоящие из совершенно отдельных друг от друга и законченных само по себе эпизодов». Каждый эпизод — отдельная повесть, совокупность повестей — цельный роман. (Письмо Е. И. Якушкину 1/VI 1857 года; то же А. Н. Майкову 18/1 1856 года и М. М. Достоевскому 9/XI 1856 года.)}).

В первой повести дано введение: русский образованный круг 40-х или даже 30-х годов, детство и отрочество будущего героя, его пребывание в пансионе и участие в уголовном преступлении.

Действие второй повести происходит в монастыре, где живет на покое архиерей Тихон Задонский; сюда родители отдали на обучение и исправление своего тринадцатилетнего мальчика; развращенный «нигилист-ребенок» подпадает под влияние Тихона, который учит его самообладанию: «победи себя и победишь мир». В монастыре отбывает кару Чаадаев, которого посещают Пушкин, Белинский и Грановский. Здесь же представители народных верований — раскольники Павел Прусский и Голубов, инок Парфений.

Третья повесть — молодость героя. Годы учения: интерес к позитивизму и атеизму. Сказывается безмерная гордость и презрение к человечеству, уверенность, что он величайший из людей. Ужасный ростовщик внушает ему мысль о накоплении золота. Раскрываются беспримерные контрасты необычайной личности: подвиг и страшные злодейства. В этом разделе преступность великого грешника достигает кульминации.

В четвертой повести глубокий кризис героя: от гордости он идет в схимники и странники, пускается в путешествие по России. Наступает неожиданный перелом: «Роман. Любовь. Жажда смирения».

Пятая книга намечала полное возрождение грешника: «Он становится до всех кроток и милостив именно потому, что уже безмерно выше всех… Кончает воспитательным домом и Гасом {Выдающийся филантроп доктор Гааз, о котором Достоевский упоминает в «Идиоте».} становится. Все яснеет. Умирает, признаваясь в преступлении».

Можно представить себе размах и ширь эпопеи, выполненной по такому плану: три десятилетия русской жизни, раскрытые в главных течениях общественной мысли и философских исканий, показанные в образах крупнейших исторических деятелей; скитания по России с погружением в мир народных представлений о правде и греховности, Христе и Антихристе; глубокая эволюция одного выдающегося характера от убийства к душевному просветлению и плодотворной деятельности на пользу обездоленных и бесправных — какая многообразная и всеобъемлющая картина России середины XIX века выступила бы перед нами из этого широчайшего эпического полотна!

Но чтоб воссоздать такое «хождение по мукам» современного русского правдоискателя, необходимо было вернуться в Россию, как заявляет в своих письмах сам автор этого обширного замысла. Того же требовал и начатый роман о русской революции. Достоевские собираются на родину.

К этому моменту относится важный перелом в характере и судьбе Федора Михайловича: он навсегда отходит от игры, излечивается от этого «проклятого миража», «наваждения», «проклятой фантазии».

28 апреля 1871 года Достоевский писал жене:

«Надо мной великое дело совершилось, исчезла гнусная фантазия, мучившая меня почти 10 лет. Десять лет (или лучше со смерти брата, когда я был вдруг подавлен долгами) я все мечтал выиграть. Мечтал серьезно, страстно. Теперь же все кончено! Это был вполне последний раз. Веришь ли ты тому, Аня, что у меня теперь руки развязаны; я был связан игрой, я теперь буду об деле думать и не мечтать по целым ночам об игре, как бывало это…»

Перед самым отъездом Достоевских в Россию происходит в их жизни незаметный, но не лишенный драматизма эпизод: сожжение рукописей Федора Михайловича за весь заграничный период его деятельности, то есть «Идиота», «Вечного мужа», «Бесов» (первые части).

Анна Григорьевна умоляла сохранить эти драгоценные тетради и взять их с собой.

«Но Федор Михайлович напомнил мне, что на русской границе его, несомненно, будут обыскивать и бумаги от него отберут, а затем они пропадут, как пропали все его бумаги при его аресте в 1849 году. Возможно было предполагать, что до просмотра бумаг нас могут задержать в Вержболове. Как ни жалко было мне расставаться с рукописями, но пришлось покориться настойчивым доводам Федора Михайловича. Мы растопили камин и сожгли бумаги».