Ссора с патриархом - Джованни Верга

Рассматривая природу как один из аспектов среды, веристы видели в ней проявление не только неосознанных инстинктивных сил, но и некое здоровое начало, поэтому они противопоставляли религии природу. Только в полном слиянии с природой человек, по их мнению, обретал душевный покой и счастье. Такое пантеистическое растворение персонажей в природе придавало поэтичность веристским новеллам. Потерявший веру герой новеллы Пиранделло «Пой-Псалом» (его так и зовут «Пой-Псалом») стремится уйти в себя, жить «жизнью травинки», как живут растения, птицы и звери, а «дела человеческие на фоне вечной природы представлялись ему облачками, сменявшими друг друга в быстром круговороте».

«Естественный» человек свободен и от религиозных пут. В новелле Д’Аннунцио «Брат Лучерта» главный герой — монах ощущает себя частицей мироздания, и бог в его сознании сливается с благостной природой. Брат Лучерта умирает в одиночестве перед своим черным распятием, не в силах побороть страстное желание любви.

Монашеская жизнь и религиозные запреты изображались писателями-веристами как противоестественные, нарушающие основной закон жизни — стремление всего живого к счастью. Вот почему герой новеллы Деледды «Падре Топес» расплачивается за непосильный монашеский обет собственной жизнью.

Антиклерикальная направленность новелл становилась более глубокой, когда подкреплялась не только иронией, но и сатирой. В некоторых новеллах Пиранделло комически трактовал вопросы веры и неверия: избавление от зубной боли у него ставится в прямую зависимость от молитвы («Нотариус Боббио и молитва пресвятой деве»).

С большой долей иронии Верга описывает «призвание» своей героини уйти от мира — она постригается в монахини не во имя веры, а чтобы обеспечить себе на старости лет кусок хлеба, так как семья ее разорилась и жених отказался от нее («Призвание сестры Аньезе»). На примере братства «Деяние божественной любви» в одноименной новелле Верга высмеивает многочисленные католические организации и союзы, создававшиеся в Италии в 1880–1890-х годах в защиту религии и церкви. Религиозное рвение показано Вергой как простое соперничество монахинь в завоевании благосклонности двух «святых» отцов — основателей братства, которые ловко обирают верующих.

Служители культа предстают в новеллах не только в комическом свете. Часто это — зловещие фигуры, кровопийцы, для которых религия лишь форма обогащения. В новелле «Его преподобие» Верга нарисовал тип сельского священника-богатея, который держит в своих руках всю округу и безжалостно эксплуатирует крестьян при полном попустительстве властей. «Нет, он и не думал прослыть святым — боже упаси! Святые люди с голоду подыхают», — едко передает Верга мысли его преподобия. Ни внешним видом, ни своими делами он не походил на слугу божьего, и прихожане «не очень-то понимали, кто же он такой на самом деле — то ли священник, благословляющий именем господа, то ли хозяин, только и думающий о том, чтобы обсчитать их да с пустой сумой и серпом под мышкой с поля выпроводить?».

Новеллы «В защиту Меолы» и «Счастливцы» Пиранделло объединил под рубрикой «Рясы Монтелузы». В них он создает сатирические образы священников, которые и внешне похожи друг на друга, как их рясы: высокие, худые, с бесцветными, пергаментными лицами и суровые на вид, они внушают ужас окружающим. Пиранделло особо подчеркивает лицемерие служителей культа. Епископ Ландолина («Счастливцы»), завладев векселями своего подопечного, молодого бескорыстного священника, заявляет, что «господу богу все пригодится», и получает с должников высокий ростовщический процент, убеждая их в том, что «они должны чувствовать себя воистину счастливцами, ибо совершают, хотя и против воли, богоугодное дело, за которое господь воздаст им в один прекрасный день на том свете».

Другим вариантом того же типа — стяжателя в сутане — является священник из новеллы Пиранделло «Благословение». Внешним видом дон Маркино похож на гуся, и психология у него гусиная — он норовит урвать кусок побольше и не знает сострадания и милосердия.

Верга приравнивал служителей культа к политическим деятелям, показывая, что в среде духовенства так же кипят страсти и идет борьба, как и в политических сферах. Главное и там и тут — любыми средствами завоевать власть. В новелле «Папа Сикст» Верга изображает монастырь как «маленькую вселенную» со своей иерархией, интригами и борьбой. Герой новеллы — ловкий малый, не брезгуя ничем, добивается места приора монастыря и благоденствует, угождая «и вашим и нашим». За этот антиклерикализм католическая печать Италии обвиняла Вергу в безбожии.

С иных позиций подходил к теме религии Фогаццаро. Разделяя идеи католиков-модернистов, он утверждал взгляд на религию как на некую нравственную силу, очищающую и возвышающую человеческую душу. Продолжая мысли Мандзони, Фогаццаро нашел идеал благочестивого смирения в простой крестьянке («Серебряное распятие»). Умирая, она молится не только о своих близких, но и о своей госпоже-графине, подарившей ей много лет назад серебряное распятие. Графиня же, спасаясь от холеры и бросая на произвол судьбы крестьян, которым она обязана своим богатством и благополучием, думает только о себе и своем сыне. По нравственным качествам Фогаццаро поставил крестьянку выше ее эгоистичной госпожи.

Писатели-веристы отдавали предпочтение малым формам — новелле, повести. Роман в их творчестве чаще всего складывался из описаний отдельных картин жизни или как бы составлялся из целой серии очерков и набросков с натуры. Таковы романы Верги «Семья Малаволья» (1881) и «Мастро дон Джезуальдо» (1889), в которых сознание героев вырастает как бы непосредственно из «быта», а физиология является необходимым моментом в изучении внутреннего мира персонажей. Однако в самом конце XIX — начале XX века веризм потерял свою недавнюю популярность. В философии начал возрождаться идеализм, вступивший в борьбу с позитивизмом. Этот процесс был связан с изменившимися условиями социальной действительности: итальянская буржуазия подавляла демократические свободы внутри страны, вела националистскую пропаганду, начала империалистические войны. Как отражение новых тенденций итальянской действительности в литературе получил распространение жанр психологического романа из светской жизни, которому отдали дань и некоторые писатели-веристы, например Серао, Де Роберто. Другие романисты — Капуана, Деледда — стремились развивать психологический роман на веристских традициях. В Италии возник жанр веристского психологического романа, на формирование которого оказало значительное воздействие творчество Ф. М. Достоевского. Знакомство с произведениями великого русского писателя способствовало углублению психологизма в итальянском романе конца XIX — начала XX века.

Один из лучших образцов веристского психологического романа — «Маркиз Роккавердина» Капуаны. Этот роман вышел в свет в 1901 году и продолжил в Италии полемику с романом Достоевского «Преступление и наказание». Роман Капуаны — это тоже история одного преступления, в которой религии отведена важная роль. Первый и до наших дней единственный русский переводчик этого романа А. Е. Никифораки, почувствовав общность проблематики, дал переводу романа Капуаны другое и далеко не случайное название — «Преступление и наказание».

Достоевский заинтересовал Капуану и как защитник обездоленных, и как тонкий психолог и знаток человеческой природы. Капуану привлекла не столько философская, сколько социальная и нравственная проблематика «Преступления и наказания». Он вступил в спор с Достоевским, дав свое решение проблемы преступления и наказания и отведя религии иную роль, чем та, которую она играет в романе Достоевского.

Герой Капуаны Антонио Скирарди, маркиз Роккавердина (что значит «Зеленая Скала») — сицилийский аристократ, полюбивший крестьянскую девушку Агриппину Сольмо и отказавшийся от нее из-за предрассудков своей семьи. Но ревность и страсть, которую не могут заглушить никакие доводы рассудка, толкают героя романа на преступление — он убивает своего слугу Рокко Кришоне, которого принудил заключить фиктивный брак со своей возлюбленной. Муки совести, мысли о загробном мире и наказании за совершенное убийство, смерть в тюрьме невинного человека, а главное, любовь, которая не забывается и после женитьбы маркиза на девушке его круга, — все это вызывает нервное расстройство, и Антонио сходит с ума.

Капуана увидел причину преступления своего героя в общественных и нравственных условиях жизни Сицилии того времени, когда в сознании людей еще живы были феодальные предрассудки и соответствовавшие им нормы поведения. Маркиз требует от всех, в том числе и от возлюбленной, безропотного повиновения, распоряжаясь чужой судьбой по праву сильного. Свое поведение он согласует с требованиями среды, в которой живет, но, отказавшись от возлюбленной, обрекает себя на мучительные страдания.